в шкафчик — нельзя же мужчину лишать сразу всего. Мы со Светой выпили чуть-чуть, и я стала вспахивать тему доверительного разговора. Честно говоря, я как-то сразу поняла, что Света тоскует по Попову, исчезнувшему в Москву без предупреждения. Обычная история — любовь к шефу.
Вот на эту тему я и начала ненавязчиво ее колоть. Я так увлеклась, что и не заметила выверта ситуации, когда Света погладила меня по руке и сказала, что Владимир Иванович — мужчина очень обаятельный, и многие девчонки сохнут по нему, но он ей сразу не понравился, хотя и непонятно, почему. Ну, с чем сравнить мое впечатление от этих слов? Если бы я вышла из ванной в спальню, а там вместо белозубого мулата сидят три китайца с портретом Мао Цзедуна, у меня бы и то физиономия не была такой глупой.
Но я быстро нашлась: и не так по башке получала. Я повздыхала, порассказывала о своих переживаниях, и ее прорвало-таки! Еле заметно кивая, чтобы не спугнуть удачу, я выслушала одну из обычных историй, которые каждый считает единственной в мире.
После окончания института, не зная, куда деваться, Света закончила курсы при казино и здесь же познакомилась с парнем по имени Сережа. Они очень понравились друг другу, но он, к сожалению, был женат, а жена — такая стерва. Сережа работал охранником, а потом его убили.
— Света! А как ты думаешь, из-за чего?
— Откуда я знаю, Тань? Он вот-вот должен был развестись, говорил, что скоро денег заработает много, хватит и на свадьбу, и на дело какое-нибудь. Мы мечтали пельменную открыть.
— А как же он собирался заработать столько денег? Выиграть в рулетку?
— Ты что, нам запрещено! Он не говорил, но я думаю, что его новый знакомый должен был помочь как-то.
— Кто этот знакомый? — Горячо, Таня, горячо.
— Как-то один раз после работы он меня встречал, я вышла, зашла за угол…
— Конспирировались?
— Ну да, чтобы разговоров не было. Ну, и за углом смотрю — он стоит рядом с парнем, разговаривает, тот на иномарке подъехал. Видно, из крутых, одет хорошо, темненький такой, на мексиканца похож, высокий. Потом Сережа мне сказал, что этот парень — очень большой человек, правая рука кого-то там в Покровске.
— А кого правая рука — не запомнила?
— Да он пошутил, я думаю. Он что-то сказал, будто с этим, с маяком связано.
— С каким маяком?
— Не знаю, я так поняла.
— А машина была серая?
— Светлая какая-то, вроде серая, да. А ты его знаешь? Кто он?
— Я не знаю его, но с твоей помощью постараюсь узнать.
— Как это? Не поняла.
— Помнишь, я говорила, что работаю у вас менеджером? Это неправда. Я здесь расследую преступление. Убийство Сережи, возможно, является его частью.
Света напряженно уставилась мне в глаза. Думала, что я прикалываюсь.
— Ты серьезно?
— Очень.
— Ты из милиции? Не верю. А почему ты пьешь при исполнении? — совсем потерялась девочка. Я разлила остатки мартини, по полтора глотка получилось.
— Я в милиции не работала никогда, но тесно сотрудничать приходится. Ермаков полностью в курсе. — Я открыла сумочку и пошарила рукой. — Возьми мою визитку на всякий случай.
После чего поболтали мы еще немножко, потом заскучнело — кончился нектар. Я посидела, подумала, пододвинула телефон и набрала номер. После второго же сигнала я услышала, как трубку сорвали и старческий голос проревел:
— Чего?! Чего, мать твою!
— Степаныч, не шуми, это Татьяна. Как полы, сделали?
— Сделали, да что толку — все равно сутки ходить нельзя, а я из-за этого ремонта последний автобус пропустил. Опять всю ночь спать, как Бобик, на тряпочке. Да и звонки эти гребаные.
— Какие звонки?
— Звонят и звонят, и молчат, козлы.
— Часто звонят-то, Степаныч?
— Ну, через полчаса, постоянно.
Я задумалась, становилось интереснее.
— Сейчас я подойду, жди меня.
— Да куда я денусь-то?
Я положила трубку и посмотрела на Свету.
— Что, Татьяна?
— Иди-ка домой, а лучше — к подружке куда-нибудь.
— А как же работа?
— Ты сегодня выходная.
Мы убрали стаканы и пустую бутылку на место. Пусть Ермаков думает, что выдохлось. Наведя порядок на личиках, мы со Светой вышли в коридор. Закрыв дверь, я тут же столкнулась лицом к лицу с двумя мужчинами. Вторым был Ермаков, первым — Игорек!
Я тут же отступила в сторону, прижалась спиной к стене, правую ногу выставила вперед, чуть присела на левой. Руки на одной линии, левая над правой. Игорек вытаращил глаза и, медленно пятясь по коридору, сунул руку себе за пазуху.
Ермаков поморгал глазами на нас обоих, подошел ко мне.
— Что за кино вы здесь кажете? Игорь, вот та баба, о которой тебе говорили.
Меня даже передернуло:
— Петрович! Какая баба!
— Извините, — равнодушно ответил он и, ткнув пальцем в сторону Игорька, сказал: — Человек от Зелепукина, — развернулся и пошел.
Мы с Игорьком стояли и смотрели друг на друга. Не знаю, о чем думал он, но я оценивала, как ему лучше навесить: слева или снизу.
— Ну, ты что раздергалась? — Он вынул руку, поправил пиджак. — Олег сказал быть при тебе и прикрывать своим телом. Пошли — прикрою.
— Ты, малыш, попытался уже как-то раз и чуть глазки не прикрыл.
Лицо Игорька пошло пятнами, а глаза запали так глубоко, что их и видно не стало.
Света подала голос:
— Да вы что? Перестаньте.
Действительно, и что это я? Я усмехнулась, дернула плечами, сгоняя напряжение, и скомандовала своему незадачливому телоприкрывателю:
— Пошли.
Глава 5
Сидя в Игоревом «фольксе», я разъяснила диспозицию, а потом двинула к Степанычу. Подходя к подъезду, незаметно оглядела окрестности — вроде ничего подозрительного.
У Степаныча дверь была открыта, сам он сидел на кухне и читал «Общую газету».
— Почему дверь не закрыта, хозяин?
— Валька вышла, наверно, она и забыла закрыть.
— Степаныч, у меня знакомый сейчас едет как раз в сторону твоей дачи, если хочешь — подбросит.
