того, что, несмотря на тон вопроса, человечек не сделал малейшей попытки оторвать спину от подушки, заключил, что его свирепость напускная.
Лопоухий проводник осторожно выглянул из-за моего плеча.
- Это… - Он замялся.
Мы действительно не познакомились. Впрочем, теперь я знал, что паренька звали Чебой. Вряд ли это прозвище имело отношение к его реальным имени или фамилии, скорее к форме ушей.
- Олег, - шепнул я.
- Это Олег. Он в компьютерах разбирается.
- Точно? - прищурился низкорослый.
- Точно, точно, - подтвердил я, но то ли недостаточно громко, то ли слова гражданских в этой компании попросту не имели веса.
- Очень хорошо разбирается, - убежденно заверил Чеба, хоть мы с ним, как это у нас называется, “матерей” не скрещивали.
- Отвечаешь за него?
Чеба снова замялся, а я воспользовался возникшей паузой, чтобы осмотреться.
Помещение казармы, комнату размером со школьный спортзал, делил на две части ряд поддерживающих потолок колонн. Пространство слева от них занимал лабиринт из двухъярусных коек, тумбочек и табуретов. На койках вольготно расположились десятка полтора бойцов, судя по расслабленным позам и нарочитой небрежности в одежде, старослужащих. Четверо увлеченно играли в карты, остальные занимались кто чем: крепыш в тельняшке пробовал на разрыв томик устава, сухощавый паренек под монотонное “вжжж-вжжж” гонял туда-сюда большую зеленую пуговицу на перекрученной нитке, маленький Гаурия сидел по-турецки и недовольно смотрел на нас с высоты второго яруса. На правой, свободной от мебели половине комнаты собралось еще человек сорок - сорок пять Эти просто стояли, молча, по стойке смирно, в застегнутых на все пуговицы кителях. И, судя по равнодушию, с каким они встретили мое появление, стояли не первый час.
От дальнейшего осмотра меня отвлекла странная фраза, произнесенная странным голосом:
- Дедушка хочет кушать!
Именно такой тембр одна замороченная отличница с моего потока как-то раз по ошибке назвала “клавиатурным сопрано”.
Я обернулся и только теперь обратил внимание на обладателя столь чудного голоса. Он лежал ничком на единственной одноярусной койке, выдвинутой вперед. Когда я в первый раз скользнул по ней взглядом, мне показалось, что на кровати просто свалена груда одеял, теперь же разглядел торчащую из груды голову, покрытую короткими курчавыми волосами, которая с трудом приподнялась над подушкой и жалобно повторила:
- Дедушка хочет кушать!
Я вздрогнул, когда из-под кровати внезапно показалась чья-то рука, вложила в требовательно распахнутый рот шоколадную конфету и снова исчезла.
“Что за балаган?” - подумал я, когда ко мне подскочил белобрысый очкарик с очень серьезным лицом.
- Вы действительно разбираетесь в компьютерах? - спросил он.
Я только кивнул, глядя, как похожая на змея-искусителя рука вновь вынырнула из тени, на этот раз - с печеньем.
- Отлично. Значит, вы представляете в общих чертах, как функционирует контроллер винчестера?
- И в необщих тоже, - рассеянно пробормотал я.
- Очень хорошо. Идемте за мной, - сказал очкарик и, бросив взгляд на лопоухого, скомандовал вполголоса: - Чеба, на место!
Чеба моргнул и через мгновение присоединился к толпе таких же, как он, гладко выбритых и лопоухих, и растворился бы в ней без следа, если бы не промокшая под дождем гимнастерка.
- Сюда. - Очкарик подвел меня к небольшой группе солдат, стоявшей несколько особняком от остальных. - Встаньте вот здесь, пожалуйста, и повернитесь вот так. Хорошо. А правую руку положите во-от сюда.
