вместным'.
Выход был назначен на середину марта но непредвиденные события поломали все планы. Начался бунт. Дело в том, что Шелихов, после отъезда в Россию ван-Майера, оказался вне контроля своих компаньонов и пользовался этим в полной мере. Кроме спекуляций, в ущерб Компании, мехами и китайским товаром он стал нещадно урезать кормовые и снарядные расходы на промышленных, да и в полупаи их залазил. И вот, обсудив свои требования, 11 марта промышленные вызвали к себе в казарму Баранова и вручили ему прошение за более чем восьмьюдесятью подписями. В нём содержались жалобы на притеснения и обман со стороны компании и лично самого Шелихова. Промышленные требовали 'обвесы, обмеры и обсчитывания прекратить' и твёрдо стояли на своём, несмотря ни на что. Среди подписавших петицию были люди, чьи имена навсегда вошли в историю Русской Америки - старые шелиховцы Егор Пуртов и Демид Куликалов, герои Ситки Прохор Наквасин и Иван Урбанов; предводитель первой экспедиции в салишские земли Афанасий Швецов; будущий начальник Константиновского редута Иван Репин; первопроходец Кенайского залива Никифор Кухтырев; храбро сражавшийся с тлинкитами Фёдор Острогин. Немалых трудов стоило Баранову уладить этот конфликт.
За время вынужденной отсрочки Шильц успел сходить на Атху и вывезти оттуда экипаж японского судна 'Вакамиа-мару', выброшенного на берег осенью прошлого года. И лишь спустя две недели после всех этих событий 'св.Павел' с 70-ю байдарками на борту и 'Рейнджер' с 20-ю всё же вышли в море.
С попутными ветрами за 18 дней добрались до Ситхи, где их приветствовал Эчкомб, он как раз начал усиленно дымить. Запаслись дровами, освежили воду (по причине присутствия охотников расход того и другого был весьма велик) и двинулись было дальше, но тут в Ситху пришло каноэ с 20 замученными непрерывной греблей воинами хайда-кайгани с острова Принца Уэльского. Старшим у них был Кайаги, родственник вождя Кау. Оказалось, что они приплыли в надежде найти у русских помощи.
'Он (Кайаги) рассказал нам, как несколько дней назад, частый в этих местах внезапный шторм прижал к берегу судно некоего капитана Уэйка. В этом несчастии к нему прибыл союзный русским тоен Кау и провёл судно в безопасную бухту Таддискей. Но капитан вместо благодарности схватил своего спасителя и не только сделал пленником, но и наложил на него кандалы и держит в таком положении, требуя выкупа мехами'.
Оба капитана, редкий случай, сошлись во мнении о необходимости выручить вождя. Медведников их поддержал, но сразу предупредил, что людей не даст, у самого нехватка. Но лишние бойцы не потребовались. Палубы обоих судов и так были загромождены до неприличия, кроме экипажей и 178 партовщиков пришлось взять на борт 20 индейцев, а их каноэ вёл на буксире 'св.Павел', Ильин тащить за собой 'это корыто', гордо отказался.
Ветер был не самым благоприятным но уже на третий день Кайаги вывел своих союзников в нужную точку. 'По моей просьбе он провёл наши суда к входу бухты сделал это под прикрытием далеко вытянувшегося в море скалистого мыса так, чтобы из бухты их невозможно было заметить…
Мыс в этом месте оказался узким, не более 300 футов, и с невысоких его скал даже без подзорной трубы хорошо была видна шхуна 'Принц Вильям Генри' под британским флагом. …
Там же на берегу устроили военный совет. Я предложил дождаться ночного прилива и незаметно подойти к шхуне, чтобы утром пираты проснулись под прицелом наших пушек. (И не упрекайте меня за такое обвинение в адрес 'честного британского купца')… Лейтенант Ильин и Кайаги требовали немедленной атаки и под их объединённым напором мне пришлось уступить, но с условием, что индейцы и алеуты отправятся отдельно и после основных сил, т.е. 'св.Павела' и 'Рейнджера'. Возражений с их стороны не последовало. Лейтенант и сам желал освободить палубу для боя, а Кайаги хотелось воевать по своим правилам…
Нападение прошло на удивление удачно. Мы отошли мористее, поймали там попутный ветер и, менее чем через 14 часа, встали по обоим бортам шхуны таким образом, чтобы, в случае необходимости накрыть её палубу перекрёстным огнём не задев при этом друг друга. Экипаж 'Принца Генри' в вначале не поняли в чём дело, а ещё через несколько минут были окружены вылетевшими из-за мыса байдарками. Каноэ Кайаги, несмотря на огромные усилия гребцов, значительно от них отстало…
Я испытывал невольную гордость за британских моряков. Не смотря на безнадёжное положение они, вооружившись, бесстрашно ждали боя с многократно превосходящим их противником и собирались дорого продать свои жизни. Но самоубийцами они разумеется не были и, когда я через мегафон предложил капитану Вильяму Уэйку переговоры, тот немедленно согласился'.
