распоряжаться даровнной ему силой почти в любых условиях.
Рисунок начал светиться синим цветом. Лунной ночью это выглядело очень красиво и немного зловеще. Даже Томаш зачарованно уставился на игру магических красок, забыв, что на дух не переносит колдовство.
Далее должна была следовать совершенно необязательная часть, больше рассчитанная на публику, но Ильм решил ей не пренебрегать в чисто воспитательных целях.
Он развел руки в стороны, и запрокинул голову.
— Зверь падший, лютый, по зову крови и силы, восстань, приди и склонись у ног моих!
Эхо от его голоса рассеялось, и вновь только ленивый собачий лай изредка нарушал тишину. Время шло, но ничего ровным счетом не происходило. Ильм придирчиво проверил рисунок. Все так. Углы соблюдены, векторы имеют верное направление. Насколько, учитывая усиление, он охватил окружающие земли? Лиги на полторы, от силы на две. Должен же хоть кто-то откликнуться…
— Ну что? — Томаш оставил созерцательное настроение и начал приплясывать на месте, стараясь согреться, — и где зверь лютый?
В голосе его послышалась тщательно скрытая издевка.
— Идут, — с облегчением объявил некромант, разглядев едва заметное движение у кромки поля.
— Эк. п… — Томаш засунул в рот перчатку и присел.
Они действительно шли. Четыре волчих скелета, проваливаясь в снег и словно не чувствуя его глубины. Это был успех. Ильм, очень довольный собой усмехнулся. И пусть нет сейчас ни восторженной публики, ни оглушительных оваций, зато есть ожившие останки четырех достаточно крупных особей. Он-то рассчитывал, что едва оживит хоть одного доходягу. И это в условиях сильного мороза, когда магические поля особенно нестабильны. Хорошо, очень хорошо.
— Быстрее! — повелительно крикнул некромант.
Нежить перешла на бег. Теперь ее можно было рассмотреть достаточно подробно. Картина для непосвященного действительно выглядела страшно. Такое было чувство, что мускулистые, поджарые тела лесных хищников просто стали прозрачными, так естественно выглядело движение мертвых останков. Казалось, не было силы способной остановить это движение. Нет, разумеется, сила такая существовала, но по большей части магическая. Обычное холодное оружие было практически бессильно — пока под ударом меча или топора успеют рассыпаться усиленные колдовством кости, клыки успеют разорвать плоть… Ильм подумал немного и прошептал еще одно простенькое заклинание. В пустых глазницах зажглись багровые огни.
Скелеты не обращая внимания на Томаша, подошли к некроманту почти вплотную, покорно замерли и склонили черепа, как в поклоне.
— Дай-ка мне полотенце, — требовательно протянул руку Ильм.
Томаш сделал в его сторону несколько неуверенных шагов, подал требуемое, снял шапку и попытался пригладить вставшие дыбом волосы.
Некромант, не обратив на него внимания, скомкал полотенце и прошептал ключ перехода структур. Грязная ткань прямо на глазах истаяла зеленым огнем, и в руке мага заплясал белесый сгусток энергии.
— Ищи хозяина этой крови, — Ильм поднес холодное пламя к черепу одного из волков. Сгусток поблек и словно втянулся внутрь костей.
Скелет, не поднимая головы, потрусил в сторону леса.
— Идем Томаш, — распорядился некромант, застревая в снегу, — отставать нам никак нельзя.
Бандит не заставил себя просить дважды. Он пристроился за правым плечом Ильма и молча пошел следом. Некромант был готов поклясться, что в молчании этом буквально плескался молчаливый упрек.
