Когда меня обнаружили, я притворилась отключившейся.
– Девушка, с вами все в порядке? – раздался голос у меня над ухом, а лицо осветил фонарик. Говоривший легонько встряхнул меня. Его пальцы коснулись сонной артерии на шее. Застонав, я открыла глаза.
– Помогите мне. Я бежала и споткнулась. Потом ничего не помню.
Отставив в сторону автомат, боец СОБРа взял меня под руку и помог подняться. Зал ресторана освещали десятка полтора фонариков.
– Здесь раненые! – крикнул кто-то сбоку. – Давайте сюда, вытащим их наружу.
Возня. Мелькающие силуэты в дрожащем свете.
– У меня здесь близкий человек. Мне нужно его найти. Он не должен здесь оставаться, – обратилась я к СОБРовцу.
– Если он здесь, то мы его сами найдем, – пообещал он.
Однако я потянула бойца к кабинке.
– Он там, его тоже надо вывести. Я без него не пойду.
Мы вошли в кабинку. Фонарь осветил Лисовского. Тот зажался за диваном, прикинувшись мертвым.
– Геннадий Петрович, все в порядке. Это милиция, – сказала я.
Лисовский открыл глаза и спросил с подозрением:
– А вы уверены, что если милиция, то все в порядке?
– Выходите сейчас же, – требовательно повторила я.
Лисовский повиновался.
Под присмотром собровца мы вышли из зала, спустились по лестнице на первый этаж, прошли через вестибюль, где в гардеробе при свечах нам вернули одежду, и вышли на улицу. У здания ресторана за кольцом оцепления собралась уже целая толпа зевак. За спиной, в здании ресторана, вспыхнул свет. Вызванная милицией бригада электриков восстановила питание.
– Не сюда, – подсказал собровец, придерживая меня за рукав куртки. – Вон там, в автобусе следователь. Вам надо с ним сначала поговорить.
– Нет проблем, – ответила я. – Раз надо поговорить, значит, поговорим.
В автобусе нас ожидал Земляной.
– Вот посетители ресторана, я их в зале обнаружил, – представил нас собровец, – пострадавшие.
Земляной посмотрел на Геннадия Петровича, перевел взгляд на меня, пригляделся и, улыбнувшись плотоядно, сказал нараспев.
– Пострадавшие, говорите. Вот оно как, значит, – и распорядился: – Можете идти.
Собровец ушел, а следователь предложил нам присесть.
– Так, давайте рассказывайте, что там произошло в ресторане, или я за себя не отвечаю.
– Разве я когда-нибудь что-нибудь скрывала от родной милиции? – улыбнулась я доброжелательно. – Слушайте, можете записывать...
В конце рассказа Земляной заявил, что я действовала непростительно глупо, подвергала того, кого должна была защищать, опасности. Надо было доложить о полученной информации ему.
– Интересно, а как бы вы действовали? – спросила я. – У вас, наверно, какие-то особые методы есть, о которых я не знаю?
– Ну, насчет особых методов я не скажу, – замялся Земляной, – но народу мы точно задействовали побольше, оцепили бы район, перекрыли подходы к зданию, в зале было бы несколько сотрудников в штатском, и, как только возникла бы опасность, они бы среагировали.
– Вы просто не представляете, с кем имеете дело, – покачала я головой. – Если уж меня вычислили, то вас и подавно. Каюров не явился бы даже на встречу. Это сейчас легко говорить, когда он у вас в руках.
– Вам лучше со мной не спорить, – хмуро пробормотал Земляной. – Я и так постоянно иду на уступки.
– Ладно, забудем, я действительно поступила глупо, – призналась я с улыбкой, – но все же закончилось хорошо.
– Это с какой стороны посмотреть, – следователь посмотрел на отмалчивающегося Геннадия Петровича. – Про бандитов не говорю, хрен с ними, а вот двое охранников ресторана ранены, причем один довольно тяжело, у двух других сотрясение мозга.
– Я тут ни при чем, – сразу предупредила я. – Это все ребята Оскара Каюрова.
– У вас оружие с собой? – строго спросил Земляной. Затем его лицо просветлело от воспоминания, что он сам лично приказал оформить изъятие. – Ах да, черт возьми, оно же у нас.
– Вот именно, – подтвердила я. – У меня и соответствующая бумага имеется. – Затем я передала следователю запись разговора, и он нас отпустил, выдав повестки на четвертое число.
Дома, не находя себе места, Геннадия Петровича ждала Светлана. Лисовский позвонил ей из машины и сообщил, что мы едем с победой. Выслушав радостные вопли жены, Геннадий Петрович передал телефон мне:
– Она хочет с вами поговорить.
– Что, действительно все закончилось? – услышала я счастливый голос клиентки. – Даже не верится.
– Светлана Андреевна, поговорим об этом дома в спокойной обстановке, – предложила я. – Сейчас будем.
Геннадий Петрович, потрогав царапину на шее, оставленную стилетом Оскара, пробормотал:
– Я, Евгения Максимовна, вот что думаю, лучше Светке пока не рассказывать все, как было на самом деле. Пусть сначала успокоится.
– Как скажете, – пожала я плечами.
– А мне хоть расскажете? – поинтересовался Станислав. – Такое ведь не каждый день бывает – стрельба, куча ментов.
– Потом расскажу, когда будет более подходящее время, – пообещал Лисовский.
За праздничным столом, сервированным работниками ресторана, Лисовские впервые за долгое время действительно расслабились. Геннадий Петрович налил себе и жене водки, а я, как обычно, наполнила фужер апельсиновым соком из графина. Мы чокнулись за благополучное завершение дела. Светлана, поморщившись, закусила ломтиком колбасы и спросила:
– Евгения Максимовна, теперь-то можно возвращать сына домой? Хотя бы Рождество отпразднуем всей семьей.
– Давайте выждем пару дней и посмотрим, как пойдут дела, – предложила я. – Оскар ведь и из тюрьмы может что-то предпринять. Он вообще-то не из таких, кто мстит. Для него главное выгода, но все же лучше подстраховаться. Вреда от этого не будет.
За следующие два дня произошло много событий, показавших, что я своими действиями растревожила осиное гнездо. Третьего вечером арестовали начальника таможенной службы области и с ним несколько чинов поменьше. В службе, как по телевидению объявил прокурор, началась проверка. Четвертым арестовали заместителя начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков ГУВД области. Начальник отдела, знакомый мне по паре дел, в телефонном разговоре признался, что начал копать под своего зама с момента перевода его в управление три месяца назад. Уж слишком странным был перевод, по его мнению. Зама ему навязали буквально силой.
– Ну теперь, Никита Тимофеевич, вздохнете свободно, – сказала я, чтобы поддержать его, но тот уныло ответил, что теперь и ему по шапке дадут.
Когда мы с Геннадием Петровичем в установленный час явились к Земляному, он в беседе сообщил нам, что Оскара утром убил сокамерник. Вроде бы поссорились из-за карточного долга.
– Вы верите в это? – поинтересовалась я.
– Нет, конечно, – вздохнул следователь. – Каюрова устранили люди, которые за ним стояли. Но вам-то бояться нечего. Вашим клиентам угрожал лишь Оскар. Мелочь, что повязали с ним, уже не открутится. Все как один дают показания. Все сядут. Доказательств у нас предостаточно.
– А мне надо будет выступать на суде, или мы как-то сможем уладить этот вопрос? – осторожно спросила я, выжидающе посмотрев на следователя.
