ударила гнусная вонь разлагающихся фекалий.
А сортир-то давно негоден для употребления — посетители, почему-то не желая заходить внутрь, гадили прямо у стеночки.
«Надо будет кроссовки почистить, как приду,» — подумала я, поджимая ноги, чтобы выбрать себе местечко почище. В смысле — где дерьмецо уже подсохшее.
Вскоре я услышала осторожные шаги. Фонари, конечно, не горели, но в свете ярко сиявшей луны я увидела щупленького паренька в спортивном костюме, похожего на испуганного щегла. Лопоухий такой. Это и был мой недавний сторож. Теперешний преследователь.
Тоже мне бандюга. Мне сразу как-то даже неинтересно стало.
Он остановился на перекрестке прямо возле туалета, в двух шагах от меня, и завертел головой, пытаясь понять, куда это я подевалась.
Вот теперь…
Я дождалась, пока он повернется ко мне спиной и прыгнула вперед. Одной рукой закрыла пареньку рот, а другой сдавила ему горло. Сдавила так, чтобы каждое движение причиняло невыносимую боль.
— Тише, тише, — зашептала я в оттопыренное ухо, хотя он и не думал, по-моему, кричать — онемел от неожиданности и испуга.
Потом я повернулась назад и, точно рассчитав, втолкнула свою жертву в черную вонючую дыру двери общественного туалета. Парень, как только оказался в сортире, испуганно заверещал, как птенец в крокодильей пасти. Чего это он там такого увидел?
Я шагнула за ним.
Поговорить надо. Серьезный будет разговор.
Войдя в будку общественного сортира вслед за пареньком, я едва не вскрикнула от неожиданности — внутри сортира как такового не было. Была только чудовищных размеров глубокая яма с нечистотами. Шпионивший за мной парень стоял на самом ее краю. Так как яма начиналась чуть ли не с порога туалета, то, как он ни был мною напуган, ему пришлось стоять вплотную ко мне, чтоб не угодить по уши в дерьмо.
Еще хорошо, если по уши. При взгляде на эту ямищу у меня создалось впечатление, что она бездонная.
Мы так и стояли лицом к лицу. Видать, паренек сидению в яме предпочел все-таки мое общество. Что вполне понятно.
Паренек взглянул мне в лицо, я кровожадно улыбнулась ему в ответ, он «ужасти» такой не вынес и зажмурился. Я подняла глаза наверх, и тут меня осенило — вот тебе, Женечка, эффективный способ выбивания признаний из допрашиваемого — и гуманно, и действенно. Да еще и оригинально.
Дело в том, что в низком потолке — потолок тут был очень низкий, свободно можно было достать рукой — был вбит железный крюк. Для чего он был предназначен, сказать сейчас трудно, но как его использовать в данный момент, я знаю.
Ага, если упереться ногой вот в эту трубу, то…
Я отступила на шаг, уперлась ногой в трубу и, схватив обеими руками щупленького парнишку за ремень на штанах, вздернула его к потолку. Зацепила ремнем за тот самый крюк, при этом сама чуть не свалилась в яму.
Парень даже не кричал. Даже не шевелился. Он, по-моему, и дышать-то боялся — ведь висел он прямо над этим дерьмовым котлованом.
Я немного перевела дух, нелегкое ведь упражненьице, да и воняло очень уж гадостно — дышать было трудно.
Ну-с, теперь можно и начинать разговор. Только, я думаю, побыстрее нужно это дело провернуть, а то допрашиваемый того и гляди в фекалии с головкой окунется. Вон уже что-то потрескивает — то ли ремень его, то ли крюк трещину какую дал.
— Эй, друг, ты живой там? — позвала я. Он и вправду висел, не шевелясь, как мертвый.
— Да, — едва слышно ответил он, осторожно открыв глаза.
— Вот-вот, — посоветовала я, — особо не напрягайся, так и говори, а то слетишь, чего доброго, вниз…
Словно бы в ужасе от такой перспективы, парень снова зажмурился.
— Тебя как зовут-то? — поинтересовалась я.
— Вовой… Сними меня отсюда…
— Сниму, — пообещала я, — вот поговорю с тобой и сниму. Значит, слушай сюда, Вова, детка. Меня в первую очередь интересует вот что: кто такой Мутный?
Вова с минуту молчал, потом произнес осторожно:
— Там же провалилось все… Канализацию там прорвало… Там глубина знаешь, какая…
Это он про яму, что ли? Похоже на то.
— Тем лучше, — жестко ответила я, — не будешь долго мучиться.
Вова снова замолчал. Я посмотрела на часы — уже пошел четвертый час. Мы таким манером и до утра проговорить можем.
— Я ведь и подтолкнуть могу, — пригрозила я, — дотянусь. Кто такой Мутный?
— Не знаю…
— Такой ответ, Вовочка, меня не устраивает. Я задаю конкретный вопрос и хочу получить конкретный ответ, — посвятила я Вову в правила игры, — отвечаешь мне — повисишь еще немного; не отвечаешь — занимаешься плаванием. Подводным. Вернее — поддерьмовым…
— Мутный… он в Афгане служил, — сообщил мне парень, — полковник он, что ли… В общем, крутой какой-то был. А вообще он родом из этого города. — Вова все рассказывал, а я молчала, чтобы не перебивать, — вернулся с войны, связался с братвой местной. А у него еще в ментах, в верхушке, друзей много, вместе в институтах там учились или еще где, не знаю… — Вова замолчал, задумался.
— Еще что?
— Крутой он очень…
— Это мне уже понятно, а еще что?
— Холостой он, — после минутной паузы добавил совсем уж несуразное Вова.
— Зачем ему Василий нужен, брат Толстикова?
— Какой Василий? — с неподдельным изумлением переспросил Вова. — Толстиков — это мэр, что ли? А что, у него брат есть?
Понятно. Разве будет такой человек, как Мутный, «шестерок» в свои планы посвящать?
— А тебя зачем за мной послали?
— Они человека какого-то ищут, — после минутной паузы неохотно признался Вова, — сказали, что ты на него выведешь…
— Они — это кто? — сразу же спросила я. — И кого ищут?
— Ну, Мутный и еще там… друг его — то ли омоновец, то ли спецназовец из мусорни. А ищут они этого… Фотография у меня в кармане есть…
— Покажи!
Вова протянул было руку к брюкам, но ремень его вдруг угрожающе затрещал. Рука на полпути трусливо остановилась и осторожно поползла по воздуху обратно:
— Упаду я…
А куда ж ты денешься, голубчик? Упадешь рано или поздно… Значит, этот мой похититель с бесцветным голосом — мент? Так, что ли? А ребята его в масках — бойцы спецназа? Или ОМОНа? А что? Похоже, работали они довольно профессионально — я уже отметила.
— Сними меня, — позвал Вова, решив по моему молчанию, что вопросы у меня наконец кончились.
— Как мне на Мутного выйти? — спросила я, заранее зная, что ответа на такой вопрос не дождусь. Обычно такие мелкие сошки, вроде этого Вовы, про большого босса мало что знают, тем более про его планы, а уж менее всего — о его местонахождении.
— Не знаю, — посмотрев на меня честными-честными глазами, признался Вова. Видно, надоело ему
