еще раз. Но дело есть дело, да и время подходящее, пока клиент сидит в отгулах.
В клинический городок я добралась к одиннадцати часам. Поставила свою «девятку» на стоянку против центральных ворот, закрыла ее и пошла к одноэтажному зданию из красного кирпича.
На скамейках сидели студенты. Всюду шум, хохот, дым сигарет. Вот у кого жизнь бьет ключом! Будущие светила нашей медицины травили анекдоты, рассказывали случаи из своей «богатой» практики.
А я, Таня Иванова, частный детектив, бодро шагала к дому смерти.
Толкнув дверь, я оказалась в маленьком полутемном коридорчике, где было две двери с надписями «Ассистентская» и «Cекционный зал».
Сначала в «Ассистентскую», потом будет видно. В «Секционный зал» всегда успеем, мрачно пошутила, предназначив свою шутку себе самой, поскольку моих мыслей, разумеется, никто прочесть не мог.
Вежливо постучав, я открыла дверь. В небольшой комнате с тремя столами сидел мужчина средних лет. На мое «Здравствуйте» он поднял голову от стола:
– Вы студентка вечернего отделения?
– Нет, я из милиции. Вот мое удостоверение.
Я показала ему свою «липу» издалека:
– Меня зовут Татьяна.
– А-а, ну-ну, а меня Евгений. Правда, не Онегин, а Никитин.
И сам рассмеялся, довольный своей шуткой. Даже на таком приличном расстоянии я чувствовала запах спиртного. Видимо, рабочая доза уже принята, и скоро ему идти на вскрытие.
– Евгений...
– Иванович, – подсказал он мне.
– Евгений Иванович, чтобы выяснить... (я лихорадочно соображала, что ему наплести).
В это время открылась дверь и заглянула полная женщина в клеенчатом фартуке и таких же нарукавниках.
– Евгений Иванович, все готово. Вы нужны, пойдемте.
Мужчина поднялся:
– Извините, ради бога, Таня, но я должен идти. Если хотите, можете подождать здесь. Мне пока что с трупом пообщаться надо.
«Вот и замечательно», – подумала я. Этого мне только и надо. Меня интересовал график работы патологоанатомов.
Я осмотрелась. На столе микроскопы, препараты в коробочке. График на стене возле двери. Новый, на май месяц. А вот из-под него выглядывал уголок старого табеля. Я быстро сняла рамочку, вынула стекло, отогнув два гвоздика, и извлекла график за апрель. Водрузив рамку на место, я уселась за стол изучать находку.
Четвертое апреля – Ковалев Игорь Игоревич с восьми до двенадцати. Значит, в тот день он освободился в полдень. Где же он шастал до пятнадцати тридцати? Дождусь «Онегина», может, он подскажет.
На докторском столе стояла пепельница, набитая окурками, значит, курить тут не возбраняется.
Я пересела за его стол и закурила. Ожидание теперь скрасилось сигареткой и протекало более приятно.
Минут через пятнадцать я услышала у двери голос Евгения Ивановича:
– В справке укажите только трансмуральный инфаркт миокарда, короче, не мне вас учить. Меня ждут...
Он заглянул в комнату:
– Или не ждут?
– Ждут. Вы мне смогли бы помочь?
– Попробую. Только чем? А может, по рюмочке? Нет? Ну тогда придется одному. Вы уж извините.
Он открыл дверцу стола-тумбы и достал початую бутылку водки и стакан далеко не первой свежести. Плеснув в него граммов сто пятьдесят, принял на грудь без лишних слов.
Я терпеливо ждала.
Занюхав корочкой хлеба, он принялся жаловаться на судьбу-злодейку:
– С женой с утра поцапался: с годовщиной свадьбы не поздравил, совсем из головы вылетело. А она сразу же старым склерозником обозвала да еще алкоголиком. Неужели я похож на такого? Хоть я и старше ее на десять лет, все-таки память у меня о-го-го, получше, чем у нее. Я ведь до мелочей помню и то, что пять лет назад было.
Его слова показались мне просто пьяным бахвальством. Пора было направить разговор в нужное мне русло, иначе через тридцать минут толку от него уже не будет.
Я обворожительно улыбнулась в ответ:
– По-моему, ваша жена вас слишком низко ценит. Вы очень даже видный мужчина и на алкоголика совсем не похожи.
Не могу сказать, дорогой читатель, что это получилось у меня очень искренно.
Он, разумеется, этого не заметил – не то состояние.
– Да нет. Вообще-то она у меня хорошая женщина. Просто обиделась на невнимание с моей стороны. Ой, – спохватился он, – что это мы все про мои проблемы! Вы-то что хотели узнать у меня?
– Я расследую дело об убийстве дочери Ковалева. Помните?
– Конечно. Я же сказал, что память у меня просто отменная. Хотите проверить? Это было четвертого апреля. Я Игоря в тот день сменил в час. Он вроде бы домой пошел. А потом после обеда, в полтретьего, опять появился. Сказал, что был на базарчике, продукты домой покупал да вспомнил, что ключи на работе забыл.
– И что, действительно забыл?
– Не знаю. Но он их тут не нашел. А потом студентов привели на вскрытие показательное. Он мне свою помощь предложил. Я как раз к тому времени притомился очень, – он многозначительно указал на бутылку, – поэтому согласился с удовольствием. У него вообще это красиво получается и быстро. Он же раньше хирургом работал, живых, так сказать, резал. А с мертвыми-то что церемониться, правда?
Я кивнула.
– А во сколько он ушел домой, не помните?
– А то! Я еще сказал ему тогда: «Ты с показательным вскрытием в тридцать минут уложился, просто блестяще». А он еще спросил про время. Было пятнадцать часов пять минут. Видите, какая у меня память, а вот жена говорит...
Для такой личности действительно великолепная память. Пожалуй, даже со мной посоревноваться смог бы.
– Она не права, вы ей так и скажите. А его еще кто-то видел?
– Да все, кто здесь был. Его еще спрашивали, успел ли он хоть перекусить. А он ответил, что не успел, зато дочке и жене фрукты по дешевке успел приобрести. Он мне еще банан на закуску давал.
Взгляд Евгения Ивановича помутнел, и язык начал заплетаться. Пора было отчаливать. И так крупно повезло.
– Спасибо, Евгений Иванович, вы очень помогли следствию.
– Не за что. Там и так все ясно уже было. Игорь говорил, что...
Он потерял нить разговора. Жара и спирт сделали свое дело. Голова моего собеседника тихо опустилась на руки...
– До свидания, – бросила я полутрупу и покинула обитель смерти.
Еще раз подивилась своему везенью: вовремя сюда попала. Приди я чуть позже, только пьяный лепет бы услышала или же просто затылком полюбовалась бы, начинающим лысеть...
На улице светило яркое солнце. Я даже непроизвольно зажмурилась. Какая благодать по сравнению с этим жутким помещением! Когда мои глаза немного привыкли к солнечному свету, я приглядела свободную скамеечку, села и закурила. Хотелось немного подумать на свежем воздухе.
«Слишком уж много совпадений, любезный Игорь Игоревич. Во-первых, с часу до четырнадцати тридцати, ориентировочно, тебя никто не видел. А часы на полочке показывали четырнадцать двадцать. В