- Чего? - Запоздало возмутился я. То есть мне следовало возмутиться раньше, но из-за собственной легкой растерянности и не допускающего возражений тона очкарика я некоторое время позволял ему манипулировать собой и почувствовал неладное, только когда он попытался положить мою руку на гладкий затылок какого-то угрюмого толстяка. - С какого это перепуга?
- Пожалуйста, не спорьте. Сделайте, как вас просят. - И чуть тише: - Поверьте, мы о-очень устали.
Серые глаза за линзами очков смотрели так спокойно и строго, что я не нашел в себе сил, чтобы возразить, а фраза “Я, между прочим, давно вышел из призывного возраста” перестала казаться мне удачным продолжением разговора.
Когда я опустил ладонь на бледно-розовую лысину, толстяк не пошевелился.
- Отлично, - сказал очкарик и громко хлопнул в ладоши, похожий в этот момент на режиссера перед началом съемок или, быть может, на дирижера оркестра. - Все готовы?
Ответом ему было дружное молчание.
- Мы готовы. - Очкарик приблизился к двухъярусному “трону” и снизу вверх взглянул на Гауриа. - Можно начинать?
- Погоди. - Полуголый “будда” покосился на груду одеял, скрывающую под собой тонкоголосого пожирателя сладостей. - Ромыч, ты готов к боли?
Курчавая макушка попыталась на черепаший манер спрятаться под многослойным шерстяным панцирем. Когда это не удалось, из-под одеял донесся громкий стон, затем - привычное: “Дедушка хочет кушать”, секунду спустя сменившееся яблочным хрустом.
- Артурка, кончай дурью маяться! Начинай испытание.
Крепыш в тельняшке нехотя поднялся с кровати, аккуратно положил на тумбочку книжку в обложке защитного цвета, вернее, уже две книжки, одна из которых называлась “Дисциплинарный устав Вооружен…”, а другая - “…ных Сил Российской Федерации”, и, на ходу разминая шею и предплечья, направился к курчавому. Проходя мимо сухощавого, он легким движением руки оборвал назойливое “вжжж-вжжж”. Лишившийся развлечения паренек несколько секунд молча смотрел вслед обидчику, потом так же молча лег, повернулся спиной ко всему человечеству и накрыл голову подушкой.
У кровати курчавого Артурка остановился. Примеряясь, пару раз рубанул рукой воздух и сказал, обращаясь к груде одеял:
- Ты, Ромыч, в общем, не обижайся. Нас так же переводили, пока ты свои сутки отсиживал.
- Дедушка хочет кушать! - плаксиво повторил курчавый.
Гаурия посмотрел на очкарика и с важным видом кивнул:
- Начинайте. Но чтобы на этот раз все получилось как надо. - Снова перевел взгляд на крепыша. - Артурка! Кому сказал, приступай!
Крепыш вздохнул, размахнулся и что было сил хлестнул перекрученной капроновой ниткой по тому месту, где под десятью одеялами с трудом угадывался плоский силуэт.
- А! - донеслось даже не из-под одеял, а из-под кровати.
- Ра-аз… - начал отсчет Артурка. - Два-а…
Большая зеленая пуговица снова взметнулась к потолку и со свистом впечаталась в трехдюймовую шерстяную броню, не нанеся никакого видимого ущерба, кроме крошечного пылевого облачка.
- А! А-а! Дедушке больно! - отчаянно завопили под кроватью.
Сам испытуемый спокойно дожевывал яблоко, выглядя при этом донельзя счастливым.
- Отделения с первого по третье, в три шеренги - СТАНОВИСЬ!
В голосе очкарика явственно проступили командирские нотки, заставив вялую массу новобранцев, до того пребывавших в оцепенении, засуетиться, застучать по полу подметками и замереть в новом порядке.
- Первое отделение, рядовой Степин на месте, остальные нале-е… напра-а… ВУ! Разом-кнись!
Слабо представляя, как вести себя в этой ситуации, я покосился на соседа. Тот стоял, угрюмо глядя в пол, и не пытался сбросить с головы мою руку, из чего я сделал вывод, что прозвучавшие команды нашей,
