вероятно, сосед решил, что я — грабитель, позарившийся на овощи и фрукты или на нехитрый дачный скарб.
— Милиция, — честно глядя ему в глаза, ответила я.
Мужичок окинул меня любопытствующим взглядом, подтянул брюшко, чрезвычайно заметно висевшее поверх плавок, опустил мотыгу и спросил бодро:
— А документы есть? А то, понимаете, всякие тут ходят.
Ну естественно, решил, что я воровка. Это я-то! Я показала ему свои корочки, и мужик удовлетворенно кивнул. Пожевал губами, потом спросил:
— С каких же это пор таких красивых в милицию берут?
— Да вот берут, — очаровательно улыбнулась я. — Куда они денутся?
— А что вы на дачу-то к Клюжевым приехали? Что здесь ищете?
— Вы разве не знаете? Валентин Арсеньевич Клюжев убит.
Мужик расквохтался, как курица, сочувственно покивал и сказал:
— Я и думал, что-то не так. Он как в последний раз приехал — странный такой был, все ходил чего- то… Мне сразу показалось — проблемы у мужика. А мужик-то мировой был.
— Почему вам показалось, что у Клюжева неприятности? — заинтересовалась я.
— Ну, не знаю — обычно-то он так вальяжно по даче разгуливает, отдыхает. А в этот раз — прискакал с электрички, как бешеный, и сразу в домик пошел. Потом еще на чердак лазил. Значит, вы расследуете? — полюбопытствовал мужик. — А здесь-то что ищете?
— Следственная тайна! — с важным видом прошептала я, с трудом удерживая смех.
— Ну что ж, — проявил понимание дачник. — Если вам понадобится моя помощь, запишите: я — Харитон Матвеич Лыкин, живу…
И мужик начал дотошно диктовать совершенно ненужный мне адрес. Я с важным видом покивала и даже поблагодарила его за помощь. Пусть порадуется своей полезности.
Больше сосед Клюжева ничего сообщить не мог. И я отправилась восвояси — с дискетой и бумагами. Следовало внимательно просмотреть всю информацию и решить, что с ней делать. Интересно, поможет ли она в расследовании?..
Я задумалась — к кому же мне обратиться, чтобы дали посидеть за компьютером? Ничего хорошего почему-то в голову не приходило. Отправиться к Кирьянову в милицию? Но тогда он узнает обо всем слишком рано, а гораздо забавнее будет принести ему преступника на блюдечке с голубой каемочкой. Если не к Кире, то куда? Домой слишком далеко, а мне не терпелось посмотреть, что же там такого на этой дискете.
Стоп, а что мне мешает отправиться в Интернет-кафе — и любопытство удовлетворю, и заодно горячего кофейку выпью?
И я повела машину к центру города.
Оплатив полтора часа, я вставила в прорезь дискету и погрузилась в недра клюжевской тайны. Сведения оказались достаточно любопытными.
На дискете было подробное описание незаконной деятельности некоего политика Константина Львовича Шалимова. На своей основной должности он курировал застроечные планы города — рассматривал и утверждал проекты реконструкции старых и строительства новых районов и тому подобное. Брал крупные взятки, что подтверждалось свидетельствами облапошенных им людей, чьи подписи были на бумагах в папке. Константина Львовича Шалимова можно посадить за одно лишь незаконное занятие бизнесом — он держал фирму — через подставных лиц, естественно. Помимо этого, уважаемый политик, один из столпов нашего Тарасова, из представленных проектов выбирал не тот, что лучше, а тот, за который ему больше платили.
Если подробнее, то это выглядит таким образом. Любые планы застройки и обновления в городе должны воплотиться в проекты. И различные строительные компании вступают в борьбу с конкурентами, стремясь сделать свой проект наиболее выгодным — с низкими сметами при высоком качестве и скорости работы.
