непременно в вашем обществе. Степан, а вы не храпите? — поинтересовалась я, приподнимая веки.
Мой спаситель стрельнул глазами и отрицательно покачал головой. Было ли это ответом на вопрос о храпе или его реакцией на мое недвусмысленное приглашение, я не поняла. Конечно, настоящие леди никогда не навязываются незнакомцам, даже если те спасли их от неминуемой гибели. Впрочем, я не настоящая леди. Да и какие тут, к черту, церемонии, когда мы только что в самом прямом смысле находились на краю пропасти?
Я снова закрыла глаза и отключилась, предоставив Степану решать самому, «с нами он или напротив». Он поднял меня на руки и куда-то понес, из чего я заключила, что мое приглашение он принял благосклонно. Тьфу ты, черт, какие заковыристые словечки и выражения всплыли в моем мозгу! Это тревожный сигнал, пора отдохнуть, а то я начну грезить о рыцаре на белой кобыле или в посудине с революционного цвета парусами.
Степан оказался на редкость забавным типом, я провела в его обществе целый день, про ночь умолчу, хотя и это время суток в его обществе было чертовски приятным.
Утром неприятные воспоминания о вчерашнем нападении совершенно выветрились из моей головы, уступив место анализу и синтезу.
— Спаси и помилуй! — причитала моя квартирная хозяйка, наливая мне очередную порцию жирного деревенского молока и подсовывая очередной пирожок с вишней. — На таку гарну дивчину руку поднять! Совести у них нет, супостаты!
Вчерашний инцидент не остался незамеченным в поселке: местные, обслуживавшие линию канатки, во всех подробностях поделились с односельчанами. Как всегда, степень опасности была преувеличена вдвое, а количество нападавших возросло до десятка. Из рассказов «очевидцев», находившихся за пару сотен метров от места происшествия, выходило, что я — Никит?а и Терминатор в одном лице. О роли Степана в качестве моего спасителя было напрочь забыто. По словам свидетелей, получалось, что я обезвредила целую банду преступников, отбиравших пенсию у старушек и воровавших белье с веревок в их дворах.
— Голубонька моя, — продолжала свои причитания моя хозяйка, — а ты не могла бы это, нашего местного пьяницу попугать — Федьку Циклопа? Он у меня в прошлый год занял целковый, так и не отдает.
Я чуть молоком не подавилась, мне только «разборок в Бронксе» с местными обалдуями не хватало. Так низко я еще никогда не падала. Мне, профессионалу высочайшего класса, предлагают заняться самым банальным вышибанием долгов из местных пьяниц. Нет уж, извините, пора мне переселяться в гостиницу. Вот тебе и прелести сервиса с человеческим лицом, они тебя молоком с варениками напоят-накормят, а ты за это дворовые проблемы решай. Хватит с меня и собственных проблем.
— Да нет, бабуль, — как можно любезнее отказалась я от «заманчивого» предложения, — пора мне. Загостилась я у вас. Все дела сделала, пора домой.
— О, а говорила — с недельку поживешь… Я таким хорошим квантирантам отказала, муж солидный, начальник, наверное, а жена такая беленькая, в кудряшках. Я вначале подумала, она дочка его, так…
Я не стала дожидаться продолжения ее рассказа о потенциальных квартирантах и моральном облике современных начальников и пошла собирать вещи. В разгар сезона бабулька без жильцов не останется. Для успокоения моей совести и бабулькиного спокойствия я заплатила за двое суток вперед — компенсацию, так сказать, попрощалась и двинулась на автобусную остановку. До города тут всего ничего, а ловить попутку после вчерашних приключений не хотелось. Автобус местный на удивление ходил точно по расписанию, следующий должен был подойти через пятнадцать минут. Я пристроилась на лавочке под навесом и приготовилась терпеливо ждать транспортное средство.
Ожидание мое длилось недолго. Возле остановки вдруг затормозила вишневая «девятка», из окна которой высунулась голова Степана.
