он, а мы с Ольгой в эту ночь практически не спали. Утром за полковником приехала машина, и мы его отпустили. В тот день арестовывать нас так никто и не приехал. Вечером мы с Ольгой отправились гулять. Город гудел. Об убийстве Распутина шептались, говорили и даже кричали, казалось, на каждом углу.
ОЛЬГА
— Миш, а ты не помнишь, кто и когда изобрел джинсы?
Мишка посмотрел на меня с видимым интересом.
— Если не ошибаюсь, то Леви Страусс в 185… не припомню, каком году. А что?
— А то, что достали меня уже эти сиротские тряпки!
И это была чистая правда. Постоянно носить одно и то же серое до полу платье, для улицы надевать поношенное, с чужого плеча, пальто, мне, такой красивой, а теперь еще и такой молодой? И так мне тут стало обидно, что я поспешно отвернула лицо, чтобы Мишка не увидел моих набухших слезами глаз. Но он таки допёр, даром что мужик, и я услышала за спиной его сочувственное сопение.
— Ну, джинсы, по правде говоря, тебе бы мало помогли, — произнес он, стараясь быть участливым. — В моду они войдут лет этак через сорок, а в их теперешнем виде ты бы их не надела.
Спасибо — утешил!
— Но у меня есть для тебя другое предложение! — Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему лицом. — А не совершить ли нам набег на магазин модной женской одежды? Нет, право, деньги у нас есть — дед Юзек побеспокоился, прошвырнемся вдоль канала до Невского. Собирайся!
Глаза мгновенно высохли, но некоторые сомнения еще остались.
— А как же Львов?
— А что Львов?
— Ты же сам сказал, что на улицу мы будем выходить только вечером, а днем будем ждать сообщений от Львова.
— Да пошел он в задницу, чистоплюй хренов! Сколько он там еще будет созревать? К тому же, знаешь что? Если он заглотит наживку, то за пару-тройку часов не сорвется, я тебе гарантирую. Так что — собирайся!
В пару-тройку часов мы, конечно, не уложились, но через пять были уже возле дома. Подкатили на извозчике — столько свертков и коробок мы бы вдвоем не унесли. Мишка подрядил дворника и тот перетаскал поклажу в дом.
— Ну, как я тебе?
В новом платье да с новой прической — а вы думаете, что мы пять часов только по магазинам ходили? — я была неотразима. И Мишка не устоял. Крякнул и заявил, что этим вечером мы ужинаем в ресторане. Вот как? А я думала, что мошну деда Юзи я вытрясла основательно. Да, Ведьма, недоработочка вышла…
Вернулись заполночь, навеселе, а под утро нас пришли грабить. Дворник, сволочь, навел, а может извозчик? Сколько было 'гостей', про то мне неведомо, поскольку прошли они черным ходом, на кухню и попали прямехонько на Герцога. Тот с ним разобрался по-свойски и очень быстро. Так что когда я влетела на кухню, наш песик уже гнал кого-то по лестнице. Первым делом я отозвала пса и лишь потом осмотрелась. Ничего страшного. Небольшой раскардаш, пятна крови, да еще кто-то ножичек обронил.
— Не повезло ребятам, — раздался за спиной Мишкин голос. — Хорошо, что ушли, — добавил он, — нам разборки с полицией ни к чему. — И пошел спать.
А я занялась уборкой. Терпеть не могу беспорядок.
Шел третий день после убийства Распутина. Я сидела на диване в верхней комнате и занималась рукоделием — купила ради забавы. Вошел Мишка и торжественным тоном сообщил, что только что звонил Львов и сказал, что сейчас приедет. И еще добавил, чтобы я прекратила заниматься глупостями и приготовилась. Чтоб он понимал! Куда ж еще готовиться, когда спицы в руках? Так что ничего я менять не стала, так и встретила Львова за рукоделием. Полковник был при параде, очень сосредоточен и слегка бледен. Поздоровался коротко, но вежливо. А потом Мишка попросил меня удалиться: ему, мол, надо поговорить с полковником с глазу на глаз. Было бы сказано. Я ушла, Герцог вошел — все по-честному, вряд ли у полковника могли возникнуть на этот счет какие-либо претензии. Разговор у них получился долгим, без малого три часа. Потом спустились. Полковник был уже не столь деловит, да и лицо слегка порозовело — похоже ребята мадеру употребили, а Мишка так просто был весел. Потом полковник откланялся и ушел, а Мишка уставился на меня хитрым глазом в ожидании, когда я начну проявлять женское любопытство. Не дождетесь! Я ведь вижу, как его распирает от желания с кем-нибудь поделиться и долго он не продержится. Так оно и вышло.
— А ведь вербанул я таки полковника!
Я оторвалась от рукоделия и подняла глаза.
— Он поначалу жалится начал, что тучки над ним сгущаются, — продолжил ободренный вниманием Мишка, — а потом попросил рассказать, что будет дальше.
— И ты рассказал?
— Все как есть! И про революцию, и про Гражданскую войну, и про убийство царской семьи, и про Советскую власть, и про наше время.
— Вот так все-все и рассказал?
— Не все-все, а только в общих чертах без подробностей и фамилий.
— И правильно, а то кинется большевиков мочить, до кого дотянется.
— Вот и я так подумал.
— А про то, что ты вроде как его коллега тоже рассказал?
— Обижаешь, — Мишкино лицо расплылось в самодовольной улыбке, — и о том, что мы с ним почти в одних чинах, и о милиции в целом. А как же, просветил коллегу!
Бедный, бедный Львов, три часа тет-а-тет с Мишкиным занудством — от такого и помереть не долго.
— И как он твой рассказ воспринял?
— Чуть не сомлел, пришлось его мадерой отпаивать.
Кто бы сомневался. Но вслух я это не скажу, вслух я ограничусь короткой репликой:
— Я заметила.
— Да ладно тебе, тем более что я почти не пил, больше ему подливал. Пойдем, пропустим за успешное начало? Там еще немного осталось.
Глава десятая
Я много читал о том, как в канун нового 1917 года хмурилось над Петроградом небо, как швырял мокрый снег в лицо и за воротник соленый балтийский ветер, как сжимались в нехорошем предчувствии сердца людей. И сейчас, когда я сам нахожусь в том месте и в то время, могу сказать со всей определенностью: и небо хмурое, и ветер соленый, и предчувствие есть — а вот сердца, как мне кажется, не сжимаются. Скоро праздник, лица у людей веселые, и думают они не о грядущих боях, а том, как прибалдеть на Рождество да Новый год по полной программе.
На связь со мной так пока никто и не вышел. Чует мое сердце, что здесь он, 'товарищ', рядом. А не подходит — видно присмотреться решил. Ну и ладно! Пока он присматривается, я осматриваюсь. В работу я уже втянулся, и, кажется, все у меня неплохо получается. Начальство довольно, того и гляди на повышение пойду. Шучу, конечно, зачем мне это, когда начальство скоро по мордaм бить начнут? Да и чином не вышел. Тут интересно другое: оборудование в мастерских вполне даже приличное. Станочный парк хоть и не с ЧПУ, но очень даже ничего. По моим прикидкам все это вполне применимо для изготовления оружия ближнего боя типа ПП-2000 или чеченских 'Борз'. Тем более что стволов трехлинеечных на Путиловском как грязи, успевай нарезать. Как только свяжусь с товарищами, так сразу эту идею им и подкину.