Капитану 'Принца Генри' было сделано предложение, от которого он, учитывая обстоятельства, не мог отказаться. Немедленно освободить Кау, вернуть все меха уже полученные в качестве выкупа и сразу после этого убираться и не появляться более у российских берегов. Ильин хотел дополнительно получить с англичан выкуп, но Шильц убедил его в том, что 'никакая добыча не окупит вполне вероятное обвинение в пиратстве'. Были свои претензии и у освобождённого вождя. 'Он требовал головы или, по крайней мере, скальпа Вильяма Уэйка. 'Я сказал ему, что я вождь, а не обычный человек, что эти оковы позорны и бесчестят меня. Сними их и убей меня- я лишь поблагодарю тебя. Но он предпочёл выкуп, он просто большой вор, а не вождь'. На этом я его и поймал, заявив, что не вижу большой чести в смерти какого-то вора, а скальп его уж никак не сможет прибавить уважения такому великому тойону как Кау'.
Вождь уступил доводам своего спасителя Шильца, взяв в замен обещание быть осенью у него на большом патлаче. Тогда же Яков Егорович узнал о гибели в прошлом году трёх судов на Шарлотских островах и о двух уцелевших моряках, ставших рабами. Кау заметив интерес своих новых друзей к этому вопросу, обещал узнать подробности и при случае выкупить европейцев.
Выйдя в море 'св. Павел' и 'Рейнджер' сперва шли вместе, а затем Ильин, нарушив указания Баранова, повернул в испанские владения 'в поисках приличного общества'. Сначала он зашёл в Сан-Диего и, объявив себя начальником российской научной экспедиции, неплохо провёл несколько дней в местном высшем свете. Затем, пользуясь указаниями аборигенов, перебрался в богатый зверем Сан-Кентин и упромыслил там 1100 бобров. Бывший на судне приказчик Терентьев скупил у миссионеров, испанских чиновников и индейцев ещё 700 шкур, заплатив за них товарами на 3261 руб.
Шильц же, по инструкции, зашёл на Павловские острова, а оттуда к острову Ванкувер-Куадро. Обошёл его по проливам Королевы Шарлотты и Хуана де Фука, тщательно сверяя береговой рельеф с данными Ванкувера. Там, в узостях и лабиринтах островов, фиордов и устьев многочисленных рек, Якова Егоровича поражало, какую огромную работу проделал его земляк. Скрюченный ревматизмом, в 40 лет похожий на 60 -тилетнего, капитан Ванкувер совершил географический подвиг, за два сезона создал очень точную карту побережья со сложнейшим рельефом. Одна из немногих ошибок капитана -река Орегон, Ванкувер не нашёл её за бурунами. Но у Шильца была опись, присланная из Макао. Бостонский капитан Грей сделал её в 1792г., когда на судне 'Колумбия' нашёл проход в бурунах и поднялся вверх по течению на 30 миль. Шильц прошёл тем же путём, а затем далее на юг, до границ испанских поселений. Везде, где только можно, он вёл промысел и торговал. Обнаружил богатые охотничьи угодья в заливах Тринидад, Бодега и Сан- Франсиско и успел ещё на патлач Кау.
Вождь сдержал слово и передал с рук на руки двух матросов: британца Джона Кроули с брига 'Элеонора' и бостонца Сэмюэля Бэрса со шхуны 'Южанка'. 'Они со слезами радости приветствовали меня, как своего избавителя. Несколько месяцев проведённых в рабстве оставили на их телах и в душах неизгладимый след. Ни отличное питание, ни предусмотрительность и уход в гостях у Кау не смогли заставить этих бедолаг взглянуть на индейцев без содрогания. Они не могли забыть что делали с их товарищами, а затем и с мёртвыми телами, тех лишений и издевательств что перенесли они сами'.
Оба матроса согласились отслужить год на судах Компании. Баранов думал закабалить их на все пять лет, да вступился Яков Егорович. Он предупредил спасённых об опасности, а затем как лев сражался с правителем и настоял таки на своём.
В начале декабря 'св.Павел' был в Макао, имея на борту 3006 бобров, 1264 кошлоков, 549 медведков и 190 речных бобров (не считая 40 бобров предназначенных в подарок Шильцу, Ильину и Баранову). 'Рейнджер' пришёл двумя неделями раньше.
Компанейский фактор в Макао был потрясён принимая меха. Два судна с 90 байдарками взяли добычу большую, чем остальные партии вместе взятые. А уж как радовался Александр Андреевич, когда после зимовки на Гавайях оба судна вернулись с полными трюмами китайского товара и соли. Почти без затрат в двое увеличить добычу. Это вам не стопку опрокинуть.
