Я ведь, собственно говоря, тоже искала точки соприкосновения. Ну где, например, Леша познакомился с этой девочкой и что их могло связывать?
– А ты, Ирочка, где была в это время? Вы ж с ней не разлей вода были?
– А у меня уроки позже закончились.
– Понятно. – И я осторожно, боясь, как бы она не передумала, напомнила про дневник.
– Сейчас, – Иришка ушла в свою комнату, откуда вернулась через пару минут, неся в руках общую тетрадь в дерматиновом переплете. Она протянула ее мне со словами: – Не знаю, правильно ли я делаю.
Я успокоила ее:
– Конечно, правильно. Это поможет мне найти убийцу. Так, значит, ты в тот день пришла позже Тани?
– Да, она тоже ко мне тогда прибегала – вся заплаканная, от маминых вопросов только отмахнулась. Мама потом корила себя, что не задержала ее. Только кто ж знал, что так получится? Таня ведь была очень эмоциональной, и мама в тот момент не отнеслась серьезно к ее слезам.
– Скажи, Ирочка, а Таня давно знала того человека, которого потом в убийстве обвинили?
– Нет, недели две всего, – уверенно ответила Иришка, – это точно. Я всех ее знакомых хорошо знаю, и у нас с ней друг от друга секретов не было.
– А вот как ты думаешь, не могла Таня поплакаться в жилетку малознакомому человеку? Особенно тем, чем с тобой поделиться не могла?
– Со мной она всем делилась, я же говорила. Но могла и с чужим, если очень плохо было.
Для меня картина в основном уже начала вырисовываться, но надо как следует думать.
– Спасибо тебе, милая Ирочка, ты мне очень помогла. Дневник я верну через пару деньков. Ты его, наверное, на память сохранить хочешь?
– Да. Вы только не говорите о нем тете Вале. Хорошо?
– Я не скажу, Ириша. Но думаю, ты сама ей об этом скажешь. Со временем. Когда поймешь, что у нее на этот дневник прав больше. Ведь она – ее мама. Ей бы тоже хотелось, наверное, иметь что-нибудь на память. И у меня к тебе просьба: не говори никому, что я детектив. Я всем корреспондентом представилась.
– По рукам, – она улыбнулась.
Положив трофей в сумочку, я распрощалась с девочкой.
Вышла из подъезда и села в машину. Все, домой. Я почти физически ощутила, как на меня наваливается усталость.
Машинально давя на газ, переключая скорости, тормозя перед светофорами, я напряженно думала о происшедшем.
Когда добралась до дома, то первым, кого я увидела, опять был Вадим. Конечно, я испытывала усталость, но человека тоже надо поблагодарить за машину. Пришлось изобразить дежурную улыбку. Не знаю, насколько искренней она получилась, но ему, похоже, понравилась.
– Танюша, привет. Ну, как тебе моя лошадка? – он кивнул на свой «Опель».
Теперь пришлось изображать восторг. Не скажу же, что ехала домой на автопилоте и что, если бы меня вез ишак, я бы все равно не заметила.
– Класс! Очень послушная! – постаралась говорить убедительно. – Я тебе очень благодарна, Вадим. Вот ключи, техпаспорт, – покопалась в сумочке, извлекая все это на свет божий и протягивая ему. – Только пригласить тебя сегодня не могу: у меня еще куча дел.
– Не бери в голову, я это уже понял. Только еще хочу сказать, что машина твоя готова. Если тебе что- то понадобится, звони. А вдруг повезет, и я понадоблюсь, – он грустно улыбнулся.
– Не обижайся, Вадим, пожалуйста, но я не уверена, что смогу сейчас отдохнуть. Может, придется еще куда-то нестись.
Я чмокнула его в щечку и поспешила домой. Мне надо отрабатывать свои двести долларов в сутки, все остальное подождет. Тем более Вадим плотно сидит на крючке и, пока он мне нужен, не сорвется. Что-что, а манипулировать мужчинами я умею...
Наконец-то я в своей берлоге. Туфли долой. Сумку на стол в комнате – это для того, чтобы потом с дивана не вставать, когда буду обрабатывать собранный материал.
Я сбросила одежду и прошла в ванную.
И только стоя под контрастным душем, расслабилась. Вместе с водой утекала моя усталость... Да, из душа вышла совсем другая Татьяна Иванова, которая была не против и беседу с Вадимом продолжить, в более доверительной форме.
– Может, позвонить? – Я взяла сотовый и задумалась. – Нет, сначала работа. Чувство долга должно держать под контролем животные инстинкты, – и положила телефон. Успеется, пусть зреет дальше.
Ужинать мне не хотелось, кофе я тоже пресытилась. Сейчас – на диван и включаем все мозговые центры. Удобно устроившись в горизонтальном положении, я потянулась было за сумкой, но передумала. Сначала с косточками побеседую. Они и старше, и мудрее. И я задумалась, как лучше сформулировать вопрос. Наверное, вот так: смогу ли я, используя приобретенные трофеи, помочь Леше выпутаться из дурацкого положения?
Перемешав кости, бросила их рядом с собой на диванчик:
3+20+25 – «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть. Действия эти напрасны».
Прекрасно, милые. Осталось только найти этого самого «кто-то». Именно он – убийца, теперь я это знала наверняка.
Сложила двенадцатигранники в замшевый мешочек и отложила в сторону. Вот теперь за дневник. Нет, сначала за фотографии, которые тот самый «кто-то» хотел оставить в Лешиной квартире. Вытащив первую и бегло взглянув на нее, я почувствовала ужас.
Другое место, другая девочка, и та же кровавая картина. Маленькое, истерзанное тело. Я машинально взяла другую фотографию, и опять... Остальные можно было и не смотреть. Лешу подставляют и дальше.
И скорее всего не бдительные соседи милицию вызвали, а тот, кто подкинул эти снимки. Волей случая я помешала окунуть Лешу в дерьмо еще больше. Теперь я на сто процентов уверена, что Леша здесь ни при чем. Одно маленькое «но» – чтобы его вытащить, надо отыскать настоящего убийцу. И к тому же выяснить, почему он решил подставить именно моего одноклассника.
Что дальше: дневник Тани или распечатка Лешиного труда?
Поколебавшись, решила начать с дневника. Открыв первую страницу, взглянула на дату: 1997. Вела дневник два года, а исписала не так много.
– Прости, тезка, что лезу в сугубо личное, но... надо найти убийцу.
Я углубилась в чтение. Иногда описывались день за днем, иногда были разрывы в несколько месяцев. Похоже, ярких событий в ее жизни было не так уж много.
Чтение дневника заняло часа два. Когда я отложила его в сторону, многое из короткой жизни Тани мне стало ясно. Я поняла, почему она стала избегать отчима, почему на смену любви пришла ненависть.
С этим все ясно. Но доказать невиновность Леши это не поможет. А с папашкой заботливым мы еще поговорим.
Осталась распечатка Лешиной работы «Психология убийцы». Не ее ли искал незваный гость в квартире?
Читать рукопись оказалось делом нелегким: кое-что в терминологии было мне незнакомо, что-то воспринималось с трудом. Одолев этот труд, я взглянула на часы: два пятнадцать, то есть глубокая ночь.
Вот что я выяснила: Алексей, оценивая преступления, попытался составить характеристику и даже портрет преступника. С этой целью он рассмотрел серию убийств девочек-подростков четырнадцати- пятнадцати лет.
На основе осмотра мест преступления, изучения повреждений, нанесенных жертвам, он попытался
