потушили свет, я оторвал уголок листа и хранил его, пока работа не была выполнена. Когда свет зажгли, я убедился, что кусочек полностью совпадал с листом, на котором был написан пейзаж.
В обоих случаях я не узнал пейзаж, однако у того же медиума я видел хорошие картины, изображавшие знакомые мне места, которые, как мне сказали, были написаны таким же образом. В обоих случаях на сеанс приносили коробку акварели, палитру и кисти, и было видно после сеанса, что ими пользовались. В другой раз и с тем же медиумом я видел, как в темноте и ещё быстрее был выполнен очень большой рисунок. Однако здесь манера исполнения, полная силы и вдохновения, определенно грешила незаконченностью и неточностью.
Изображена была женская голова, и портрет можно было узнать, хотя он и не был лестным. Во всех этих случаях было совершенно очевидно, что медиум не имел никакого отношения к исполнению картин, потому что его держали за обе руки, а силуэт его тела был достаточно виден в обоих случаях, так что он не мог двинуться с места, не будучи тут же замеченным.
Человек, научившийся при жизни играть на каком-нибудь инструменте, не теряет эту способность, покинув физическое тело. Я слышал, как невидимые существа довольно мило играли на скрипке и флейте, причём света было достаточно, чтобы видеть, что никто из присутствующих не прикасался к инструментам в своём физическом теле. Много раз я слышал такую же игру на аккордеоне, и в некоторых случаях я держался за один край инструмента. Несколько раз я также слышал, как невидимые руки играли передо мной на пианино, причём здесь, казалось, исполнение не зависело от того, была ли клавиатура открыта или нет. Если во время игры мы закрывали её, инструмент продолжал звучать, как и раньше. Два раза я слышал, как играли на струнах пианино, причём клавиши оставались неподвижными в точности так, как будто играли на арфе.
Другой пример, показывающий, как человек сохранил после смерти способность пользоваться инструментом, к которому он привык, приводится сэром У. Круксом в его книге. Оператор, строго говоря, не пользовался своим аппаратом, но он, насколько это было возможно, полностью продемонстрировал своё умение им пользоваться. Вот эта история:
'Во время сеанса с мистером Юмом ко мне приблизилась маленькая рейка, о которой я уже говорил, и передала мне сообщение посредством шлепков по моей руке. Я читал алфавит, а рейка шлёпала по руке на нужных буквах. Другой конец рейки лежал на столе на некотором расстоянии от рук Юма.
Удары были такими чёткими и ясными и рейка так хорошо управлялась невидимой рукой, что я сказал себе: 'Может ли разум, направлявший движение этой рейки, изменить характер ударов и передать мне телеграфное послание по азбуке Морзе?' (Я имел полное основание полагать, что азбука Морзе была совершенно неизвестна присутствующим, да и сам я знал её довольно плохо). Едва я произнёс эти слова, как характер ударов изменился и сообщение продолжало передаваться так, как я хотел. Буквы давались слишком быстро, поэтому я мог улавливать только отдельные слова, я услышал достаточно, чтобы убедиться, что на другом конце был хороший 'морзист', откуда бы он ни передавал своё послание.
В случае игры на флейте, о котором я говорил выше, очевидно, что исполнитель должен был материализовать не только концы пальцев, чтобы прижимать их к клапанам, но также и рот, чтобы дуть. Разумеется, нет ничего исключительного в том, что во время сеанса умерший в достаточной степени материализует голосовые органы, чтобы производить различные звуки, хотя представляется (это естественно предположить), что это осуществить труднее, чем материализацию руки. Очень часто материализация этих органов оказывается весьма несовершенной, и в результате получается только хриплый свистящий шепот. Я думаю, что почти во всех случаях первые попытки умершего, пробующего материализовать свой голос, не идут дальше слабого шёпота. Напротив, 'дух-руководитель' настоящего медиума, регулярно практикующийся в материализации органов речи и пользующийся ими сотни раз, обладает совершенно естественным и очень характерным голосом.
