— Терпеть не могу этих тварей вонючих!
— И зря. Собака — друг человека. Хватит болтать. У вас времени все меньше.
— Сколько же ты просишь за свои услуги?
— Упаси вас бог, Татьяна Александровна. Это не услуги. Это возмещение морального вреда. Пять тысяч меня устроят. Долларов, разумеется. А за добровольное возмещение ущерба я дам вам с Ринатом целых десять часов форы.
— Круто. А харя не треснет?
— Зашью. Выбирайте. Пока вы болтаете — время идет. И жаль в вас так разочаровываться. Светская дама, а разговор, как у уличной торговки.
— У меня нет таких денег на данный момент.
— А если поискать хорошенько? Или мне звонить в милицию, а то у Арканова, бедняги, теперь уже руки затекли.
Я достала мобильный телефон и стала нажимать кнопки.
Татьяна Александровна метнулась ко мне и схватила меня за руку.
— Подождите. Я сейчас.
Она открыла шкаф, порылась там и извлекла ключ. Затем, встав на постель, сняла свой портрет. В стену был вмонтирован небольшой сейф. Вставив ключ и набрав код, она открыла его и достала оттуда шкатулку. Я молча за ней наблюдала.
Она трясущимися руками ее открыла и… направила на меня ствол «ПМ».
Вот тебе и здрасьте.
— Тихо-тихо, милая, не шалите. Себе только хуже сделаете. — Я потихоньку приближалась к ней с поднятыми вверх руками.
— Стой, стерва! — прошипела она.
— Стою-стою.
Я сделала еще один шаг и резко ударила ногой по ее руке. Пистолет вывалился. Я отвесила ей классную пощечину, взяла в руки пистолет.
— Все, голубушка. Пошли сдаваться. Не хочешь использовать свой шанс — пеняй на себя.
— Нет, не надо, прошу вас. Я заплачу. Только у меня нет столько.
— Пошли. Вставай, и пошли.
— Если вы заберете у меня все деньги, мне даже не на что будет уехать.
— Найдете. Для вас это не деньги.
Она снова полезла в сейф, а я продолжала держать ее на мушке.
На сей раз расчет был произведен. Я закинула пистолет на шкаф и направилась к двери.
— Скажите своей телохранительнице, чтобы выпустила меня, и поторопитесь. В половине одиннадцатого утра вас начнет искать вся милиция города. Так что советую волосы перекрасить. Хотя у вас на это времени не будет.
— Я сама вас провожу. Только вы не шумите. Она не должна знать, что я уезжаю.
— Хорошо. Тогда вперед.
Я вышла на улицу и глубоко вздохнула. Тихая безветренная погода. Снег валить перестал. Природа словно заснула. И на душе у меня было почти спокойно. Я считала, что поступила правильно. Пусть кто- нибудь докажет обратное. Просто я сумела за себя постоять. Возможно, дотошный читатель возразит, что всегда надо поступать по закону. Но если бы я поступила по закону и подала в суд на возмещение морального вреда иск Татьяне Александровне, то из каких средств она бы мне эти деньги выплатила?
Ей предъявят обвинение, и имущество, на которое она претендует, будет конфисковано. Вот так-то. В таком разрезе.
Было полпервого ночи, и мне пора спать. Я чертовски устала.
Все позади. Почти все. Оставался Шафкят, а он тоже виноват в моих бедах. И тоже должен заплатить по счету. Такая вот я мухоморная дама. Но только с теми, кто в меня камни бросает.
Все. Домой. Спать. День был трудным, но удачным. Есть, правда, еще одно дельце, которое нежелательно, совсем нежелательно оставлять до утра. Интересно, не побьет меня Киря, если я ему сейчас позвоню? Вообще-то, с его работой он просто обязан в любое время дня и ночи быть готовым к труду и обороне.
Надо попробовать. Я достала мобильный телефон и набрала номер.
Трубку, разумеется, не сразу, но все же взяли:
— Алле. — Киря ответил сам. Голос был сонный и недовольный. — Говорите.
— Володя, прости, что так поздно. У меня для тебя есть новости. Тебе пригодятся. — Я торопилась сказать побольше, пока он не швырнул трубку.
— Таня, ты, как всегда, в своем репертуаре. Ну что еще у тебя?
— Хочешь отличиться? Я тебе безвозмездно свидетеля по делу Сабельфельда предъявлю.
— А я этим делом не занимаюсь. А то бы я давно тебя в СИЗО запихнул, чтобы людям по ночам спать не мешала.
— Тогда помоги другу.
— Вот с этого и надо было начинать. Какая тебе помощь требуется? И нельзя ли было подождать до утра?
— Я боялась не найти тебя утром. Ко мне в десять придет художник, автор сабельфельдовского завещания. Тащить твоих коллег в свою квартиру конспиративную я не могу. А тебе можно. Приезжай к полдесятому. Мы его, тепленького, в отделение… А заодно и я сдаваться отправлюсь.
— Насколько я понял, ты уже всех вычислила, все доказала. Так, что ли, гений?
— Угадал. Ну что, договорились?
— Договорились. Иди спать.
— Уже еду. Спокойной ночи.
Киря положил трубку, а я завела движок и отправилась домой.
Пока что мне все удавалось, что я задумала. Муки совести меня не слишком терзали. Я была уверена, что Татьяна Александровна и Ринат рано или поздно попадутся и не уйдут от правосудия. А что будет дальше — мне кости подскажут.
Дома, устроившись на диване поудобнее, я перемешала кости со словами: «Все о’кей, милые? Завтра также?» 23 + 2 + 32 — «Вы совершенно неожиданно для себя истратите порядочную сумму денег».
— Ну, положим, норковое манто я покупать не собираюсь. А впрочем, завтра будет видно, то есть сегодня уже. А сейчас баиньки, милые, и я и вы. По люлечкам. Будильничек на восемь. Вот так. Ох как здорово.
Мы ехали с Сабельфельдом в обшарпанном батином «Москвиче» по ночному Тарасову.
— Все правильно, Таня. Хорошо, что вы умеете сами за себя постоять. У меня не получилось. Плохо, когда тебя предают.
Мы почему-то кружили по одним и тем же улицам, и Владимир Иванович все говорил и говорил.
— Включите радио, Таня. С музыкой все же веселей.
Я попыталась его включить, шарила по панели автомобиля, нажала кнопку и… вместо музыки бесконечный звон. Он раздражал меня. Наконец до меня дошло, что ночь кончилась. Пролетела, как одно мгновение. Зато на момент пробуждения я уже точно знала, что имели в виду кости, когда предсказали трату порядочной суммы денег. В «Москвиче» не было радио. «Панасоник», конечно, слишком круто за прокат «Москвича», а «Былина» будет в самый раз.
Эти благодарные мысли с утра задали тонус моему уставшему от волнений организму. И я выпрыгнула из постели почти счастливая. А музыка и утренний кофе с бутербродами довершили дело. Я порхала по квартире, как бабочка, подготавливая для Кирсанова то, что собиралась отдать в милицию, — пленки с диалогами Татьяны и Рината. Я радовалась всему: солнцу за окном, вкусному кофе, и была счастлива от мысли, что с сегодняшнего дня я, возможно, снова стану Таней Ивановой и смогу ходить по улицам Тарасова, не боясь быть узнанной.
Кирсанов, молодчина, не обманул — приехал вовремя.
— Ну, что тут у тебя, Танечка? Чем порадуешь? — прямо с порога, едва успев поздороваться, спросил
