эту круговерть. Я выхватила из-за пояса свой кортик, прочертила в воздухе недлинную дугу блестящим острием. И показала класс: с перехватами и перебросами из руки в руку кортик запорхал вокруг меня, как живой. Круговой секущий удар снизу, разворот, выход на «хвост дракона»…
Одна из трех поверженных мной горилл все же осмелела и с диким ревом бросилась на меня. Я пробила безоружному мужчине левую ладонь сильным ударом кортика — для жизни не опасно, но заживает долго, а боль от такой раны — зверская… Дикий вопль тут же наглядно проиллюстрировал этот тезис. Гориллушка скорчился, бесповоротно выбыв из игры и призывая товарищей последовать его примеру, если они не хотят получить подобный подарок.
Ребята, кажется, уже не жаждали реванша. По крайней мере сейчас. Они поняли, что шутки шутить со мной не следует, поэтому воспользовались нехитрым приемом под названием «делать ноги».
— Круто ты их раскидала, — восхищенно сказал Никита, когда громил и след простыл.
— У меня работа такая, — без тени высокомерия ответила я.
— Теперь я знаю, что не ошибся в выборе телохранителя.
Я укоризненно посмотрела на Панкратова, но решила все эмоции оставить при себе.
— Ладно, пойдем спать. У нас есть немного времени, пока они всем не растрезвонили, что у тебя есть баба, которая, выходит, неплохо дерется, раз смогла раскидать этих мальчишей-плохишей.
— Ты думаешь, что они еще вернутся?
— Эти — нет, но придут другие. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не разберешься со своими проблемами.
— Ты права. С этим больше тянуть нельзя. Сейчас пойдем немного поспим, а потом поедем в банк, я сниму деньги.
— Предложение принято.
Мы поднялись до квартиры Панкратовых без каких-либо приключений.
Никита открыл дверь. Я зашла первой с предельной осторожностью. Но она оказалась лишней, потому что в доме было чисто.
— Заходи, — кинула я Панкратову через плечо, — здесь никого нет.
— Я уже вижу.
Никита прямиком прошел в свою спальню, в которой была своя ванная. Поэтому уже через несколько минут я услышала шум воды. Я последовала примеру Никиты, заняв другую ванную.
Душ — отличное средство для восстановления сил. Прохладные струи воды охлаждали разгоряченное тело. Я была на вершине ни с чем не сравнимого блаженства.
Бодрая и посвежевшая, я вышла из ванной. Спать уже не хотелось, но я знала, что это обманное ощущение. Поспать все же следовало. Кто знает, сколько будет продолжаться вся эта кутерьма вокруг Никиты. Поэтому, раз есть возможность отдохнуть, надо ее использовать.
— Женя, — услышала я из гостиной зов Никиты, — подойди, пожалуйста, сюда.
— Сейчас, только приведу себя в надлежащий вид.
Это было не женское лукавство, просто мне мои этические нормы не позволяли появляться перед чужим мужчиной в неглиже, то есть в одном полотенце. Возможно, стоило об этом позаботиться раньше и прихватить с собой в ванную и халатик, но я была уверена, что Никита сразу ляжет спать, поэтому решила не обременять себя этой ношей.
Я зашла к себе в комнату и накинула цветастый халатик, прихваченный из дома.
— Ты мне что-то хотел сказать? — поинтересовалась я у Никиты, как только переступила порог гостиной.
— Я хочу, чтобы ты позвонила своей тете и узнала, как там дела. Если моим противникам уже известно, что я в Тарасове, то нет никакой гарантии, что они не проследили за нами и не узнали, где сейчас находится Егор.
— Вообще-то, когда мы отвозили Егора, никакой слежки за нами я не обнаружила.
— Тогда откуда они могли узнать, что я вернулся? — не унимался Никита.
— Ты же был в ресторане, тебя видела куча народа. Среди всей этой массы вполне мог оказаться один человек, которому ты нужен, — предположила я.
