— Ты вообще можешь звонить. Я был очень рад тебя увидеть и пообщаться. Немного обидно, что ты позвонила только по делу, но я надеюсь, что мы с тобой как-нибудь встретимся просто так. Просто потому, что давно не виделись и хочется поговорить друг с другом.
— Обязательно, — пообещала я Виктору и встала из-за стола.
Виктор поднялся вместе со мной. Он поцеловал меня на прощание в щеку и сказал, что будет ждать моего звонка.
Я прошла мимо Никиты и глазами показала, что я жду его за углом. Не знаю, насколько он меня понял, но тоже поднялся.
Тот же самый швейцар с дежурной улыбкой на лице открыл передо мной дверь ресторана. Возле входа я постояла немного, подождав, пока он подгонит к крыльцу машину.
Я отъехала от ресторана, встала на условленном с Никитой месте и через несколько минут увидела своего клиента, направлявшегося ко мне быстрым шагом. Он опасливо оглядывался по сторонам, видимо, ожидая слежки, но все было чисто.
— Что узнала? — первым делом спросил Никита, как только сел в машину.
— Стрелял не Виктор. Он сказал, что это не его пули. Просто кто-то наглым образом под него косит. Но Фурманчук обещал мне найти хозяина «этой жалкой китайской подделки», как он сказал.
— Найдет?
— Конечно. Это же дело принципа, — с уверенностью ответила я.
— Извини, конечно, за вопрос, но ты ему веришь?
— Да. Ему незачем мне врать. Каждый из нас занимается своим делом. Он не может составить мне конкуренцию, я ему — тем более. А сейчас наши пути снова пересеклись, и у нас, как несколько лет назад, появилась общая цель.
— Ясно. Поехали домой. Егора позже заберем. Он сейчас, наверное, спит, так что, думаю, не стоит его снова будить. Да и нам самим не помешает выспаться.
Никита сладко зевнул, я не посмела с ним спорить. К тому же мне сейчас крайне не хотелось ехать к тете Миле. Хотелось спать, а не выслушивать ее восторженные речи по поводу того, какой Егор хороший мальчик и что его отец еще лучше, а я просто не имею права упускать такой шанс. Я уже раз двести объясняла тете, что с клиентами меня связывают только деловые отношения. Случалось, конечно, и нечто, не входящее в мои обязанности, но только по обоюдному желанию и без каких-либо последствий.
Светало. Первые робкие солнечные лучи пробивались к земле. На улице было тихо-тихо. Лишь изредка утреннюю тишь нарушали первые троллейбусы и автобусы.
Мы ехали в полном молчании. И это было здорово. Если бы Никита начал допытываться, о чем еще мы разговаривали с Виктором, я бы двинула ему так, что мало не показалось бы. Я никому не позволяю совать нос в мою личную жизнь, за подобные попытки я бью сильно и не промахиваюсь при условии, что это не тетя Мила. Ее я терплю, ей я прощаю любопытство, но только из большой любви к ней.
Мы подъехали к дому Панкратовых. Сонный дворник уныло мел улицу, и это печальное зрелище вполне могло бы послужить Курбе темой для картины. Проблема была только в том, что этот художник давным-давно ушел от нас в царство мертвых — в позапрошлом веке. Если бы я не была на работе, то я бы еще немного понаблюдала за этой душещипательной картиной. Но работа превыше всего, поэтому мне пришлось отказаться от возникшей вдруг идеи.
— Все, приехали, — устало сообщила я Панкратову.
— Да. Припаркуй машину рядом с моей. Там достаточно удобное место для стоянки. И автомобиль будет хорошо видно из окон.
Но я была другого мнения, поэтому оставила машину там, где мне нравится.
Никита собрался уже вылезти из машины, но я его остановила, заметив трех неслабых ребят, резвым шагом выруливших из-за угла и направлявшихся к подъезду Панкратова. Может, они такие же полуночники, как и мы с Никитой, совсем забывшие о времени, поэтому и возвращавшиеся домой на рассвете, а может… На всякий случай я захотела понаблюдать за ними. А молодые люди явно домой не торопились. Они встали у подъезда и с любопытством начали рассматривать окна, словно выискивая нужное. Поведение молодых людей мне не понравилось, и я уже приготовилась к худшему — размяла костяшки пальцев и заложила за пояс свой любимый кортик. Так, на всякий пожарный…
— Что-то не так? — поинтересовался Никита, увидев мое настороженное выражение лица.
