– Он признал то, что это он, Олег Саранцев, убил футболиста вашей команды Александра Самсонова. И что именно он организовал налет на офис «Арсенала», заплатив за это Блохину.
Коренев покачал головой и проговорил:
– Я вам не верю. Грубо работаете. Олег не мог дать такого признания, потому что он не способен убить Сашу Самсонова и тем более заказать нападение на офис.
– Вы не верите мне?
– Нет. А почему я должен вам верить? Вы сидели сегодня на допросе вместе с майором Толмачевым – этого вполне достаточно.
– Я могу вам доказать, что я говорю правду. Я записала все слова Саранцева на диктофон, подумав, что это будет лучшим отчетом о ходе и результатах расследования. Оказалось, что я не совсем права, но тем не менее – эта запись все-таки сыграет свою роль. Вот. Послушайте, Георгий Павлович.
По мере того как запись шла к своему естественному завершению, лицо Коренева все больше вытягивалось и мрачнело. Все доказательства сказанного мной были налицо, вот они! – и он слушал то, во что не хотел верить. Потом уменьшил скорость, повернулся ко мне и произнес:
– И чего вы хотели добиться, когда прокручивали эту запись? Хотите приплести ко всему этому и меня? Не выйдет! Хотя господин Белозерский уже начал показательно от меня открещиваться, благополучно сняв меня сегодня с поста главного тренера с последующим согласованием с президентом клуба Гореловым.
– Вас сняли с поста главного тренера?
– А вас это удивляет?
– Если честно, не очень. С некоторых пор в вашем замечательном клубе стало возможно все, что угодно. А теперь, Георгий Павлович, о главном: дело в том, что я сама заподозрила – дело нечисто. Саранцеву удалось прямо на допросе в присутствии Толмачева и его коллеги передать мне вот эту бумажку. Вот, взгляните.
И я подала ему скомканную записку: «Все брехня я невиновен жора помож».
– Это писал он? – Коренев вопросительно посмотрел на меня, но я уже не увидела в его взгляде оскорбительно-вызывающего недоверия.
– Ну да. И, скорее всего, кровью. В СИЗО проблематично с чернилами.
Экс-тренер «Арсенала» кивнул и проговорил:
– Я так понимаю, в этой записке рекомендуется обратиться к некоему Жоре? И вы полагаете, что этот Жора – я.
– Да.
– Правильно полагаете. Но я одного не пойму... простите, не знаю вашего имени...
– Юлия.
– Я одного не пойму, Юлия. Утром вы были с Толмачевым, теперь – с Наташей. Как-то не укладывается в мозгу. Что вам нужно? Какова ваша цель?
– Я хорошо знала Сашу Самсонова. Наташа же – моя подруга. Она попросила меня найти его убийц. У меня есть определенные возможности и навыки. Да, я имею отношение, как говорится, к компетентным органам, – сказала я, угадывая мысль, проскользнувшую в мимолетной грустной улыбке Коренева, – но я не из Питера. Я вообще сейчас в отпуске. Мы с Наташкой собирались ехать на Ибицу. И были бы уже там, если бы не смерть Саши.
– Понятно, – отозвался он. – Вот теперь мне все понятно. Вы хотите, чтобы я помог Наташе и вам, а заодно и Олегу, да и, по сути, самому себе. Потому что, верно, кто-то упорно хочет подвязать меня ко всему этому. Ну что, чем я могу быть вам полезен?
Произнеся это, он повернул ко мне голову и синхронно повернул руль налево, вписываясь в некрутой поворот, – и тут началось...
С боковой грунтовой дороги на трассу выехал «КамАЗ» с прицепом и тут же перегородил всю трассу. Из него выскочил человек и бодро приложил к плечу...
Вот черт!
– Тормози, Георгий Палыч! – заорала я. – Тормози! У него «Муха»!
Быть может, Георгий Павлович Коренев и не знал, что такое «Муха», но то, что нужно тормозить, – это он понял и сделал сразу. Тормоза завизжали мерзко и жутко, и тут же мощный удар сотряс корпус кореневского «Рено». Это следовавшая за нами на канате машина с Наташей, не успев сбросить скорость, врезалась в задний бампер.
– Ой, ё-ё-ё! – простонал Коренев, а я выхватила из сумочки «беретту», спасавшую меня уже столько раз, и выстрелила в человека с «Мухой» прямо через лобовое стекло.
По всей видимости, тот не ожидал, что у тех, кто будет находиться в салоне «Рено», может быть оружие. Иначе он не стал бы так копаться со своим гранатометом и успел бы выстрелить хотя бы одновременно со мной.
А так он получил прямое огнестрельное ранение в шею и выпустил из рук гранатомет, а сам упал на колени, а потом и вовсе завалился на спину.
– Пригнитесь, Георгий Павлович! – приказала я. – Никуда не высовывайтесь! Да пригнитесь же! Тут не футбол!
Я вывалилась из салона машины и, петляя, побежала к гранатомету. Кстати, к нему стремилась не я одна. Мы бежали наперегонки со здоровенным рослым мужиком, который выскочил из кабины «КамАЗа» и теперь намеревался опередить меня в этом смертоносном забеге.
Это ему удалось. Его руки вцепились в гранатомет, он, рванув «Муху» на себя, вскинул оружие на плечо, и мне не оставалось ничего иного, как стрелять. Причем стрелять наверняка, а не куда-нибудь в ногу с тем расчетом, что потом его можно будет хорошенько расспросить. Я попала ему прямо в сердце. Точно так же, как вчера – Блохину.
Коренев, бледный, как полотно, вышел из машины.
– Они вам не знакомы? – спросила я, перевернув труп толстого мужика.
– Н-нет.
– А вот вы им, судя по всему, знакомы. Ладно, поехали отсюда поскорее. Наташка, ты как?
– Жива, – с трудом выговорила та, высовывая из окна своей машины белое лицо с кровоподтеком на лбу. Вероятно, при ударе о кореневскую машину Наташу хорошо приложило к лобовому стеклу. – Башка только... вот.
– Весело с вами, ребята, – сообщила я. – Георгий Павлович, я думаю, вы не удивитесь, если я посоветую вам не ночевать дома.
– Да. Я думаю, нам стоит поехать к брату. К Олегу.
– Ку-у-уда? В СИЗО, что ли?
– Да нет, я не так выразился. В офис его фирмы. Меня там очень хорошо знают и наверняка пропустят. Там до нас не доберутся. Хотя... арестовали же его там сегодня.
– В «Скат» так в «Скат», – произнесла я. – Об одном я только жалею.
– О чем?
– Что я взяла с собой Наташку. Свихнется девка совсем от таких... сборов на Ибицу.
– Вы-то тоже в отпуску, Юля, не забывайте, – сказал Коренев и сел в машину. – А я, в свою очередь, уж точно не забуду, что вы спасли мне жизнь.
Где уж забыть, с горечью подумала я.
– Это Белозерский.
Сказав это, Георгий Павлович энергично прошелся по «скатовскому» кабинету своего арестованного двоюродного брата, повернулся на каблуках, а потом неподвижно встал у массивного шкафа, заложив руки за спину. Взгляд Коренева был спокоен, и вряд ли кто-либо смог бы определить, что творится в душе этого человека.
– Почему вы так думаете? – в тон ему спросила я.
– Потому что больше некому. Только Белозерский знал, в какое время, по какой дороге и куда я поеду с базы. Знал, потому что именно он показательно уволил меня и велел уехать с базы. А та встреча, которую нам приготовили те хлопцы на «КамАЗе», требует предварительной подготовки и точной информации: клиент выехал, будет около вас через пятнадцать минут.