— Может, ты и права. Но все равно позвони, мне так будет спокойнее.
— Как скажешь. Желание клиента для меня — закон.
Я подошла к телефону и набрала номер тети Милы. Она подошла не сразу.
— Алло, — услышала я в трубке сонный голос своей тетушки.
— Привет, тетя. Ты что, спишь?
— Да, а что тут такого удивительного? — не поняла тетя. — Мне кажется, это вполне нормально — спать в половине шестого утра.
— Согласна. Только такие ненормальные люди, как я, в это время собираются ложиться спать. Я хотела узнать, как у вас дела.
— У нас все отлично, малыш спит.
— Именно это я и хотела от тебя услышать. Мы приедем за ним, как только разберемся со всеми делами.
— Хорошо. Ты же знаешь, как я люблю детей, поэтому буду только рада побыть какое-то время в обществе такого замечательного мальчугана.
— Ну тогда до скорого. Если что случится, звони мне на сотовый. И еще у меня к тебе одна просьба…
— Какая? — перебила меня моя нетерпеливая тетушка.
— Постарайтесь не выходить из дома. По крайней мере если тебе надо срочно за хлебом или еще куда, то оставь Егора дома. Не стоит вам светиться с ним на улице. Не думаю, что ты способна отбить мальчика у злобных дяденек.
— Полностью с тобой согласна. А если мальчик закапризничает и захочет к папе?
— Тетя Мила, тебе должно быть лучше известно, что делать в таких ситуациях. Займи его чем-нибудь. Объясни, что папа за ним обязательно приедет, как только разберется со своими делами. Тетя, ты Егора не афишируй и перед соседями. Пусть для них это тоже будет тайной.
— Женя, ты меня совсем за дуру держишь? — обиделась тетя. — Мне не надо объяснять, что да как.
— Прости, я, наверное, переборщила немного, — извинилась я, хотя понимала, что это лишнее, потому что тетя не может на меня обижаться долго. Чуть-чуть подуется и отойдет. — Ну, тогда пока, до встречи.
— Пока, Женя, будь осторожна.
— Буду, — пообещала я и повесила трубку.
Я повернулась к Никите, который лежал на диване и на протяжении моего разговора с тетей не сводил с меня глаз. Я чувствовала его взгляд спиной, отчего мне было не совсем удобно.
В домашнем махровом халате он выглядел совсем по-другому. Не было той суровости, которая присутствовала в нем, когда Панкратов пребывал в деловом костюме. Я невольно залюбовалась им.
— Как там дела? — прервал он мои неприличные мысли.
— Все в порядке, — улыбнулась я ему. — Тетя сказала, что Егор спит и пока просыпаться не собирается. Ты не переживай, тетя прекрасно обращается с детьми. Я уверена, что они поладят.
— Это хорошо, — Никита улыбнулся мне, и у меня на душе запели птицы.
«Так, Женя, аккуратней, не стоит терять голову, как семнадцатилетняя девочка. Ты, между прочим, давно уже вышла из этого влюбчивого возраста. Сейчас же найди у него кучу недостатков, и тебе сразу же полегчает», — уговаривала я себя, но… уговоры помогали мало.
Я посмотрела на Никиту и отметила про себя, что слишком уж он вальяжно развалился на диване, а мне это катастрофически не нравится в мужчинах. Но тут же сказала себе, что он дома, а не у меня в гостях, поэтому имеет полное право, в том числе и на вальяжность.
Мне никогда не нравилось, чтобы на меня смотрели таким откровенным раздевающим взглядом. Но я тут же себя поправила: мне не нравилось это раньше, когда на меня подобным образом смотрели другие мужчины. Никита смотрел с восхищением, но никак не пошло. Мне нравилось, как он на меня смотрел, и это была уже просто катастрофа. Я не знала, что еще мне придумать, чтобы Панкратов-старший мне