Все, кто за последние 30 лет не раз посещал сеансы хорошо известных медиумов, должны быть знакомы с богатым и звучным голосом духа, выдающего себя за Джона Кинга, с его сердечной, дружественной манерой приветствовать тех, кого он знает и кому доверяет. Я помню, как однажды, когда я пригласил медиума к себе в деревню и мы проходили через хлебное поле, голос хорошо известного духа совершенно естественно вмешался в наш разговор, как если бы с нами гулял кто-то третий.
Я отлично знаю, что, как правило, 'голос духа' объясняют чревовещанием со стороны медиума, но когда в этом голосе узнают человека, которого знали при его жизни, такое объяснение представляется несколько необоснованным. Мне думается, что таким образом невозможно объяснить и следующий факт: во время одного сеанса у меня дома невидимые исполнители предложили нам послушать песню на четыре голоса, причём каждая партия слушалась отчетливо.
Две из них были пропеты женскими голосами, хотя медиум был мужчина (и в глубоком трансе), а в зале присутствовали только мужчины (друзья, которые пользовались моим полным доверием).
Под эту рубрику частичных материализаций нам нужно также отнести то, что иногда называется 'спиритическими фотографиями', поскольку всё, что может быть сфотографировано, должно естественно состоять из физической материи, способной отражать часть световых лучей, которые могут действовать на чувствительную пластинку. Из этого отнюдь не следует, что объект должен быть образован из материи, видимой для наших глаз, потому что пластинка чувствительна ко многим ультрафиолетовым лучам, которые не производят никакого впечатления на наши глаза.
Я достаточно осведомлён в деле фотографии, чтобы понимать, как легко можно сделать поддельную 'спиритическую фотографию'; но я также знаю, что многие из них были получены абсолютно честным образом. Я видел большое число таких, которые были сделаны в условиях, контролируемых У. Т. Стэдом в то время, когда он изучал этот любопытный вид медиумических способностей. Мне посчастливилось видеть несколько фотографий, сделанных вице-президентом нашего Общества, и тех, которые были сняты для него.
Хорошим примером такой фотографии частично материализовавшихся умерших может служить случай, рассказанный мне одним старым офицером. Он потерял (как мы говорим) трёх дочерей, которые умерли одна за другой в довольно короткий срок. Однажды, находясь в большом городе за сотни миль от дома, он увидел вывеску фотомастерской, на которой было сказано, что здесь выполняются портреты умерших. Он немедленно вошёл в ателье и попросил, чтобы ему сделали фотографию. Он не дал никаких указаний на то, кого ожидал увидеть на ней, и даже не сказал, что желал получить не свой портрет. Он утверждает, что фотограф совершенно его не знает. И однако, когда он пришёл за результатом, то увидел, что на фотографии вокруг его лица парили три других, менее чёткие, но несомненно знакомые. Офицер показал мне эту фотографию, а также портреты дочерей, сделанные при жизни. Вне всякого сомнения, это были те же лица.
По-видимому, иногда частичной материализацией можно объяснить и действие планшетки, потому что в некоторых случаях я видел, как планшетка явно двигалась под пальцами, которые держали над ней. Когда очевидно, что это рука перемещает планшетку, явление, естественно, относится к нашей первой категории, связанной с использованием тела медиума, хотя медиум может совершенно не сознавать происходящее.
РАЗЛИЧНЫЕ ЯВЛЕНИЯ
Я уже указывал в связи с получением картин или писем, что эти явления можно вызвать другим способом, более быстрым и эффективным, который, однако, требует более глубокого знания возможностей астрального плана. Его обычно называют методом преципитации (осаждения).
Желающий писать или рисовать берёт лист бумаги, затем он создаёт отчётливый мысленный образ написанного или картины, не забывая о мельчайших деталях; потом усилием воли он проецирует его на бумагу — так, чтобы вся картина или страница письма появилась перед его мысленным взором. Вы сразу
