автомобиль. Шестерку, «Жигули». Значит, мы были не единственными посетителями.
Меня завели в гараж, посадили на старый деревянный стул и примотали куском крепкой веревки к спинке.
«Какой идиот держит в гараже стулья?», — подумала я.
Говорить об этом вслух я не стала.
— Здравствуй, Таня, — услышала я спокойный вкрадчивый голос.
Я повернула голову и увидела седоватого человека лет пятидесяти, невысокого роста, аккуратно постриженного. Он был одет в костюм фирмы «Адидас», который не мог скрыть округлого животика.
— Здравствуйте, — вежливо произнесла я. — Очень приятно познакомиться. Вы — Герман Петрович, не так ли?
Брови человека удивленно поднялись кверху.
— Похвальная проницательность, — произнес он не столько для меня, сколько для своих горилл.
— Просто невозможно ошибиться, — сказала я. — Истинных джентльменов видно издалека.
Герману Петровичу это понравилось.
— Приятно начинать разговор с приятной девушкой, с приятных слов. Это позволяет надеяться, что мы поймем друг друга с полуслова. Верно?
Этот вопрос, по всей видимости, тоже адресовался не мне. Однако Серж с Андрюшей (или Алешей) этого не поняли.
— Приятный разговор надо вести в приятной обстановке, а не в гараже, да еще в присутствии грубиянов.
Герман Петрович с сожалением поцокал языком.
— Прошу извинить, если причинили вам какие-то неудобства. Так получилось. Мы можем начинать беседу?
— Спрашивайте, — любезно улыбнулась я, — отвечу на все ваши вопросы.
Герман Петрович расплылся в улыбке:
— Вот и прекрасно. Я хочу вам сказать, Таня, что вы не разочаруетесь в нашем знакомстве.
— Тогда развяжите меня. Неудобно сидеть в таком виде перед крутыми мужчинами.
Слово «крутыми» очень понравилось Сержу. Он приблизился ко мне с элегантностью слона и отмотал меня от спинки стула.
— Спасибо, — сказала я. — Довольно странный способ приглашать на разговор.
— Видимо, по-другому мы не умеем, — усмехнулся Герман Петрович. — К тому же я не уверен, что вы искали встречи со мной.
— Почему же? Я пыталась найти вас. Только безуспешно. Никто не дал мне вашего адреса.
— В чем причина?
— Наверное, вас боятся.
— Бояться меня не нужно. Я никому не делаю ничего плохого.
— Вы лично не делаете. Может быть. Что же касается ваших подручных…
Я многозначительно посмотрела на Сержа и его напарника.
— Вы про Сергея и Алешу?
Так значит, Алеша.
Герман Петрович повернулся к молодцам:
— Рассказывайте, что такого вы натворили, что могло не понравиться нашей даме.
На лицах Сергея и Алеши появилось недоуменное и вместе с тем невинное выражение.
— Мы делали все, что вы нам велели. Никакой самодеятельности.
Я рассмеялась:
— Тогда выходит, что именно по вашей просьбе они избили Аллу, а потом нанесли телесные повреждения Алексею Владимировичу, отцу Насти. Он лежит в больнице.
Герман Петрович недовольно покачал головой.
— Что же это вы, мальчики? Так поступать нельзя. Разве этому вас учили в школе?
Молодцы смутились:
— Виноваты, шеф. Погорячились. Хотели как можно скорее добиться положительного результата.
Герман Петрович повернулся ко мне.
— Они погорячились. И больше так не будут. Правда, мальчики?
«Мальчики» всем своим видом показали, что доверие шефа будет оправдано на все сто процентов.
— При одном условии, — зловеще продолжал Герман Петрович, — если от нас не будут скрывать правду. Нам нужна правда. Мы хотим получить информацию. Надеюсь, что препятствий к этому не будет.
Я молчала.
— Поэтому мы и пригласили вас, — продолжал шеф. — Я хочу найти Настю.
— Мне тоже необходимо найти Настю. Чтобы вернуть ее родителям.
Герман Петрович нетерпеливо перебирал пальцами.
— Похвальное желание. Родители должны получить то, что хотят. Свою дочку. Мне же Настя нужна совсем по другому поводу. У меня к ней крупный разговор.
— Можно узнать детали?
— Детали вам ни к чему. Скажу только, что за этим делом кроется чудовищный обман, и жертвой этого обмана стал я. Человек, который заботился о девочке не хуже родителей. Не обижал. Старался сделать то, что не сделает никто другой.
— Мне трудно судить об этом. Я не знаю подробностей.
— Подробности вам тоже ни к чему. Мне нужна Настя, и я хочу, чтобы вы сказали мне, где она сейчас.
— Я не знаю. У меня нет ни одной ниточки.
— Охотно верю. Расследование — дело неопределенное. Но я хотел бы знать некоторые детали. Что именно вам удалось выяснить:
Мне стало скучно.
— Герман Петрович, почему я должна посвящать вас в подробности моего расследования? Вы мне ничего не сказали о том, что натворила Настя. От меня требуете рассказа, а мне помочь не хотите. Так нельзя. К тому же я работаю на клиента и не имею права разглашать информацию.
Шеф сердито смотрел на меня.
— Меня не интересуют ваши доводы. Вы у меня в руках, а я собираюсь добиться своей цели.
— Поверьте мне, я ничем не могу вам помочь. Я нахожусь в тупике. И пока не вижу выхода. — Хорошо. Я вам верю. Тогда давайте пойдем по другому пути. О том, куда уехала Настя, может знать ее подруга Алла. Где мне найти Аллу?
По моей спине побежал холодок.
— Вы требуете от меня невозможного. Алла до того напугана вашими ребятами, которые наставили ей ужасных синяков, что она тоже могла уехать в неизвестном направлении. Лишь бы не встречаться больше с ними.
Герман Петрович продолжал зловеще улыбаться.
— Теперь не верю. Алла здесь, в городе, и вы помогли ей скрыться. Я правильно говорю?
Заныл желудок. Надо было выкручиваться, врать дальше, сделать все возможное, чтобы поверили.
— Нет, неправильно. Я здесь ни при чем.
— Она исчезла после того, как вы с ней встречались.
— Неплохая осведомленность.
— Вы правы. Я стараюсь быть в курсе событий. По возможности, конечно. Это касается меня.
— Герман Петрович, я хочу спросить у вас…
— Пожалуйста.
— Это вы сдали меня милиции?
