же после нее... одним словом, в течение полутора часов после окончания матча кто-то убил Самсонова, а затем затолкал его в шкаф для хранения мячей, чтобы потом поздно вечером вернуться за телом. При этом похитители пожертвовали двумя охранниками – вот как нужно было забрать труп Александра.
– Вы не понимаете, – раздраженно сказал тренер, – мне кажется, вы уже получили представление о том, как это ударило по клубу. Ни один из держателей акций клуба, ни один из работников клуба не заинтересован в той шумихе, которая уже сейчас заварена вокруг трагического происшествия с Сашей. Это объяснил вам вчера Белозерский. Понимаете, у нас сорвалась крупная сделка. Вы понимаете или нет? Я очень хорошо относился к покойному Саше Самсонову и уважал его как великолепного футболиста, с точки зрения прагматизма мы могли бы за деньги от продажи Шевцова купить десять или двадцать вот таких же Самсоновых!
– В этом вы солидарны с Михаилом Николаевичем Белозерским, – сказала я. – Он тоже говорил, что убийца метил не в Самсонова, а в весь клуб в целом. Между прочим, один из охранников, тот, кого убили в вестибюле, был предупрежден о том, что кто-то придет в десять вечера. Иначе он не открыл бы людям, сказавшим, что они из санэпидстанции. Это больше похоже на пароль, чем на причину визита. Ну какая санэпидстанция ходит по вечерам!
– Мы созванивались с санитарной эпидемиологической службой, – сказал Толмачев. – Конечно же, никто оттуда не приходил. Полная чушь.
Главный тренер бросил на меня тревожный взгляд и проговорил:
– Курить можно?
– Курите, – сказал Толмачев.
Коренев нервно закурил, выпустил несколько колец дыма и произнес:
– Я тоже думаю, что человек, причастный ко всему этому, работает в клубе. Но я мыслю по-другому: кому и как мог помешать Самсонов? Если он мешает до такой степени, что его надо убить, то его можно убить в другом месте, более удобном, и не прятать в шкаф, потому что в офисе полно людей. Чтобы потом возвращаться и забирать труп. Почему же возникла такая необходимость? А?
– Мы вас сюда и позвали, чтобы вы высказали свое мнение, Георгий Павлович.
– А убить его могли потому, что он случайно стал свидетелем чего-то, что никто не должен знать. Или услышал какой-то разговор, который никто не должен знать. Причем это «что-то» не касается финала Кубка или подкупа команды: финальные матчи не сдаются.
– Вы сами все сказали за нас, – произнес Толмачев. – Если Самсонова убили за то, что он стал нежелательным свидетелем чего-то, то это должны быть серьезные люди, у которых серьезные секреты.
– Да что же вы все время передергиваете! – не на шутку возмутился главный тренер «Арсенала». – Откуда вообще известно, что Самсонова убили? Вскрытие ничего не показало, так? Бывает такое, что смерть наступает, например, на почве нервного потрясения. Ну, услышал Саша, что его жена изменяет ему, скажем, с его лучшим другом. Саша подрался с ним, получил по физиономии – ведь у него синяк, да? – а потом умер.
– Перед этим предусмотрительно залез в шкаф и попросил, чтобы его потом оттуда забрали, – сказала я. – Нет, Георгий Павлович. Если бы Саша умер сам, любой нормальный человек вызвал бы «Скорую», а не стал бы прятать Сашу в шкаф. Нет, он именно кому-то помешал. Что-то услышал. На третьем этаже полно кабинетов, в том числе кабинеты президента, вице-президента, капитана команды, пресс-секретаря, архив клуба, в котором мог оказаться любой из учредителей...
– Вы забыли, что на третьем этаже есть и мое помещение, – произнес Коренев. – Так что я сам вполне мог устранить Самсонова.
– Вот мы вас и вызвали.
– Ну, знаете!.. – снова вспылил главный тренер и с силой стукнул кулаком по колену. – Что вы придумываете?
– Кажется, пора заканчивать, – угрюмо произнес майор Толмачев и смачно захлопнул папку с документами по делу Самсонова.
