исподтишка.
Красавицей ее назвать было трудно — для этого надо обладать изрядной фантазией художника. Слишком увесистый зад, кривые короткие ноги — лучше бы она не вставала из-за стола! Довершал картину большой орлиный нос. Но в то же время я не могла не признать, что эта женщина сексуальна!
Так сексуальна, что мне с моей пропорциональной фигурой и правильными чертами лица оставалось лишь позавидовать этой ее особенности.
— Вы принесли справки? — спросила она, высокомерно глядя поверх моей головы.
«Вот это тебя уже портит, милочка, — злорадно подумала я. — Мешает тебе идти к успеху. Относись по-другому к людям — и твоя жизнь изменится к лучшему».
Впрочем, судя по тому, как была одета эта дама — она и так жила неплохо. Видимо, ее напористый характер помогал брать от жизни все, что ей пожелается.
Я выложила на столик все мои ксивочки, старательно выполненные заботливой Маринкиной рукой, и придала своему взгляду робко-просительное выражение.
— Вас посвятили в тонкости нашей работы? — не поднимая глаз от моих справочек, спросила Елена Эльдаровна.
— Не совсем, — замялась я. — Сказали, что вы сами поговорите со мной.
— Ну, хорошо. Наша фирма занимается тем, что оказывает помощь и содействие бездетным парам, желающим усыновить ребенка…
Я подняла на нее свои глазки, исполненные невинного непонимания, и пролепетала:
— То есть я должна буду заниматься подбором ребятишек?
Елена Эльдаровна настолько выразительно посмотрела на меня, что я и сама начала сомневаться в собственной умственной полноценности.
— Деточка, сколько вам лет?
— В справке написано, — робко промямлила я.
— Там написано, что вам двадцать один год. Это, я понимаю, ваш физический возраст. Так?
Я кивнула. Интересно, что она сейчас скажет о моем умственном возрасте? Лет-то на тринадцать я потяну? Впрочем, вряд ли!
— Кто ваши родители? — печально, будто я только что взвалила на ее плечи весь груз своих грехов, выдохнула она.
— Папа машинами торгует. А мама раньше была учительницей литературы, а сейчас она домохозяйка…
— А чем занимался ваш папа до того, как начал торговать машинами?
— Был преподавателем в университете.
Кажется, мои «родители» ее удовлетворили. Наверное, интеллект иностранным детям был необходим.
— Не знаю, как вам и объяснить суть вашей работы. Она достаточно сложная и ответственная. Вы когда-нибудь слышали о «суррогатных» матерях?
Я подумала, внимательно рассмотрев потолок — кстати, он оказался навесным, — и неуверенно пробормотала, стыдливо пряча взор:
— Конечно.
— Вот ею-то вам и придется стать. Нужно расписаться вот тут, — Елена Эльдаровна протянула мне листочек бумаги, в котором я обязалась «не разглашать, не предъявлять, не нарушать и т. д.», я поставила закорючку.
Хозяйка кабинета придирчиво рассмотрела мою закорючку и снова жалостливо поглядела на меня.
— Позвоните завтра. Я должна решить вопрос о вашей кандидатуре с Константином Сергеевичем.
Я насторожилась. Мне совсем не улыбалось, чтобы он раньше времени узнал о моем интересе к их деятельности. Но, поразмыслив, я решила, что нет худа без добра. Узнаю, какова будет его реакция.
Если все законно — в чем я сильно сомневаюсь, — то он просто не обратит внимания. А я могу всегда объяснить свои действия попыткой разузнать о Свете.
— Кто же все-таки вам нас рекомендовал? — уже на выходе поинтересовалась Елена Эльдаровна.
— Светочка Точилина, — сообщила я.
— Све-то-чка?
В ее голосе было столько гнева, что мне захотелось срочно убежать.
— А что? — округлила я свои невинные глазенки.
— Ничего, — отрезала она. — Просто Света неэтично себя повела…
— А мне она показалась милой. Правда, я ее давно не видела. Вы не знаете, где она?
— Нет, и не хочу, — еще резче бросила моя собеседница, всем своим видом показывая, как безразлично ей мое мнение.
Разговор она закончила. Мотай отсюда, детка…
Ну что же. Дело я уже сделала — мой «жучок-дружок» был умело втиснут в нужную точку прослушивания, а запись откровений Елены Эльдаровны покоилась в портативном магнитофончике.
— Так я позвоню завтра? — продолжая играть свою роль, спросила я.
— Да, — ответила она рассеянно, явно забыв о моем присутствии. Мысли этой женщины унеслись уже куда-то далеко. И я бы поклялась, что куда ближе к Свете Точилиной, чем ко мне.
Значит, Света и этой даме умудрилась чем — то насолить?
— Ну, вот, Иванова, — сообщила я сама себе, — кажется, на сегодня наша с тобой физическая деятельность наконец-то уступает место умственной. Можно приятно расслабиться, вытянуть ноги и начать подслушивания и подглядывания. Вернее, подглядывания мы на сегодня прекращаем.
Я сидела, попивая кофе и слушая то, о чем ведет беседу Елена Эльдаровна. С кем она ее вела — понятия не имею. Она говорила по телефону, хотя сначала мне казалось, что от моего посещения она просто обезумела и начала разговаривать сама с собой.
Сначала я не почерпнула для себя ничего интересного, кроме того, что костюм от Версаче лучше покупать в магазине «Экстаз», а овощи полны пестицидов. Я даже хотела вклиниться и поведать им о том, что пестициды — это ерунда по сравнению с радикалами, которые появляются в нашем организме в моменты стресса. Эти самые радикалы умножаются, растут и способствуют росту опухолей и прочей гадости. И, чтобы с ними сражаться, надо обязательно вместо валерианки употреблять мандарины, поскольку содержащийся в них витамин С радикалы эти самые уничтожает.
— Да, она приходила, — вдруг услышала я. — У меня создалось впечатление, что она уже все знает…
Интересно, про кого это? Уж не про меня ли?
Я поперхнулась и заерзала в кресле. Конечно, я нехорошо поступила, воспользовавшись чужим именем и возрастом. Но ведь женщина возраста не имеет.
— Опять… Да. Не знаю, Галочка… Ничего не знаю. Кому… Да брось, Янкин даже детектива нанял, чтобы ее найти. Она же у него под носом вертится. И еще девицу какую-то подослала.
Ага. Пошла речь обо мне… Я обрадовалась. Всегда интересно узнать, что о тебе думают посторонние…
— Такая вульгарная — просто ужас! Показала ее данные Янкину — вместе с фотографией, а он как-то дернулся и рукой махнул. Я говорю — что делать, а он: «Потом» — и убежал. В общем, все, Гал, с ума посходили… Да нет. Я против. Нам и Точилиной с Гладниковой хватило на полжизни вперед. Ну кто их знает, чего им нужно?
Да уж, мнения обо мне они были невысокого, разговор быстро прекратили, и по шуршанию бумаг и вскользь брошенному «до завтра» я поняла, что моя Елена Прекрасная удаляется домой. Я уже было собралась тоже простится с ней, но вдруг услышала опять ее голос.
— Да… Я поняла… Сколько?
Потом следовало минутное молчание, и она перешла на шепот:
