суда экспедиции Джорджа Ванкувера снаряжённые для поиска легендарного Северо-западного прохода. Боцман флагманского 'Дискавери' понимал немного по русски и англичане узнали, что поблизости строят поселение и адмиралтейский двор, что там находятся арсенал и склады. 'Они дали нам знать, - записал Дж. Ванкувер, - что большие судна, по величине равные 'Дискавери', строится в русском поселении под начальством англичанина по имени Джеймс Шильдс'*(3). Ванкувер хотел ремонтировать свои поврежденные корабли и много раз спрашивал встреченных в море русских мореходов, был ли 'м-р Шильдс информирован, что наши суда потерпели несколько аварий и что я очень желал бы найти подходящие условия для положения 'Дискавери' на берег'.
Обо всех этих встречах докладывали Баранову, все письма англичан ложились ему на стол. Перед правителем стояла нелёгкая дилемма. Разрешить кораблям английской экспедиции ремонтироваться на компанейской верфи и получить значительные экономические и политические дивиденды. Но при этом рисковать выдать гостям свои коммерческие тайны и опасаться потерять лучшего морехода и единственного судостроителя. 'Страшусь только преданности ево к землякам и отечеству его природному'. Промучившись так несколько дней Александр Андреевич решил, что: 'Г. Шильц, мореход и корабельщик, доказал свое понятие нужности себя для новых дел во благо Империи Российской и для людей на земле сей'. Он приказал Измайлову перехватить англичан у северного побережья Аляски и провести их в Павловскую гавань.
Не смотря на все свои недостатки мореходом Измайлов был не плохим. В Беринговом проливе он нашёл англичан и передал Ванкуверу письмо от Якова Егоровича, в котором тот предлагал: 'оказать любую помощь… уверя, что это дело (ремонт) нигде не может быть произведено лучше, чем в их гавани что он мог бы легко выполнить работы по кузнечной и плотницкой частям'. Шильц сообщал, что вместе с ним работала партия, состоявшая из 50 русских мастеровых и 4 английских моряков.
Натуралист экспедиции Арчибальд Мензес писал так: 'Отмечая очень высокие профессиональные способности м-ра Шильдса, следует отметить, что русские отдают должное не только его мастерству, но и пониманию и доброте сердца и очень уважают его, как человека большой отзывчивости, участливого и умеющего точно оценить обстановку'. Эстет Мензес обратил внимание также на его изящную манеру изъясняться '…хотя уже 4 года он не разговаривал на родном языке с образованным человеком'.
'Не смотря на удалённость и дикость этих мест русские не имеют ни в чём недостатка. На торжественном обеде правитель (pravitell) угощал нас превосходной мадерой, какую и в Лондоне не всегда найдёшь. Матросам наливали русскую водку и местное пиво, горьковатое но приятное на вкус. По словам м-ра Шильдса ежегодно сюда приходят из России несколько судов. Кроме того ведётся регулярная торговля с Макао и Сандвичевыми островами. Я лично наблюдал на верфи китайцев и сандвичан. Они так же присутствуют на кирпичном заводе и на солеварне.*(4) Кроме компании, в которой имеет честь служить м-р Шильдс, в этих местах в меховую торговлю вовлечены ещё 2 русские компании. Они имеют укреплённые поселения по побережью до 49№…
Что же касается мастеров м-ра Шильдса, то они мало уступают даже британским. На верфи не было необходимых приспособлений для выволакивания крупнотоннажных кораблей. За 6 дней м-р Шильдс (правда с помощью наших моряков) построил слип, затем осушил поочерёдно 'Дискавери' и 'Чатем', открекенговал и починил подводную часть. Правда он не смог заменить утерянные листы обшивки из-за отсутствия достаточного количества меди, но повреждённые листы были выправлены и прибиты на место…
По окончании ремонта британские моряки на службе правителя Баранова, их было четверо, выразили желание отправиться с нами на родину, т.к. срок их контракта уже давно истёк. М-р Шильдс же, в ответ на просьбу правителя согласился остаться в службе компании. Я понимаю нежелание м-ра Шильдса подводить столь благородного человека, как правитель Баранов. По окончании ремонта правитель сказал, что ни за материалы, ни за работу, ни за свежие продукты, которыми мы щедро наделялись, он не возьмёт ни пенса. Более того, перед отплытием на наши суда были погружены запас солонины, рыбы, риса, проса и муки, а так же 6 бочонков вина и 12 бочек водки'.
