Последовала новая пауза, прежде чем Мари — Хосе ответила:
— Вы не могли бы сказать мне в двух словах, о чем идеть речь?
— Нет, по телефону не могу, — сказал Юбер. — Анжелы не будет сегодня вечером в «Бико Дурадо», и я хотел объяснить вам, почему.
— Сегодня днем я занята… Я уже собиралась уходить.
— Мы могли бы вместе поужинать, — предложил Юбер.
— К сожалению, я уже приглашена. Приходите в «Бико Дурадо» после десяти… В это время в клубе уже не так много народу…
— Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз. В котором часу вы заканчиваете работу?
— По — разному, около трех или четырех часов утра…
— Да, это поздно. Вот что я предлагаю. Я буду в «Бико Дурадо» в одиннадцать часов. Попытайтесь освободиться к полуночи, и мы пойдем в другое место, где можно спокойно поговорить. А потом посмотрим… Он придал голосу теплоту:
— Я очень хочу с вами встретиться, Мари — Хосе. Договорились?
Мари — Хосе все еще колебалась.
— Хорошо, — наконец ответила она. В голосе ее не было энтузиазма.
— Значит, до вечера? — попрощался Юбер.
— До вечера…
Юбер повесил трубку и некоторое время оставался задумчивым.
Было ясно, что его звонок застал врасплох Мари — Хосе и что она не хотела с ним встречаться в другом месте, кроме «Бико Дурадо».
Для этого должна быть причина…
Юбер снова снял трубку и набрал номер коммутатора больницы Сан Хосе. На вопрос о самочувствии сеньоры Олейра он получил ответ, что вечером она будет выписана из больницы.
Наспех пообедав, комиссар Альмейра вернулся в свой кабинет в половине третьего. У него болел желудок, и он пребывал в скверном расположении духа. В течение нескольких дней он вел трудное расследование, а нападки журналистов не способствовали пищеварению. Не успел он сесть за стол, как раздался телефонный звонок. Он порывисто снял трубку.
— Алло! — прогремел он.
Звонил его заместитель, инспектор Акунто.
— Мне необходимо срочно поговорить с вами, патрон.
— Хорошо, заходите.
Альмейра со вздохом положил трубку. У него не было хорошего помощника, что еще больше угнетало его. Он закурил сигарету, сделал две затяжки, поморщился и бросил сигарету в пепельницу. В дверь трижды постучали, и в кабинете появился улыбающийся инспектор Акунто.
— Интересно, почему вы улыбаетесь, или вас забавляют наши неудачи?
Инспектор Акунто прошел в кабинет и без приглашения сел на стул, чего раньше с ним никогда не случалось.
— Простите, комиссар, но у меня очень хорошая новость… по крайней мере любопытная.
— Выкладывайте, — оборвал его Альмейра.
— Инспектор Сантос только что сделал доклад о Луи Транелли.
— Что же в нем нового?
— Он установил, что Луи Транелли — это не настоящее имя повара. На самом деле это Луи Самбрини, известный вор и мошенник. Он зачислен в нашу картотеку в 1968 году.
Альфонсо Альмейра пожал плечами.
— Это вас в такой степени развеселило?
— Это еще не все, комиссар. Луи Самбрини работал поваром во многих местах, в том числе у человека, которого вы хорошо знаете…
Альмейра уперся кулаками в стол и сверлил взглядом своего заместителя.
— Я не собираюсь играть с вами в загадки.
— Итак, инспектор Сантос обнаружил, что Луи Самбрини с 1967 по 1968 год работал поваром у генерала Педро Ловареса…
Альфонсо Альмейра застыл как статуя, с изумлением глядя на инспектора Акунто.
— Вы шутите?
— Нет, это правда. Сантос сейчас представит вам доклад. Генерал выгнал Самбрини за воровство. В архиве имеется даже обвинение генерала.
Альмейра провел рукой по вспотевшему круглому лицу, продолжая пристально смотреть на своего заместителя. Его мозг напряженно работал.
Комиссар открыл папку, лежащую перед ним на столе, и вынул из нее анонимное письмо, переданное ему утром Юбером в отеле «Риц».
Он перечитал письмо и почесал затылок. На его лбу выступили капли пота.
С неожиданным злорадством он сказал:
— Наконец — то хоть одна ясность в этом темном деле, Акунто… Давайте порассуждаем: Луи Транелли, то есть Самбрини, был мошенником. В течение года он работал поваром у генерала Ловареса… Ему удалось переснять секретные документы, касающиеся коммуникационной системы, и его убрали как свидетеля…
Комиссар с удовлетворением потер руки и торжествующе посмотрел на Акунто.
— Что вы об этом думаете, инспектор?
— Вы забыли одну деталь, патрон. Когда Самбрини работал у Ловареса, тот еще не перешел в генштаб НАТО. Тогда он руководил Службой контршпионажа.
Альмейра сразу погрустнел. Его заместитель, которого он не очень высоко ценил, разрушил его доводы одной фразой.
— Но должна же быть между этим какая — то связь?.. Неожиданно его лицо снова засияло, и он ударил себя кулаком по лбу:
— Я понял, Акунто. У генерала Ловареса, помимо повара, работают и другие слуги, адъютанты — одним словом, много народу…
Комиссар поднялся и стал разгуливать взад — вперед по кабинету.
— Самбрини мог быть связан с одним из них, а тот переснял секретные документы…
Он опустился на стул и с облегчением вздохнул.
— Что вы скажете, Акунто?
Не дожидаясь ответа инспектора, Альмейра схватил телефонную трубку и пролаял:
— Соедините меня с генералом Ловаресом.
Он положил трубку и загадочно улыбнулся инспектору.
— Акунто, дайте мне сигару…
Инспектор поспешил исполнить просьбу комиссара. Закурив сигару, комиссар нахмурил брови, задумался и снова схватился за телефон.
— Я попросил соединить меня с генералом Ловаресом, — спокойно повторил он, — но я аннулирую заказ. Прошу вас соединить меня с отелем «Риц».
Он встретился с удивленным взглядом инспектора Акунто, сочувственно улыбнулся ему и объяснил:
— Если я введу генерала в курс дела, он решит, что затронуты его личные интересы и немедленно обратится в Службу контршпионажа, которая первым делом отстранит меня от расследования. Вы следите за моей мыслью?
Инспектор кивнул, и комиссар снисходительно продолжал:
— Видите ли, Акунто, иногда приходится серьезно думать…
Телефонный звонок прервал его мысль. Он снял трубку и услышал женский голос:
— Господин комиссар, соединяю вас с отелем «Риц». Говорите.
— Алло, отель «Риц»?
— Да.
