– Кем вы доводитесь Терновской?
– Кому-кому?
– Маргарите Витальевне Терновской, – повторила я.
– Ах, Рите? А я и не понял, – рассмеялся Артур. И как бы оправдываясь: – Никогда не запоминаю фамилий. Поэтому и не спрашиваю. А с Ритой мы просто знакомые. Только и всего.
– Это подразумевает любовную связь?
– Нет. Только обычное знакомство или, если хотите, платоническую любовь.
Видимо, «веселая» вдова проинструктировала Гнатюка прямо в противоположном направлении, чем я просила.
– Давно вы знакомы с Маргаритой Витальевной?
– Около года.
– Вы, наверное, знаете, что я расследую дело об убийстве Терновского.
– Ну и что? При чем здесь я? – спокойно спросил Артур.
– А при том, что вы и ваша знакомая Маргарита Терновская являетесь главными подозреваемыми, – ради дела пришлось немного соврать. – Я подозреваю, что вы решили убить Терновского, чтобы занять его место. Неплохая перспектива. Естественно, вам помогала ваша знакомая, Маргарита, которой опостылел муж. Огромный дом, наследство – живи припеваючи!
– Вы что, смеетесь?! Мне Ритка задаром со своим приданым не нужна! Это я ей необходим как воздух. Конечно, она в постели ничего... Но на роль жены я найду помоложе.
– Так вы все-таки любовники? – Я изобразила притворное удивление на лице.
Поняв, что проговорился, Гнатюк на некоторое время призадумался, размышляя, стоит ли говорить дальше, а если стоит, то что. Наконец он решился:
– Ладно. Мы любовники. Но давайте проясним ситуацию. Я и так имею все, что хочу. И платит за это она, Марго.
Я начала догадываться:
– Так вы... – в поисках подходящего слова я запнулась.
– Да, да, я жиголо, – помог мне закончить фразу Артур. – У меня таких, как Ритка, – пруд пруди. Живется мне очень даже неплохо. Зачем мне убивать чьего-либо мужа с деньгами? Мне их женушки хорошо платят. А жениться, да еще на старушке – увольте.
– Вы таким способом деньги зарабатываете? Это ваша так называемая работа? – с иронией произнесла я.
– А почему бы и нет? Существует же древнейшая профессия проститутки. – И уже серьезно продолжал: – Знаете, сколько замужних женщин недовольны своей сексуальной жизнью? И все по лености или занятости их мужей. Если молодой женщине найти любовника не проблема, то женщине за сорок – очень даже сложно. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду умелого любовника, а не неотесанного мужлана. Многие жены, особенно «новых русских», готовы за это деньги заплатить. Вот я и делаю доброе дело. Совмещаю приятное с полезным.
– И какова такса?
Гнатюк карандашом написал на листе бумаги цифру и показал мне. Сумма оказалась кругленькой. Сразу же лист был смят и отправлен в корзину с мусором.
– Как я поняла, вы специализируетесь исключительно на богатых и сорокалетних.
– Ну почему же? Просто их предпочитаю.
– А мужья? Они вам не докучают?
– Всякое бывает. Но это уже профессиональный риск. Хотя я и предпринимаю определенные меры предосторожности, женщины – большие правдолюбки и часто сами рассказывают обо всем мужьям либо из мести, либо испытывая чувство вины. А на поверку выходит, что мужья тоже время даром не теряли и без жен не скучали.
– Интересно, где вы знакомитесь со своими потенциальными клиентками?
– Я не раскрываю профессиональных секретов.
– Хорошо. А в случае с Ритой?
Артур хихикнул:
– Как вам сказать... Лучше давайте перейдем к делу. У меня сегодня вообще-то рабочий день. – И многозначительно посмотрел на меня.
– Да, конечно... – словно опомнившись, произнесла я. – Где вы обычно встречались с Маргаритой Терновской?
– Здесь, у меня.
– Всегда?
– Конечно! Не могла же она привести меня к себе. У нее дома слишком много народа: дети, телохранители, собаки, муж... Для нее у меня отведено специальное время.
Это меня заинтересовало:
– Какое?
– Вы должны понимать, что работа у меня щекотливая, и я не распространяюсь о моих дамах.
Артур явно колебался, не решаясь сказать. Мне пришлось его немного подтолкнуть:
– Это не праздное любопытство. Время очень важно для следствия, для самой же Терновской. В любом случае я получу нужную информацию, но лучше услышать ее от вас.
Гнатюк подошел к бару, достал бутылку виски.
– Не хотите? – спросил он, показывая бутылку. Я отрицательно покачала головой. Начинать день с выпивки не хотелось. – А я себе налью. – Он наполнил стакан виски и продолжал: – С Марго мы обычно встречались по вторникам с часу до половины пятого. Но очень часто она приезжала, так сказать, внеурочно. Конечно, предварительно позвонив. Между прочим, это характерно для нее. Потом встречи стали происходить и по пятницам.
– Тридцатого октября Маргарита Витальевна была здесь?
– Да.
– Вы с такой точностью помните все встречи с вашими дамами? – удивилась я. – А время?
– Что?
– Время, когда Маргарита Витальевна была у вас в тот день?
– Сейчас... – Гнатюк взял свою записную книжку, которая, по всей видимости, служила журналом регистрации встреч с посетительницами, пролистал несколько страниц и остановился на одной. – Вот. С половины двенадцатого до без пятнадцати пять.
– И где вы провели это время?
– В постели.
– Простите за нескромный вопрос. Но все-таки чем вы занимались пять часов?
– Тем же, чем и обычно, – любовью.
– Как? – удивилась я. – Все пять часов?
– Да, с перерывами, – гордо произнес Артур. Это, видимо, льстило его самолюбию. – Марго – очень темпераментная женщина.
– Кто-нибудь может подтвердить, что все это время вы находились здесь?
– Вряд ли. Хотя... – Артур на несколько секунд задумался. – Живет в доме напротив один мужик. Такой маленький, толстенький, лысенький. Он получает удовлетворение, наблюдая за тем, как мы занимаемся сексом. Он даже подзорную трубу себе купил.
– А вы что же, специально демонстрируете это всему дому?
– Нет. Я же говорю, у мужика есть труба да плюс проблемы с сексом. Иногда он раздевается догола, встает на подоконник и такое вытворяет со своим членом – дух захватывает от страха за инструмент.
– И вас не смущает, что за вами наблюдают, когда вы занимаетесь сексом?
– А что? Даже приятно – придает остроту ощущениям. Кроме того, я не жадный. Сам получил удовольствие – поделись с другим.
– Так в каком, вы говорите, окне он появляется?
– А вот, – Артур указал рукой, – прямо перед нами. – Я взглянула на соседний дом, стоявший метрах в шестидесяти. В окне, указанном Гнатюком, мелькнула фигура человека. Наверное, мужчина понял, что его
