— Проходи, чего встал в проходе…
Некромант протиснулся мимо охранника и, сдерживая шаг, поплелся вслед за горбуном.
Странная компания. И это точно не банк. Вывески нет, а без нее и при таких постояльцах внутри этого дома может быть все, что душе угодно. Но раз Гийом его послал именно сюда, значит доверием старикашка обличен. Гийом человек серьезный. Со всякой швалью дело иметь не будет… Или будет, но при условии, что шваль проверена и перепроверена на вшивость. Не станет же второй человек в местной орденской иерархии пятнать свою безупречную репутацию. Скорее всего, этот старичок самый обычный процентщик. Таких много в каждом городе. Народец этот крутится волчком между добропорядочными горожанами и людьми с не очень чистой совестью. Скупает потихоньку краденые вещи и не забывает порой выколачивать просроченный долг при помощи наемных кулаков. Сейчас все прояснится.
Они прошли небольшой запущенный сад, в котором доцветали поздние осенние цветы и подошли к входной двери.
— Открывай, — старик властно вскинул подбородок.
Ильм послушно взялся за ручку и обернулся. Здоровяк не пошел за ними, как положено телохранителю, а остался стоять у калитки, внимательно разглядывая редких прохожих.
— Ну, что замер? Заходи, здесь не кусаются. И дверь аккуратно прикрой за собой. Чуешь, какая пружина тугая? Весь косяк из-за нее разбили…
Прихожая встретила Ильма дорогим ковром во весь пол и большими зеркалами на стенах. Пользуясь случаем, некромант оглядел свое отражение полностью. С головы до ног. В принципе все было ничего. Не отлично, конечно, но на твердое хорошо. Невысокие сапоги со шнуровкой по бокам, черные, почти в обтяжку шерстяные брюки, длинная темная, тоже шерстяная, туника. Поверх туники серебрится кольчуга, перепоясанная простым кожаным ремнем с квадратной пряжкой. Слева от нее висят ножны с мечом. Осознание того, что клинок тупой, немного портит, несомненно, суровый облик, но об этом ведь никто не знает… Так, что там у нас выше пояса… Меховой плащ, кстати, последний и, наконец, украшение всякого человека — голова.
Ильм прищурился. Отражение его сделало то же самое, отчего стало почему-то похоже на проснувшегося с похмелья Санти… Голова как голова. Черные с изрядной долей седины длинные волосы, правильные черты лица, прямой нос. Вот только кожа бледновата и круги под глазами. Это явление временное. След после травмы и медитаций. Так всегда бывает…
— Хватит рожи корчить, — проворчал старик, — пойдем дела делать. Сапоги разрешаю не снимать.
— Почему твой охранник снаружи остался?
— А неча ему тут делать.
— А не опасно, вот так с посторонним находиться в таком большом доме?
— Я тебя, что ли, опасаться должен? — гобун презрительно усмехнулся, — не волнуйся, паренек, у меня для таких как ты завсегда в рукаве пара козырных карт имеется. Иначе не дожил бы до своих лет. Но это не в обиду тебе. Ты спросил, я ответил… К тому же, раз у тебя с собой такая бумажка, то мне только повиноваться и остается.
— А если бы на меня в пути напали и бумажку того…
— Зануда ты. Не переживай, это не твоя головная боль.
Старик, сердито стуча тапками, завел Ильма в небольшую уютную комнату, наполненную тишиной и покоем.
— Сейчас получишь деньги.
— Под процент?
— Под роспись. Хотя… С таких языкатых, как ты, процент драть надо. Чтобы молчали чаще.
— Уже молчу.
— То-то, — старик приоткрыл конторку и вытащил небольшой мешочек, — так, посмотрим…
Он аккуратно выложил на столик перед собой ровно десять серебряных центурий. В два ряда. По пять штук.
— Пересчитай.
— Ты издеваешься, отец?
— Я тебе не отец. Спасибо, Единый, миловал от таких деток. Пересчитывай.
Ильм послушно передвинул указательным пальцем каждый кругляш на противоположную сторону.
— Все верно. Десять центурий.
— Распишись.
Ильм обмакнул перо в чернильницу и пододвинул к себе лист бумаги. Он оказался совершенно чист. Лишь внизу чернело каллиграфически выведенное опытной канцелярской рукой слово 'подпись'
— А…
Не твоего ума дело. Подписывай.
— И не подумаю.
— Подписывай, тебе говорят.
Ильм отложил перо и демонстративно отошел в сторону.
— Хорошо, — старик проворно сунул странный документ в недра конторки, захлопнул дверцу и повернул ключ, — я тебя больше не задерживаю.
— Что ж, уважаемый. Если это все, то позволь откланяться.
Ильм развернулся с твердым намерением поскорее покинуть это не слишком приятное место. Сам как-нибудь соберется в дальний путь. Без помощников.
— Погоди, погоди, — сухая рука с неожиданной твердостью вцепилась в его плащ, — погоди. Не серчай. Мы еще не закончили.
— Так выдай мне деньги и воду попусту не мути. Только сразу хочу сказать, что десять монет мне мало. Этих денег не хватит, чтобы Туров из конца в конец пересечь. Да и мастер Гийом вряд-ли такое скупердяйство одобрит.
— Ладно, еще десять сверху, — неожиданно сдался горбун, — но не центурием больше.
— Это другой разговор.
Ильм пересчитал деньги и прислонился к стене, сложив руки на груди. Вся эта нелепица начинала его немного раздражать. Гийом с его непонятными интересами, старикан этот подозрительный… Тайное общество прямо, леший всех раздери. Самое обидное, что причиной всей этой странной истории его собственная глупость.
— Будет сердится-то, — миролюбиво произнес горбун, — давай лучше оружие твое посмотрим.
Некромант молча вытащил меч.
Хозяин дома извлек из кармана неожиданно белоснежный платок, промокнул им уголки глаз и взял в свои руки оружие. Подошел поближе к окну. Повертел, поковырял сталь ровно обстриженным ногтем.
— Плохой клинок. Могу даже угадать, откуда она у тебя. Из запасников городского арсенала. Так?
— Так.
— С таким много не навоюешь. Придется дать тебе что-нибудь более приличное. Пойдем.
Они перешли в соседнюю комнату.
От увиденного захватило дух, но Ильм сдержался и сохранил невозмутимое выражение лица. Помещение было чуть больше предыдущего. Опять ковер под ногами. И ни одного предмета меблировки. Зато вдоль стен сплошные стеллажи с холодным оружием. Почти до потолка. Кинжалы, стилеты, топоры, мечи, копья, алебарды. Даже сюрикены неровной горкой сложены на одной из полок. Да тут целый склад…
— Выбирай.
Некромант замер заворожено, пытаясь свести разбежавшиеся в разные стороны глаза. Хотелось сразу все. И не по тому, что он владел всем представленным здесь ассортиментом. Просто потому, что это было оружие. Настоящее. Как говорится, с большой буквы. Руки сами тянулись погладить холодную сталь, доведенную руками неизвестных мастеров до совершенства.
— Эх, — старик понимающе хлопнул Ильма по плечу, — придется помогать. Начнем с простого. Топор или меч?
