храма…
Дорога к перевалу была для севера главным торговым трактом и содержалась в порядке в любой сезон. Проходила она по высоким ребрам холмов, по насыпям, имела широкие мосты через овраги, речки и неудобные лощины. Белые горы, оправдывая свое название, росли, занимая уже полнеба, подобно снеговой туче. Зимой их склоны имели ровный цвет холодного покрова без единой проплешины - от вершины до подножья. Ёрре смотреть на белизну не нравилось: глаза уставали. Вообще встреча с Хорем как-то надломила его целеустремленность. Без особого внимания зрец выслушал нескольких молодых парней, чуть не силой набивавшихся в ученики. С сомнением отверг огромного детину, норовившего приобщиться к храму 'хоть как' и шагавшего с указанной целью в сторону столицы.
Потом на два дня задержался, вроде бы заинтересовавшись дочерью травника, явно имеющей склонность к зрению - даже без подготовки и обучения. Обдумал все и отказался от замысла: не для слабых женских плеч это бремя. Защиты для зреца в мире нет, поскольку голосом, способным убеждать и казнить, он обделен, в отличие от гласеня. Зато врагов легко и быстро может накопить, как иначе? Женщине устоять, сохранив правдивость прозрения и просто жизнь, куда труднее.
На седловине перевала отряд застала северная весна. Первые дни ее, когда огромный Ролл не просто целиком выбирается в небо, но пробует летнюю тропу по ночному своду мира. Зрец долго, до самого пробуждения Адалора, сидел на подножке кареты, отказавшись идти в тепло сторожки. Зорень переживал, наполнял глиняные сосуды горячей водой и ставил в ноги Ёрре, под толстый двойной мех шкур, укутывающих зреца. Менял сосуды каждый час, не доверяя дело никому.
- Не трудись, - мягко остановил его Ёрра на рассвете, не дав сменить сосуд. - Иду отдыхать. В столицу ночью приходили демоны, вот я и не спал.
Зорень охнул, сел рядом. Молча стал ждать продолжения истории. И зрец рассказал то, что смог рассмотреть издали: гриф и все его домашние живы-здоровы. Замок не пострадал. Потери у светцов есть, но малые. Колокол храма цел, хоть и смолк, уперевшись 'языком' в мостовую. Вымолвив все это, Ёрра тяжело вздохнул и виновато развел руками:
- По-прежнему глуп я и слеп. Не делом занялся. Ученика возжелал! Время наше на исходе, надобно в столицу Дарлы ехать, а не по горам плутать. Сарыч теперь правит. И тяжело ему, когда не можно правду разобрать. Потому что лжи стало - как мутной воды по весне. Каждый власти жаждет, всякий к золоту тянется. Дел непомерно, да и Патросу не проще.
- Поедем сегодня же, - сразу согласился Зорень. - Только вы уж покушайте и отдохните, сделайте мне такое одолжение.
- Тебе - сделаю, - согласился Ёрра. - Чего уж там, тебя взялся бы учить… Да не в храме твой удел. Ну отчего надо мной, старым, боги потешаются? Двое вас теперь, кого люблю всей душой, кому верю. Ты да Орлис. Оба здесь и оба не зрецами рождены.
- Почему же мне нельзя в ученики? - возмутился Зорень.
- Потому что новому сыну грифа нужен учитель и защитник, - плаксиво возмутился мировой несправедливости Ёрра. - Будет у него сын, верно зрю. И забот тебе он обеспечит несчетно. Иди, не сияй столь изрядно, не коли глаз. Мне, убогому, и рассвета хватает, чтоб ослепнуть.
К полудню карета уже катилась вниз. Ползла, скрипя полозьями, и с каждым днем приближалась к весне, пробиралась в более южные и низинные места. В предгорьях пришлось окончательно отказаться от полозьев. А когда позади остался Срединный канал и звонкий багровый гранит возле моста, потянулись полные жидкой грязи колеи, которые сильно замедлили продвижение. И путь по берегу до столицы, зимой отнявший семь дней, удлинился вдвое.
Зато сама столица поразила путников, отсутствовавших всего-то чуть более связки дней. По перекопанным улицам, застеленным на время ремонта досками, весело и тесно толкались горожане. Ампари, не пряча своего истинного облика, спешили по делам, кивая знакомым. Эльфы ловко пробирались, с опаской осматриваясь, нет ли поблизости попрошаек, уже изучивших избыточное мягкосердечие представителей этой расы. Гласени тоже ходили и разговаривали, позабыв прежнее высокомерие.
