истории, она всё равно могла бы быть правдивой, поскольку она подобна дюжинам других, абсолютно достоверных явлений. Наши принципы так прочно основаны на доводах разума и подтверждены столь многочисленными наблюдениями, что точность или неточность отдельного примера никоим образом не может на них повлиять. Возможно, мне следует добавить, что во многих случаях я значительно сократил рассказы, чтобы не тратить время читателей на подробности, бесполезные для выражения основной идеи, которой мы заняты сейчас, а иногда даже её затуманивающие. Нам будет вовсе не трудно найти случаи, иллюстрирующие сказанное. Трудность скорее кроется в обилии и сложности явлений, что становится очевидным во время их изучения. Действительно, как заметил профессор Сиджвик при основании Общества психических исследований, поистине возмутительно то, что столь важные и частые факты до сих пор не служили предметом внимательного изучения. Возможности этой высшей жизни так многочисленны и разнообразны, что классифицировать их нелегко. Некоторые общие типы выделяются с очевидной закономерностью, тем не менее каждый случай имеет свои особенности; и постоянно появляются исключения, которые часто бывает трудно подвести под эту классификацию.
Иногда наблюдающий теряет спокойствие, начиная рассматривать явление скорее с субъективной точки зрения, чем с научной; так он упускает подробности, которые могли бы иметь большое значение для проблемы, которую мы изучаем. Очень немногие люди знают, что должно быть предметом наблюдения, если они не изучали этот класс явлений специально; призрак относительно редко появляется перед тем, кто более всего хочет войти с ним в контакт. Поэтому получается, что в представлении многих людей факты, относящиеся к другому миру, беспрестанно путаются и они не делают ни малейшего усилия, чтобы отличить настоящий призрак от двойника, мыслеформы и астрального отпечатка.
Мы остановимся на всех этих пунктах по очереди, но начнём мы со случаев, относящихся к живым и показывающим, что душа
'Это было в воскресенье, прекрасным летним утром. Я лежала на диване с книгой в руке, но мои мысли были заняты планами относительно практического осуществления некоторых опытов; поэтому я почти не смотрела в книгу. Я испытывала странную слабость, близкую к обморочному состоянию, и страницы, которые я пыталась изучить, расплывались перед глазами. Теряла ли я сознание в тот момент, я не знаю. Всё потемнело передо мной и я была убеждена, что моя болезнь возвращается вновь. Я хотела позвать кого-нибудь, но вспомнила, что в этой части дома никого не было. Слабость исчезла почти немедленно, и я была рада, что никого не потревожила. Я бросила взгляд на книгу; она показалась до странности нечёткой и далёкой; я отдалилась от дивана, и тем не менее на нём кто-то был и держал книгу: кто бы это мог быть? Какое великолепное ощущение лёгкости и силы я испытывала! Слабость прошла, и вместо неё у меня появилось великолепное, доселе неизвестное мне ощущение силы и энергии.
Во мне пробуждалась жизнь, искрящаяся, кипящая, стремящаяся по моим жилам подобно электрическим волнам. Всё тело было охвачено новой силой и ощущением безграничной свободы. Впервые я поняла, что значит жить! Комната казалась странной — такой маленькой, тесной и мрачной, и неясная фигура на диване, чья она была? Что-то казалось мне в ней знакомым, у меня было смутное впечатление, что я уже видела её когда-то: но нужно было подчиниться этому непреодолимому ощущению свободы. Я не могла здесь оставаться, но куда же идти? Я направилась к окну. Всё вокруг меня казалось до странного неотчётливым! Казалось, стены надвигались на меня, а затем исчезли, но куда, я не могла понять.'
Я сам могу подтвердить великолепное ощущение блаженства, свободы, лёгкости и силы, которые наполняют человека, покидающего физическое тело, даже здоровое; а для того, чья физическая оболочка слаба и больна, контраст должен быть ещё сильнее. Даже когда это ощущение становится привычным, человек всегда испытывает то же блаженство и очарование, устремляясь из тюрьмы на солнце этой высшей жизни, освобождаясь от слабости и ограничений физического тела, чтобы познать энергию и могущество.
Мистер Р. Д. Оуэн в своей книге 'Шаги на границе другого мира' приводит очень хороший пример астрального визита, собрав сведения от заинтересованных лиц с обеих сторон, получив выписку из воспоминаний астральной гостьи, а затем проверив их рассказом дамы, которая имела этот визит. Путешественница в астрале, вероятно, забрала с собой только немного эфирной материи физического тела, так как она могла видеть самую плотную часть своего тела, лежащего рядом с мужем, и заметить, что оно казалось более бледным, чем последнее. Возможно её первой мыслью было то, что она умерла, и, по правде говоря, она не могла убедиться в противоположном, пока не проснулась утром следующего дня. Но в тот момент, изучив своё тело, она прошла сквозь стену и, к своему великому удивлению, сразу же оказалась в спальной своей подруги, которая жила на некотором расстоянии. Состоялся разговор, который подруга могла потом вспомнить, но вскоре после этого посетительница потеряла сознание или, по крайней мере, не могла припомнить дальнейшее, не зная как и когда она возвратилась в физическое тело.
Представляется, что в данном случае направление движения астрального тела не диктовалось какими-то особыми причинами. Обычно такая прогулка имеет цель, и эту цель можно обнаружить.
Один из моих молодых друзей недавно послал мне в письме маленький рассказ, который я привожу здесь: 'Мои родители уехали на неделю. В это время моя младшая сестра Г. почувствовала себя плохо. Следующей ночью она проснулась, дрожа от холода, и обнаружила, что все простыни и одеяла были аккуратно и совсем иначе разложены, чем в тот момент, когда она засыпала. То же повторялось три ночи подряд. Проснувшись на третью ночь, она увидела свою мать сидящей в ногах кровати, затем она видела, что её мать поднялась и вышла из комнаты. В ту же ночь разразилась ужасная буря, которая сломала маки, густо посаженные моим отцом в саду, перед домом. Когда же наша мать вернулась, мы узнали, что в течение трёх ночей ей снилось, что она поправляет простыни Г., а на третью ночь, как ей помнится, она спустилась по лестнице и подумала, проходя по саду: 'Какая жалость, что все эти маки так поломало.' Она заметила также, что входная дверь почему-то открывалась на себя.'
Этот случай ясно указывает на то, что главной действующей силой была материнская привязанность. Будучи в отсутствии, мать интуитивно почувствовала, что её ребёнок нездоров, и пришла к ней, чтобы её защитить, хотя нам нелегко понять, почему она перестилала простыни. На третью ночь она, очевидно, слегка материализовалась или взяла с собой большее количество эфирной материи, потому что была отчётливо видима для ребёнка. Тот факт, что мать заметила незначительную деталь относительно цветов, является маленьким штрихом, помогающим нам понять, что здесь идёт речь именно об астральном визите, а не о простом примере ясновидения. Даже замечание, сделанное мимоходом о входной двери, небезынтересно, поскольку это пример путаницы, часто возникающей в первых переживаниях человека, не привыкшего к астральному зрению, для которого характерно видеть, так сказать, с обеих сторон одновременно, что часто даёт восприятие предметов в их зеркальном отражении.
Во всех этих случаях участники событий имели хорошо развитые психические способности, поскольку входили в контакт, не будучи особенно возбужденными. У многих людей эти способности заложены слишком глубоко, и их нелегко пробудить; тем не менее они могут появиться в случае великой опасности или большого горя.
Замечательный случай подобного рода, происшедший с двумя духовными лицами из Оксфорда под инициалами В. и П., мы находим в книге д-ра Ли 'Видения и тени'. Первый был членом совета своего колледжа, а второй имел церковный приход в 18 милях от города. Однажды ночью В. приснился очень ясный и очень печальный сон, который повторился два раза: его друг П. появился перед ним очень испуганный, воскликнув, что его собираются похоронить. Утром следующего дня после завтрака В. сидел в своём кресле, когда услышал стук в дверь. 'Входите!' — крикнул он и услышал, как дверь открылась. Полагая, что это был слуга, он не поднимал глаза до тех пор, пока его ушей не достиг шёпот, заставивший его содрогнуться. Это
