картежником, несостоятельным должником – одно следует из другого, не правда ли? – да и к тому же пассивным педерастом.
Андрей явно не попадал ни в одну из этих категорий. По крайней мере, в последнюю – точно. Его внешность, будучи яркой и броской, тем не менее не являлась вызывающей.
Просто спокойная, властная, знающая себе цену мужская красота.
Присмотревшись к нему, я вдруг поняла, что он еще очень молод: двадцать два – двадцать три года, не больше.
Андрей повернулся к Самсонову, что-то вполголоса спрашивая у того, и тут я вспомнила, где я его видела. Оказалось, что я вовсе не знакома с Андреем, и в поле моего зрения он попал только один раз: когда транслировали тот самый матч, который Наташка восторженно комментировала в телефонную трубку и кричала, что теперь ее Сашу могут взять в сборную России и, возможно, его заметит какой-нибудь богатый западный клуб. Как раз в том матче блистал сидящий сейчас напротив меня парень.
Андрей Шевцов. Да... его зовут Андрей Шевцов. Тот самый, кому прочили славу «русского Марадоны».
– Я вас вспомнила, Андрей, – громко сказала я. – Я вас видела по телевизору. Вы забили два гола.
Данила расхохотался, сам Андрей бледно улыбнулся. Ответил же мне Самсонов:
– Ну, то, что ты видела, как он забил два гола... это неудивительно. Он у нас меньше чем по два и не забивает. Лучший бомбардир чемпионата России, что ж вы хотите? Да и вряд ли его кто-нибудь догонит, если Андрюха будет в таком же темпе шпарить. Он уже второй десяток голов разменял!
– Если доиграю этот сезон, то никто и не догонит, – мрачно сказал Шевцов.
– А что такое?
– Что такое? А ты что, не слыхал, Санек? Вызвал меня и Палыча президент клуба и сказал, что скоро будет подписан контракт с «Барселоной». Меня берут за пять миллионов, понимаешь?
– Пять миллионов... чего? – вмешалась в разговор Наташа, которая все это время курила сигареты и пила кофе.
– Долларов, разумеется. Испанцы вокруг офиса и стадиона так и крутятся, так и крутятся!
Самсонов вскочил с кресла и с силой хлопнул Шевцова по плечу:
– Да ты что же молчал, чудак-человек? Пять «лимонов»? Да ты же миллионером будешь, в «Барселоне» – то! Да ты чего, Андрюха? У тебя лицо такое, как будто ты и не рад!
– Да рад, конечно, – кисло ответил тот.
Самсонов недоуменно переглянулся с Ниловым, который, услышав громкую новость, моментально посерьезнел и, как мне показалось, тут же стал выглядеть на десяток лет старше.
– Понятно, – наконец сказал Самсонов, – радоваться еще рано. Контракт еще не подписан. Сглазить боишься, Андрюха?
– Может, и так... – Шевцов взглянул на настенные часы и поднялся с кресла: – Пора мне. Данила, ты со мной, а?
– Ну конечно, – отозвался утративший беспечность толстяк массажист. – Идем, Андрюха. Мне же еще надо над твоей драгоценной нижней конечностью попотеть. А куда деваться, ёк-ковалёк? Все-таки, понимаете ли, самые дорогие ноги Восточной Европы!
Глава 2
ОФИС «АРСЕНАЛА»: СМЕРТЬ, ПРИТАИВШАЯСЯ В ШКАФУ
После ухода Шевцова и Нилова Александр сказал:
– Да-а-а... шагает парень. А ведь еще два года назад в дубле играл.
– Где? – переспросила я.
– В команде дублеров. А потом попер, попер, и вот теперь – «Барселона» его покупает. Ты, Юля, в футболе, вероятно, не очень, так скажу тебе, что для русского футболиста попасть в «Барселону» – это все равно что для актера угодить в Голливуд. И не на самые последние роли.
Он вздохнул, потом повернулся к жене и спросил:
– Это самое... а на ужин у нас что, Натуль?
– Сейчас, – отозвалась та и ушла в кухню.
Я перевела взгляд с картины, которой в прошлый мой приезд на стене не было, на Александра.