Глава 7
КРОВЬ ГОРЛОМ
После ухода главного тренера я повернулась к Толмачеву:
– Я не сказала вам еще об одном, Сергей Иваныч. Дело в том, что Шевцов подключен.
– Что значит – подключен? – недоуменно проговорил Толмачев и нахмурил брови.
– Он весь увешан подслушивающей и определяющей его местонахождение аппаратурой высокого класса. Несомненно, в его мобильник засажен «жучок», в его машине тоже сидит «жучок». Он с ног до головы в болоте.
Майор Толмачев звучно хлопнул ладонью по столу и воскликнул:
– Ну конечно, черт возьми! Ну конечно! Как же может быть иначе!
– Вы о чем, майор?
– А все о том же! О том, что Белозерский, очевидно, говорит правду и что не будет человек из клуба опутывать этой интригой собственных игроков! Белозерскому, Кореневу и прочим это просто невыгодно. А вот господину Саранцеву, который точно так же мог оказаться на третьем этаже, – хотя его охрана для создания своему боссу алиби может подтвердить, что он был где угодно, от Эйфелевой башни до мужского туалета его собственной фирмы «Скат», – вот господину Саранцеву это вполне могло понадобиться. Да. Все дело в том, Юлия Сергеевна, что прослушивающая аппаратура высокого класса – это как раз вотчина Саранцева. Он даже устраивает выставки новейших достижений этой так называемой шпионской аппаратуры слежения. Не исключено, что вы пропустили на одежде Шевцова еще и какую-нибудь микроскопическую видеокамеру, и Саранцев смотрел и веселился, как вы щупаете на Андрее его электронные бирюльки.
– Значит, вы возводите Саранцева в главную фигуру для подозрений.
– А вы сами посмотрите привезенный Кореневым список. Саранцев бросается в глаза. Я не хочу говорить, что он работал глупо и нагло, но ведь если бы не нашел охранник Степа трупа Самсонова в шкафу – судя по всему, по звуку мобильного телефона – и не свяжись с вами, все было бы шито-крыто, и дело зависло бы в очередной «глухарь». Пропал полузащитник «Арсенала» – и пропал. Нашли бы его через пару месяцев где-нибудь в железнодорожной цистерне. А чего бы ему не пропасть – после проигранного-то финала? Вон в Колумбии одного футболиста даже убили за автогол. И не какого-нибудь, а футболиста сборной страны.
– Если исходить из вашей логики, то убивать тогда следовало Шевцова, а не Самсонова, – сказала я, чувствуя, как начинаю вязнуть в этих бесплодных и как бы циркулирующих по одной траектории разговорах. – Белозерского, Коренева и руководство клуба из числа подозреваемых временно исключаем. Значит, будем разрабатывать Саранцева?
– Я чувствую, что ниточки тянутся к нему, – глухо выговорил Толмачев. – Интересно, что же все-таки услышал Самсонов, если его убили таким непостижимым образом и тут же затолкали в шкаф, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не увидел тело?
– А сначала все-таки ударили по лицу, – добавила я.
– Вот эта машина принадлежит Шевцову? – спросил Толмачев, обходя со всех сторон темно- зеленую «Вольво». – Хорошая машина. Хотя с зарплатой в тридцать с лишним тысяч долларов можно себе позволить и не такое авто.
– Это верно, – откликнулась я. – Нам вон в тот подъезд, Сергей Иванович.
Когда я подошла к двери самсоновской квартиры, то ясно услышала, что в прихожей громыхает чей-то злобный голос, выражая недовольство тем, что нет выхода на улицу.
Я начала замок за замком открывать дверь, потом потянула на себя ручку и нос к носу столкнулась с Ниловым. Но таким я его еще не видела.
Толстяк был взбешен до последней возможности. Его лицо побагровело, на лбу ходили массивные вертикальные складки, тотчас же превращающиеся в горизонтальные, стоило ему только открыть рот. А рот он открывал будь здоров – на полную катушку! – и наряду с жутким перегаром на меня полились следующие слова:
