войдешь, а я возьму его девицу. Может быть, он тогда… — Не договорив, Гастон оставил начавшего уже шевелиться сэра Томаса и скользящей походкой направился в сторону бассейна. В руках у него был «плацдарм», самый грозный пистолет, и самый запрещенный всеми международными соглашениями. «Плацдарм» был основным пистолетом террористов, так же как «никонов» был их любимым автоматом. «Никоновым», к слову, был вооружен Кувалда.
— Всем оставаться на местах! — негромко скомандовал Гастон, ловя на мушку Тосико, стоящую на вышке для прыжков в воду. Билли так же профессионально навел свое оружие на Тима. Все замерли.
— Ты, — так же тихо сказал Гастон, он вообще любил говорить тихо, по его мнению, это лучше соответствовало образу профи, — на выход. Руки за голову.
Тим покорно поднялся. Он был напуган, у него тряслись колени и руки…
— Не стреляй пока, — распорядился Гастон. — Он нужен нам живым…
— Нам тоже!
Новые действующие лица появились на сцене — пятеро вооруженных головорезов из банды Хирурга.
— Всем лечь, кроме этого! — Гиря, а именно он руководил операцией, был доволен. Похоже, это будет легко и… — Стоять! — заорал он, но было поздно. Этот чокнутый, его клиент, сорвался с места так быстро, что ребята просто не успели выстрелить. Он пронесся по комнате, перепрыгнул — кроме шуток — через шестиметровой ширины бассейн и вылетел наружу. Снаружи раздался звонкий удар, словно кого-то приложили сковородой по лбу, но тут ребята открыли огонь, и пошла потеха…
Спустя пятнадцать минут Гастон лежал за гигантским цветочным горшком в оранжерее и судорожно перезаряжал свой пистолет. Хорошо еще, что это «плацдарм», с таким оружием можно драться хоть с танковой дивизией, были бы патроны. Пистолет изобрел сумасшедший голландский оружейник в начале века, калибр и соответственно мощность пули у этого чудовища были переменными.
Где был, и был ли еще жив Кувалда — Гастон не знал. Он знал зато, что сэру Томасу удалось захватить автомат одного из бандитов и сейчас он мужественно защищал женщин в зале с бассейном. Ему сильно повезло в том смысле, что за женщинами в общем-то никто не охотился.
Охотились за Тимом. Гастон с неудовольствием покосился вправо, где за кадкой с пальмой приходил в сознание главный приз настоящей перестрелки. Задним числом шпион вынужден был признать свою ошибку — Кувалду и сэра Томаса нокаутировал вовсе не этот парень, если только потом он не сделал самого себя. Вся левая половина лица у Тима была сплошной синяк, Гастон еще раз подивился силе неведомого ниндзя и тому, как хорошо у того поставлен удар. В том, что работает именно ниндзя, не было ни малейших сомнений, вот только на кого он работает?
— Ты жив, приятель? — осведомился Гастон.
— Да… — удивленно отозвался Тим.
Не теряя времени и иногда постреливая для острастки в сторону входа, шпион ввел своего собеседника в курс дела.
— ЦРУ… — Тим ощупал свою голову, нашел результат неудовлетворительным и принялся ощупывать ее еще раз. — А зачем я вам нужен?
— Ты спасибо скажи, — возразил Гастон, невольно втягивая голову в плечи, когда пущенная из-за декоративной коряги очередь сбила несколько листьев с приютившей его пальмы. — Если бы не мы, ты бы сейчас во-он с ними разговаривал.
— А это кто?
— Ну, парень, такие вещи знать надо! — укорил его Гастон. — Это ребята из банды Перкса.
— Хирурга?! — в ужасе вскричал Тим. Он читал в газетах об ужасах, которые творила мафия в его родном городе.
— Ты для них — свидетель в деле об убийстве того телепата.
— По крайней мере их я понимаю, — не согласился Тим, — а вот вас — нет. Только не говори мне, что ЦРУ защищает налогоплательщика.
Гастон задумался. Парень, казалось, говорил правду…
— Так ты что же, — спросил он, — ничего не помнишь?
— Нет, — признался Тим, вжимаясь в кафельный пол, поскольку бандиты решили теперь подстричь его пальму. — То есть что-то меня гнетет, я потому и ходил к телепату…
— Нашел куда ходить! — фыркнул Гастон. — Твое счастье, что его пришили так быстро.
— Не понял?
— Все телепаты в таких конторах работают под крышей, то есть под защитой гангстеров, — пояснил Гастон. — Он бы на тебя настучал, если бы понял, кто ты такой.
— Да кто я такой?!
— Ладно, — сказал после паузы Гастон, — давай попробуем разобраться. Понимаешь, я и сам не уверен на сто процентов, так что лучше будет, если ты не будешь знать моего мнения, а вспомнишь сам. Ты готов?
— К чему готов-то?
— Я, — пояснил Гастон, осторожно выглядывая из-за колоды, — погружу тебя в гипнотический сон. И прикажу подавленным воспоминаниям восстановиться.
— Я думал, — удивился Тим, — что ты шпион.
— Я — шпион, — подтвердил Гастон. — Я проходил обучение у лучших учителей. Я… я справлюсь.
— Для этого нам сначала надо отсюда выбраться.
Гастон задумался. То, что он собирался проделать, не делал еще никто, а он любил быть первым. К тому же он знал, как гипнотизировать, но не имел ни малейшего представления о том, как покинуть оранжерею под огнем четырех автоматов.
— Нет необходимости, — сказал он наконец. — Ложись на спину и расслабься.
— Ты шутишь?
— Делай.
ГЛАВА 4
Ну вы представьте себе горное озеро, а я пойду покурю.
Воистину, это был самый необычный сеанс гипноза в истории человечества. Вообще говоря, расслабляться можно разными способами и в разной обстановке. Гастон предпочитал армянский коньяк и девочек. Психолог, у которого он брал уроки внушения, отдавал предпочтение мягкой кушетке и негромкой музыке, периодически прерываемой тихим жужжанием — у него была специальная запись. Кобра, партнер Гастона по операции в Шампани, как-то пошел на дело в светящейся маске монстра из магазина ужасов. Выйдя на торговцев похищенными у НАТО военными секретами, он ограничился приказанием: «Поди сюда, собака! На колени!» — и лишь затем сказал стучащими от ужаса зубами заговорщикам о покое и расслабленности, которые они должны чувствовать. Полиция в аналогичной ситуации рассказывает, что вы, мол, можете не отвечать на вопросы… Тоже действует, особенно совместно с парой наручников.
— Тебе хорошо и спокойно, — произнес Гастон, переводя переключатель калибра на максимум и делая пять быстрых выстрелов по клумбе, которая решила подползти поближе к его позиции. Клумба разлетелась на куски, а скрывавшийся за ней бандит ретировался. Целая обойма!
— Твое тело окутывает приятное тепло…
Тра-та-та! — очереди скрестились на его пальме, и несчастное дерево рухнуло прямо на расслабляемого.
— Твои ноги становятся, — бах-бах, — тяжелыми и теплыми, как становится тяжелой и теплой губка…