Но не все действовали такими методами. Некоторые «особо одаренные» личности сочли гораздо более удобным заплатить господину Шалимову, чтобы тот поставил свою «державную подпись» именно на их проекте. Естественно, при строительстве использовались материалы, никоим боком не отвечающие нормам, велась двойная бухгалтерия и так далее. Но все это — лишь следствие продажности господина политика.
Со всем этим, конечно, должна разбираться налоговая полиция. А моя задача — предоставить факты. Но… пока я этого делать не буду, потому что надо сначала раскрутить мое непосредственное дело — убийство Клюжева. Не представляю себе, как ему удалось собрать такой материал. Среди бумаг были не только ксерокопии проектов, а также множество других, самых разных документов. Вероятнее всего, действовал Валентин Арсеньевич через лицо, приближенное к политику.
Стоп, секретарша говорила о каком-то суперзаметном рыжем человеке, который нередко навещал Клюжева. Что, если именно эта фигура и является недостающей в данной мозаике? Следовательно, я просто обязана проверить связи политика, раскрутить его деятельность.
Тут возникает еще один, особо интересный вопрос — знал ли сам Константин Львович о собранном на него компромате? Если да — то финал Клюжева оказывается вполне естественным и предсказуемым. Если же нет — придется проверять другие версии. Но первую я отработать просто обязана, чует мое сердце — не все здесь так просто.
Обо всем этом я размышляла уже дома, отложив дискету и сварив себе кофе. Готовить что-то специально на ужин просто не было сил, но я благоразумно зарулила по дороге домой в магазин и купила кое-какие полуфабрикаты. Наделав себе бутербродов, я пила кофе и бездумно смотрела в экран телевизора, не обращая внимания на действия героев. Вообще душ, кофе, телевизор и легкая еда — лучшие расслабляющие средства.
Если Шалимов, продолжала я свои рассуждения, знал о компромате, раскрыть его будет непросто. Он, безусловно, свернул свою деятельность и застраховался всеми возможными способами. Ведь если ему известно о существовании компромата, ему также должно быть известно, что дерьмо, простите за выражение, рано или поздно обязательно всплывет. Теперь, бросив концы в воду, он наверняка с тревогой ожидает появления компромата и готовится к противодействию.
Надо бы узнать, не носит ли политик контактные линзы. Впрочем, вряд ли такая крупная фигура тарасовского управления будет своими руками выполнять черновую работу. Если только… не хочет огласки. То есть политика в качестве убийцы тоже нельзя исключать.
А еще необходимо прояснить, кто, кроме Клюжева, знал об этом компромате. Помнится, я слышала в редакции о каком-то совместном проекте… Кстати, а каким образом Валентин Арсеньевич собирался воспользоваться компроматом? Шантаж? Вряд ли. Мне кажется, это не подходит. Хотя ничего нельзя исключать…
В общем, на завтра планы вполне ясны. Пункт первый: не запустить остальные версии. Вдруг с этим компроматом я глубоко не права? Надо все-таки проверить Олега Геннадьевича Камышина, заняться прослушиванием его разговоров. Не зря же я «жучки» ставила.
Далее — редакция. Я совершенно оставила этот пункт. А ведь там у меня неплохой подозреваемый имеется — конкурент Глеб Евгеньевич Ломов. Обаятельный и насмешливый тип. Следовательно, с редакцией тоже надо будет поработать.
Заодно можно будет прозондировать почву насчет проекта, над которым трудились сотрудники редакции. Интуиция мне подсказывает — в этом проекте что-то важное для моего расследования. Следовательно, с этим тоже надо разобраться. Только — все это завтра.
Как там знаменитая Скарлетт говорила: «Об этом я подумаю завтра». Вот и я тоже. Потому что спать хочется безбожно, голова клонится к подушке, мысли расплываются, а поцарапанные на клюжевской даче руки, хоть и смазанные уже кремом, все равно сильно саднят.
Ну могу я себе позволить отдохнуть?
Решив, что не просто могу, а должна, я понежилась в теплой пенистой ванне на сон грядущий и улеглась спать.
Прохладный ветерок шевелил шторы, кровать была мягкой, и под боком не было никого, кто бы мне