Уж кем-кем, а альтруистом Александр Андреевич никогда не был. Он прекрасно помнил историю секунд-майора Бема, которому чуть не до конца жизни пришлось расплачиваться за подобную же помощь капитану Куку *(5), но пошёл на риск вызвать гнев гг. пайщиков. Ведь капитан Ванкувер не смог отказать гостеприимному хозяину в такой 'мелочи', как копии карт побережья, исследованного им в 1793-94гг. Более всего размягчила его и подвигла на столь щедрый подарок барановская водка. За три года плавания запас джина, виски, рома на кораблях экспедиции подошёл к концу, а спиртовый паёк в британском военном флоте- это святое. По некоторым данным и сам капитан был грешен и не мог обходиться без ежедневной 'полупинты'.*(6)
К чести компаньонов, они почти без споров отнесли 16433руб.18коп. в статью расходов, прекрасно понимая, что траты на собственную разведку тех мест были бы значительно выше, не считая риска потерять суда и людей.
Через четыре дня после ухода англичан ударили холода. В щели наскоро сложенных казарм задувал ветер. Не хватало леса, лучшие подмастерья вернулись в Англию. Но к весне со стапелей Лесного острова были спущены куттер 'Дельфин' и шебека 'Ольга'. Правитель не поскупился, и три традиционные пьянки: на закладку киля, крещение и ходовую пробу, а всего шесть, прошли весело, с водкой, пивом и закуской 'в плепорции'. Торжественный ритуал спуска на воду так же проходил по всем правилам, разве что отсутствовала традиционная бутылка шампанского. Палили пушки, был поднят флаг, на борту разместили музыкантов, а бухта кишела судами компанейской флотилии: многовесельными ботами, алеутскими байдарами, парусными лодками. 'При закладке и спуске выставляли по 4 ведра водки и компанейского провианта. Сами мы были в кураже и люди все пили во оба раза по стакану и по два, а иные и до пьяна'.
'Ольга' особо пришлась по душе Александру Андреевичу. Отныне он предпочитал ходить 'своим маленьким суднишечком' и даже водил его в дальние походы. Шильц же остался в двусмысленном положении. Минули сроки его контракта и воинского отпуска Шелихов, видимо, постарался забыть об этом. Без твердого социального статуса шкипер оказался в крайне сложном положении в русских колониях. В то же время Шильц был крайне не-
обходим для осуществления планов компании в Америке. В том же году отправляя Шелихову письмо, Баранов приложил к нему своеобразный отчет о проделанной Дж. Шильцем работе: карту с маршрутами плаваний морехода за два предыдущих года и обстоятельный рисунок, на котором изображены план Лесного о-ва и его общий вид, адмиралтейский двор и 'Дельфин' с 'Ольгой'.
По настоятельными требованиями Шелихова и ван-Майера Баранову следовало продвигать компанейские владения к югу и ежегодно посылать экспедиции для исследования неизвестных берегов. Правитель в меру сил следовал этим указаниям, но считал необходимым прежде всего закрепить уже занятые территории. Уж слишком много там стало появляться англичан и испанцев '…кои лишь видя наше прочно построенные заведения, отзывались, что им тут делать нечего'. Да и мореходов, способных провести столь дальнюю разведку у него почти не было. А экспедиции, по большей части, он посылал в поисках новых островов, надеясь найти промыслы, не уступающие прибыловским. Но сделать географические открытия в эти годы не удавалось ни одному штур-
ману компании, так как все земли и острова на севере Тихого океана уже были нанесены на карты. Однако к 1795г. ситуация изменилась. В Кенайском заливе бобр сильно поредел, а в Якутатском он был выбит ещё раньше, в Чугачском же охота была затруднена присутствием там лебедевцев. А богатейшие ситхинские воды были слишком далеко. В любой год могли случиться огромные убытки если партию во время многодневного перехода застанет шторм. Поэтому, как только в распоряжении Баранова оказались достаточно мореходов и данные ванкуверовских съёмок, совершенно естественно появилась идея погрузить на суда партии из 30-40 байдарок и отправить их дальше к югу на ещё не затоптанные поляны.
В этот пробный вояж решено было направить самых опытных капитанов, Шильца и Ильина. Прибылов тоже хорош, по крайней мере не хуже Ильина, да на маленький 'Рейнджер' и не погрузить много байдарок, но тут были и другие резоны. Лейтенант Ильин, офицер и кавалер, считал себя в праве манкировать требованиями какого-то купеческого приказчика и соглашался ходить лишь на 'Рейнджере' и только в Макао и Гавайи, где и проводил приятственно большую часть года. Этот же поход же в неизведанные земли, пусть даже и с довеском в виде охотников, оказалось для него делом 'благородным и
