— Гордон. Но такое развитие событий не планировалось… — судья смотрел прямо перед собой. — Все должно было выглядеть безобидно… Так же, как и с покрышками.
— Все равно, это не ответ на мой вопрос. Почему ты так невзлюбил Ника, папа? Почему ты презирал его семью?
Судья замолчал. После продолжительной паузы он поднял голову и посмотрел на Ника.
— Когда-то я больше всего в жизни хотел жениться на твоей матери. Она была моей возлюбленной еще в старших классах, и я все распланировал. После того, как я получил бы диплом юриста, я собирался жениться на Линде, открыть практику и растить детей.
Ник был поражен. Он пытался вспомнить, когда его мать говорила хоть что-нибудь о Бертраме Холбруке, но напрасно. Прежде чем Ник пришел в себя, судья продолжил:
— Все могло бы так и случиться, если бы не ее злополучная поездка за покупками в Денвер. — Бертрам устало покачал головой. — Тогда-то я и потерял Линду. Встретив твоего отца, она не захотела больше знать никого другого. Я предлагал ей выйти за меня замуж и был согласен растить тебя как своего сына, после того как этот развратник бросил ее в положении. Но она и слушать ничего не желала. Линда так и не назвала мне имя негодяя, укравшего ее сердце, но я все равно ненавидел его. Мне очень стыдно, что эта ненависть перешла и на тебя.
— Но как же мама? — дрожащим голосом спросила Шайенн. — Ты любил ее?
Одинокая слезинка скатилась по щеке старика.
— Да, принцесса. Я очень любил твою маму.
Слезы покатились из глаз Шайенн, и Ник подвинулся ближе, чтобы обнять ее.
— Тогда почему вы…
— Оглядываясь назад, на все эти годы… я раскаиваюсь в том, что совершал такие низкие вещи, — произнес Бертрам, запинаясь. — Но я ненавидел тебя, Ник, и твою мать и не мог спокойно думать о том, что ты станешь мужем моей любимой дочери.
Ник не знал, что ответить. С одной стороны, он был удивлен, что Бертрам Холбрук знает о его отце почти так же мало, как и он сам. Однажды Ник спрашивал свою мать об отце и о том, как она с ним познакомилась. В ответ Линда только улыбнулась и сказала, что придет время и он сам все узнает. Потом Ник смирился с ее молчанием и просто перестал расспрашивать. Теперь он знал: нежелание матери говорить об этом было связано с письменным обязательством, которое Эмеральд заставила ее подписать в обмен на получение части наследства семьи Ларсон.
— Вот почему ты так плохо относился к Нику, — всхлипнула Шайенн. — Но зачем же обманывать меня, притворяясь, что не можешь ходить? Разве ты не знал, как мне больно было видеть тебя в инвалидном кресле?
От этих слов Бертрам Холбрук, казалось, разом постарел.
— После того как со мной случился инсульт, я очень боялся, что потеряю тебя, принцесса. Я нажил себе немало врагов. Да и друзей у меня не так много. — Бертрам хотел взять Шайенн за руку, но та отшатнулась. — Ты всегда была для меня светом моей жизни, принцесса. С тех пор как умерла твоя мать, ты одна любила меня, и я больше всего боялся потерять тебя… — Слезы поползли по морщинистым щекам судьи. — В своем отчаянном желании не умереть одиноким стариком я только все испортил…
— Но ты же мой отец! Разве ты не понимал, что я всегда буду тебя любить? И что в моем сердце хватит места и для тебя, и для Ника?
Поняв, что Шайенн необходимо побеседовать с отцом наедине, Ник, поцеловав девушку в щеку, поднялся, чтобы уйти.
— Думаю, вам нужно побыть вдвоем. А я отправлюсь в клинику зашить рану.
Сердце Шайенн разрывалось на части. Ей хотелось поехать с Ником, но в то же время она понимала: необходимо остаться и поговорить с отцом.
— Ник улыбнулся ей и направился к выходу. — Приезжай ко мне днем с копией контракта. Нам нужно уладить некоторые моменты и обсудить, как они повлияют на твою работу на компанию «Шугар Крик Кэтл».
Приехав к Нику, Шайенн почувствовала, что очень сильно устала. После длинного, полного слез разговора с отцом они все-таки достигли взаимопонимания. Бертрам согласился попытаться преодолеть свой главный недостаток — склонность манипулировать людьми, равно как и страх оказаться в одиночестве, и пообещал больше не вмешиваться в жизнь дочери.
Шайенн припарковала машину, глубоко вздохнула и достала из папки, лежащей на пассажирском сиденье, свой контракт. Девушка знала, что небезразлична Нику, но, к сожалению, он сам сказал, что между ними не может быть серьезных отношений. К тому же они оба отлично понимали: Шайенн не удастся продолжить работу в качестве управляющего.
Но я должна опередить Ника, подумала девушка, я уволюсь сама, уеду отсюда и найду новую работу, чтобы выплатить долг компании «Эмеральд Инкорпорейтед».
Шайенн вышла из машины и только поднялась по ступенькам крыльца, как Ник открыл дверь.
— Ты опоздала, — сказал он, затем обнял Шайенн и страстно поцеловал.
— Я… не поняла, что ты назначил определенное время.
— Я и не назначал.
Нежно придерживая Шайенн за талию, Ник провел ее к кабинету. Сквозь ткань одежды девушка чувствовала его прикосновение, и оно буквально обжигало ее.
— Тогда почему…
— Потому что мы и так потратили много времени на выяснение отношений. — Ник взял у Шайенн из рук контракт и порвал его надвое. — Теперь ты не работаешь ни на меня, ни на «Эмеральд Инкорпорейтед».
Шайенн попыталась было сказать, что он не может ее уволить, потому что она уходит сама, по Ник не дал ей произнести ни слова.
— Если ты волнуешься по поводу выплаты долга, то не стоит. Я уже договорился с Эмеральд Ларсон.
Шайенн покачала головой.
— Я не хочу, чтобы ты выплачивал мои долги.
— Поговорим об этом позже, — от чувственной улыбки Ника сердце девушки забилось быстрее. — Сейчас у нас есть более важные проблемы, требующие немедленного решения.
Он протянул руку, чтобы повести ее за собой, но Шайенн отшатнулась.
— Ник, я не могу… Я больше не могу… на таких условиях.
К ее удивлению, вместо того, чтобы расстроиться, Ник улыбнулся.
— Это не то, чего я от тебя хочу, милая.
Надежда затеплилась глубоко в ее душе, но Шайенн не обратила на это никакого внимания. Она не могла позволить себе поверить, что Ник передумал.
— Чего же ты хочешь?
Ник быстро подошел к ней, взял ее за руку и подвел к столу. Нажав на кнопку громкой связи на телефоне, он набрал номер.
— Хочу, чтобы ты послушала этот разговор. Но пообещай мне, что не издашь ни звука, пока я не повешу трубку. Ты сможешь?
— Хорошо, — медленно проговорила Шайенн. Она никак не предполагала, что Ник заставит ее подслушивать какой-то телефонный разговор.
В трубке раздался голос ее отца. Шайенн было запротестовала, но Ник вовремя поднял указательный палец и приложил его к губам.
— Судья Холбрук, это Ник Дэниелс. Мне надо вас кое о чем спросить.
Последовала продолжительная пауза, и Шайенн уже подумала, что отец повесит трубку, но тут судья произнес:
— Спрашивай.
Ник одарил Шайенн такой улыбкой, что та готова была растаять.
— Сэр, мы оба знаем: вы не изменили отношения ко мне и продолжаете считать, что я недостаточно