- Мы точно не проспали в зачарованной пещере зим пять? - удивился Зорень.
- Нет, - усмехнулся Ёрра. - Это весна. Все объединены общей целью, горды первой победой и еще не накопили обид. Смотри и запоминай: редкое и счастливое время мы переживаем. Много еще будет бед и крови, но первый шаг хорош. Спасибо Сарычу, его руку за сим чую. Еще Патроса, леди Аэри, отца Орлиса да и прочих.
- Мяу вам всем, - восторженно взвизгнула Кошка Ли, углядев нужный экипаж и падая прямо на его крышу откуда-то сверху. Рассмеялась, ловко нырнула в дверцу. - Лис, ты не похудел! Баф, ты не разжирел! Ёрра, тебя ждет гриф, и немедленно.
Высказавшись, Лэйли покинула карету и забралась к кучеру на козлы - указывать дорогу. Это и правда требовалось: улиц, годных для движения экипажей, осталось немного. Кошку узнавали, охотно уступали путь и спрашивали, как идет обучение людей и велика ли надежда на успех в неизбежных летних сражениях. Она отшучивалась и обнадеживала.
Возле замка Сарыча все было по-прежнему. Та же стража у дубовых ворот, тот же безупречный порядок. На мосту с Ёррой поздоровался Дифр, спешащий по делам храма. Заулыбался: кстати прибыли, в самое время. Завтра в полдень во временную колокольню станут поднимать главный колокол, Язык Света, будет проповедь и даже короткий праздник. Сам Мастер Рртых дозволил час отдыха! Он же украсил восстановленный фасад главного здания храма массивными часами с мудреным механизмом и красивым звучным боем. Теперь никто не путается в расчете времени. Прежде-то слово 'час' мало что обозначало, кроме личного мнения говорящего о протяженности ожидания или дела, особенно в пасмурные дни, когда по солнцу высчитать время не удавалось, а песочных часов не оказывалось под рукой.
Едва карета замерла перед главным входом в замок, со ступеней сбежал гриф. Подхватил Ёрру под локоть и с самым мрачным видом повел прочь. Через парк с голыми еще ветками деревьев, уже обретающими темный глянец наполненной соком летней жизни. По первой траве, презирающей слякоть и заморозки.
- Тебя жду, чтобы закончить дело, - хмуро бросил гриф. - Что творится у нас, полагаю, зришь. Рёссер сгинет со дня на день, но туда не лезу. Нет времени, зато есть обида в душе. Опять же, придет враг - они первые потатчики будут. А вот Окрийм мы отстояли, когда к ним полезли соседи, на безвластие понадеявшись. Преизрядная штука - летающие мальты. Мне эльфы одолжили двух до лета, чтобы Дарла наша не распалась и войско мы успели собрать.
- Не в нем твое дело, - уверенно молвил Ёрра.
- Именно так, - согласился гриф. - Что Шэльс на Клыки Ролла позарился - знаешь. Как не знать тебе этого… дальше ворот не прошли, куда им. Не унялись! Полезли на юг, в Ронгу, самое малое грифство под свою руку брать.
- И не в нем вопрос, - отмахнулся Ёрра.
- Почти так. Прежде, чем началась усобица, мне сообщили о ней. Виновных указали, да так нахально. Человек ненадежный, а под обвинением люди, каким еще пять дней назад больше себя верил. Оттого и хочу сам спросить. После решу, кого казнить и как.
- Казни не по моей части.
- Грифу Жайма здесь, у дворца, голову снесли за усобицу в Окрийме, - тихо молвил Варза. - Управляющему его, сильнее прочих виновному, теперь до конца дней в каменоломнях трудиться. Иначе не могу поступить с равной виной. Но без твердой уверенности приказ отдать… Знать мне надо, лгут ли. Понимаешь?
Зрец кивнул, не задавая новых вопросов и не высказывая возражений. Подумал про себя: каково это, власть грифа на плечах нести? Милость оказать - слабым сочтут. Силу проявить - кровавым объявят. Пока Варзе удается избегать крайностей. Город живет и трудится, радуется новому, ни на миг не сомневаясь в неотвратимости кары за серьезные преступления. Потому и ходят по его улицам