– Я вот что хотела тебе сказать, Сашка. Наташа на тебя жаловалась. Говорила, что ты ее не отпускаешь на Ибицу, куда она давно мечтала поехать. Хотя сам недавно мотался в Таиланд, в Израиль, в Турцию, на Кипр.
– Так я же на сборы, с клубом, – оправдываясь, ответил он. – Вот. К тому же пусть Наташка не строит из себя великомученицу, в Турцию я ее как раз брал. И на Кипр хотел взять, да она приболела что-то. А про Ибицу эту она мне все уши прожужжала. Я уже и денег ей дал, и сказал: поезжай. Но только после того, как досдашь сессию и еще – после финала на Кубок России.
– Экзамены только в конце июня! – крикнула из кухни Наташка. – Что я, полтора месяца буду в Питере сидеть и носом учебники долбить? Я и так и работаю, и учусь, и вообще... что мне, отдохнуть нельзя, что ли?
– Да можно, – примирительно сказал Самсонов. – Отдыхай, но только... только я же тебя просил до финала побыть со мной. Мне так нужно. Мы же можем Кубок взять, понимаешь? Ты должна со мной быть это время!
Наташа с кухни ничего не ответила.
– А Андрюхе Шевцову я не завидую, – сказал Самсонов, снова обращаясь ко мне. – Да, талант от бога, да, звезда. Но он постоянно под таким кошмарным прессингом! Везде без продыху – журналисты, фоторепортеры, скауты из других клубов, на тренировках, извиняюсь за выражение, дрючат его по полной программе, чтобы форму не терял. И колено это еще... а без Андрюхиного колена нам Кубок не выиграть. Тяжело парню – такая ответственность. А ему и двадцати двух нет.
– Такой молодой?
– Молодой, а хлебнуть успел как старый. Он же безотцовщина, папаша-то мать бросил, когда Андрей еще пешком под стол ходил. Да и мать-то... в общем, болеет она. Лечится в Германии, у нас такие методики не отработаны, да и условия у немцев получше. Андрюха в эту клинику – в Дюссельдорфе она – чуть ли не половину своих заработков отсылает, даром что по новому контракту он больше всех в команде получает.
– А что с матерью?
– А я точно не знаю. Лейкемия, что ли... рак крови. Вот такие дела.
Самсонов вздохнул и покачал головой.
– Н-да, – протянула я. – Не повезло. Хорошо, что сын вот такой. Заботливый.
– А как же ему не быть заботливым, – глухо сказал Саша, – когда у него, кроме матери, и нет никого. Да вот еще друзья – я да Крокодил. То есть Данька-массажист. А вообще странный Андрюха парень, конечно. Девки на него снопами вешаются, а он будто их не замечает. Нилов, шутник хренов, по этому поводу даже байку в клубе пустил, что видели, дескать, Андрюшу нашего в гей-клубе. Это еще на Новый год Даня гнал пургу. Стоит будто Андрюша под елочкой и держится за ручки с размалеванным дядечкой, сильно смахивающим на какого-то эстрадного педика. Ребята долго веселились, ведь уж что-что, а насмешить Даня умеет. Приколоть. Вот только Андрей Шевцов не смеялся. Не понравилась ему шутка почему-то, и он три дня с Ниловым не разговаривал. Андрюха серьезно обиделся, уж я-то это хорошо знаю, сам мирил его с Данилой.
В этот момент в гостиную зашла Наташа и произнесла преувеличенно торжественным голосом:
– Кушать подано, господа.
После плотного ужина мы перешли в гостиную.
Александр, который, несмотря на скорый финал, позволил себе небольшое отклонение от режима и выпил немного красного вина, стал необычно многословен. Это уже потом, по прошествии времени, когда череда событий, попеременно то трагических, то забавных, то мистически-мрачных, то фарсовых, заслонила этот тихий майский вечер в гостиной уютной квартиры Самсоновых, – потом я подумала, что в этот вечер он выговаривался, как никогда в жизни. Впереди, отделенный от Александра тридцатью шестью часами, был финал Кубка России, высочайшая вершина в жизни Самсонова, – напряжение росло, хотя вино немного