— Мне не нравятся вон те молодые люди, — я указала на парней. — Думаю, что лишняя осторожность нам не помешает. Если они не по твою душу, то мы просто пройдем мимо.
— А если они ко мне?
— Тогда придется немного подраться. Только ты не лезь. Я уверена, что справлюсь сама.
— Ты что, думаешь, я буду стоять в стороне и наблюдать за тем, как они тебя начнут лупить?
Я была крайне уязвлена. Никита совершенно искренне предполагал, что какие-то три обезьяны, пусть и огромных размеров, смогут со мной что-то сделать. Но я простила ему его неосведомленность, он все-таки в отличие от Егора еще не видел меня в деле. Теперь самым главным было убедить Панкратова не вмешиваться, а то не дай бог в запарке я еще и ему навешаю. Я в гневе страшна, и если честно, то терпеть не могу, когда при мне обижают моих клиентов.
— Давай так, — предложила я Никите, — ты вмешаешься в драку только в том случае, если станет совершенно очевидно, что я не справляюсь. При других обстоятельствах останешься только зрителем.
— Я постараюсь. Но я же все-таки мужик…
— Но ты не заканчивал «Ворошиловку», боевым искусствам не обучался, а эти ребята могут оказаться достаточно серьезными противниками.
— Ладно, пойдем, на месте разберемся, — вздохнув, согласился со мной Никита.
Он вылез из машины первым. Я вышла следом и заперла машину.
Ребята ждали нас. Я поняла это по хищному блеску в их глазах. Их было всего трое, но весовые категории у нас были явно разными. Я пошла впереди Никиты. Со стороны это смотрелось достаточно забавно: высокая стройная девушка как бы пыталась прикрыть своим третьим размером солидного мужчину. Я видела, что ребята пребывали в недоумении, но они не знали Женю Охотникову, поэтому им еще не было страшно. Я заметила, что у двоих в руках ножи, а один вооружен кастетом.
Тот, что с кастетом, кинулся на Никиту, но я была начеку, поэтому ловко отразила удар, вывернув парню руку до хруста. А потом, отпрыгнув, ударом ноги под колено я еще больше умерила пыл противника. Обезьяна номер один, по-собачьи взвизгнув, отбежала, сильно хромая, в сторону.
Две другие гориллы немного отступили. Я заметила, что Никита тоже готов ринуться в бой, но глазами приказала ему, что пока не стоит этого делать.
И тут еще пока целые обезьяны ринулись на меня с разных сторон, явно забыв про Никиту, потому что на него они даже и не взглянули. Мальчиши-крепыши таким образом явно рассчитывали на то, что отвлекут мое внимание, но я за свою двадцативосьмилетнюю жизнь успела побывать еще и не в таких передрягах, поэтому на такую обманку меня не возьмешь. Слишком примитивный ход, но что взять с горилл? Я отпрыгнула, перехватила запястье одного и впечатала бугая головой в стену дома. Его пальцы успешно разомкнулись, и нож выпал.
— Подбери нож, — крикнула я Никите, пока нападавший не очухался.
Второго амбала, крутанувшись, я ошеломила добрым ударом под ребра. Он согнулся в три погибели и захрипел. Его нож тоже благополучно выпал из руки. На этот раз я обошлась без помощи Никиты и подняла его самостоятельно.
Я уже решила, что больше обезьяны не полезут, но ошиблась. Мой первый соперник, слегка оклемавшись от первого удара, вновь ринулся на меня и Никиту. Я с силой оттолкнула от себя последнего и была готова достойно встретить противника. Я уклонилась от замаха, пропустив над головой матово сверкнувшую сталь кастета, потом выпрямилась и врезала каблуком по почкам.
— Шли бы вы, ребята, куда подальше! — зло произнесла я.
Ну не люблю я, когда обижают моих клиентов. Я становлюсь злой и агрессивной.
Но противники, видимо, плохо понимали по-русски, а возможно, они просто жаждали реванша. Ахая и охая от боли, они поднялись и снова кинулись на меня. Какое-то время я активно работала в обороне, изредка не особо убойно попадая по запястьям и ребрам — то ребром ладони, то носком туфли.
Через несколько минут боя мне все это стало надоедать. В конце концов, пора было как-то завершать