Ночной зимний лес встретил их причудливой игрой черных теней и давящей, пригибающей к земле тишиной. Нежить к красотам подлунного мира оказалась совершенно равнодушна. Поисковый скелет пер напролом, не утруждая себя выбором удобного пути. Он с легкостью перелезал через упавшие деревья, нырял в глубокие овраги, перепрыгивал пни и с треском продирался сквозь сплетения затвердевших от мороза ветвей. Ильм старался не отставать, время от времени заставляя проворную нежить сбавлять ход, но тварь, разгоряченная магически переработанной кровью, никак не хотела идти медленно. Пару раз скелет, убежавший далеко вперед останавливался сам и, словно поторапливая хозяина, поворачивал к нему клыкастый череп. Ильм, глядя на нетерпеливо бьющий по снегу костяной хвост, холодел, но всякий раз заставлял себя перебороть подступающее к горлу волнение. Пока все было под его контролем, да и остальные три костяка вели себя послушно — убежать не пытались, признаков агрессии не проявляли…
— Чуешь, дымом пахнет? — неожиданно напомнил о себе Томаш, — костер жгут где-то недалече.
Ильм остановился, мысленно придержав рвущуюся вперед гончую, и принюхался.
— Не чувствую.
— Было, — Томаш нагнулся и принялся вытаскивать снег из-за голенища сапога, — ветерок принес. Ты своих… э… короче тварей своих попридержи немного. Пусть постоят, отдохнут, а мы давай пойдем вперед и посмотрим. Негоже будет, если мы такой толпой выскочим. Мало ли кто там засел.
Ильм принюхался еще раз. Да, точно, прав Томаш. Пахнет дымком. Стоило только ветру слегка подняться. Действительно надо сначала посмотреть, а потом уже думать, что делать.
— Пойдем, посмотрим.
— А эти?
Некромант взмахнул рукой, и скелеты послушно разлеглись по сугробам.
— Так лучше?
— Нехай лежат, — Томаш нахлобучил шапку на глаза, — мне так спокойнее. Вон смотри — впереди овражек видишь? Нам туда.
— Нет. Чуть левее надо. И овраг в стороне окажется.
— У меня нюх как у собаки. Говорю, через овраг нам идти придется.
— Иди куда хочешь.
Томаш недовольно пробурчал что-то себе под нос, но спорить больше не стал. На лице его растеклась злорадная усмешка, мол, ну веди, посмотрим потом, кто из нас был прав.
Прав оказался Ильм. Они пересекли небольшой ельник, потом заросли орешника и оказались у края большой лесной поляны. Некромант прислонился к толстому березовому стволу и настороженно замер. В лунном свете впереди были видны два больших вросших в землю барака, и еще сарай какой-то в отдалении, или не сарай… Ильм прошептал заклинание ночного глаза.
— Твоя правда вышла, — негромко бросил Томаш, заняв позицию за соседним деревом, — вон и костерок горит… Лишь бы собак здесь не оказалось.
— Собак не вижу, а люди есть… Пятеро с луками, но это не охрана. Просто так болтаются.
— Ты всех сосчитай, — нетерпеливо потребовал Томаш и деловито почесал нос о кору.
— Полтора десятка вижу.
— И что теперь?
— Не знаю еще, — некромант задумчиво погрыз замерзший прутик, — как думаешь, кто это?
— А че тута думать? Тати лесные. Кто еще будет в такой холод по лесам плешь морозить?
— Вот что, — решился Ильм, — я пойду, попробую с ними по-хорошему поговорить, а ты, если хочешь, побудь здесь.
— Ты сдурел, парень? — голос Томаша задребезжал от возмущения, — ты с кем полюбовно сладить решил? Вот с этими? Стрелу в пузо получишь и весь оборот.
— Меня они стрелой не возьмут. Слушай, а ты мог бы отличить кто из них кто? Ну, вы ж вроде одно дело делаете…
— Издеваешься? Нашел, кого ровнять. Это шваль лесная, а я… я сам знаешь кто. Поди, их тут разбери, кто при делах, а кто так, по дороге пристал к обозу… По внешнему виду так и вообще это неотесанная деревенщина, решившая зимой подзаработать деньжат на большой дороге. Ты сам посмотри. Ну, кто так лук держит…
— Разве Рубака не имеет за стенами города отряды? — удивился Ильм.
— Ни в коем разе. Он только в Турове распоряжается.