— Успел все-таки! — радостно завопил он. — В город?
Я нехотя кивнула. Вчера-то он мне казался милым и симпатичным, но сегодня на продолжение знакомства я как-то не была настроена.
— А я вернулся в номер, тебя нет, ни записки, ни привета. Хорошо, догадался спросить в милиции твой адресочек. Приезжаю туда, а бабулька твоя говорит: собралась и домой поехала. Дай, думаю, на всякий случай к остановке подъеду, и тут ты. Чего стоишь? Садись, с ветерком поедем, — продолжал он болтать.
Господи, а еще говорят, что женщины — самые большие болтушки на свете. Бессовестно лгут! Вот навязался на мою голову. Я нехотя поднялась со скамейки и залезла в салон. Внутри работал кондиционер, навевая прохладу, я глубоко вздохнула и попыталась отогнать раздражение.
— Ну, чего молчишь, не рада? — настойчиво продолжал закидывать меня вопросами Степан.
Забавно, а почему я, собственно, должна радоваться? Совместно проведенный досуг еще не повод для проявления бурных восторгов. Тем более не повод для допросов.
— Рада, — сухо ответила я в надежде на то, что он догадается о моем настроении.
— Вот и чудненько! У меня еще целая неделя отпуска, предадимся, так сказать, лени и…
— Высади меня у «Морской», — назвала я небольшую гостиницу, расположенную в двух шагах от моря.
— Зачем? — искренне удивился Степан. — Я уже в нашей гостинице договорился, они мне двухместный номер дают. Сейчас приедем и переберемся.
— Спасибо, — начиная терять терпение, пробормотала я, — но мне нужно в «Морскую».
— Но там с двухместными напряг вечный, я знаю, я здесь каждый год отдыхаю, — как заведенный продолжал Степан.
— Мне нужен одноместный номер, понимаешь? Од-но-мест-ный, на одну персону, — по слогам произнесла я, глядя ему в глаза.
— Н-не понял? — растерянно произнес Степан. Огоньки в его глазах потухли, на лице появилась обиженная гримаса.
О господи! Чего тут не понять… Обязательно нужно выразить свою мысль словами, без них догадаться сложно. А еще говорят, что это женщины примитивные существа. Ладно, выразим словами.
— Степочка, я тебя не хотела расстраивать, но ко мне завтра муж приезжает. Если он узнает, что я не жила в «Морской», устроит «скандале грандиозо». Он у меня подозрительный и ревнивый, как итальянец.
— Муж? А почему ты не сказала, что замужем? — пробормотал Степан.
— Так ведь вчера не до того было. Согласись, ты меня от смерти спас и все такое, а я тебе: «Извини, но я другому отдана и буду век ему верна и ля-ля-ля, и ля-ля-ля». Степик, ты чудо! — подслащивая пилюлю, чмокнула я его в щеку. — Вот, притормози у той кафешки, я выйду.
Степан, поверивший в мою историю, погас, как перегоревшая лампочка. Он молча выполнил мою просьбу, остановившись там, где я попросила. Ничего, дружок, на то он и курорт, чтобы проводить время весело.
В «Морской» для меня нашелся приличный свободный одноместный номер. Гостиничка эта дорогая, элитная, народу в ней не так уж много, есть превосходный бассейн и ресторан с чудной кухней. Я решила выяснить все по своему делу до конца — предстояло съездить в Горный, найти фотографа и обследовать домик Алекса, в котором они c Гелькой проводили медовый месяц. Этот самый Горный был в получасе езды. Наверное, Алекс недаром купил себе домик недалеко от места, где прошло его детдомовское детство.
Я распихала по шкафам вещички и решила нанять машину. Чего экономить? Марат сказал, чтоб я не стесняла себя в расходах, так тому и быть. На электричке до Горного почти час, а на машине я в два раза быстрее обернусь.
На автовокзале я быстренько договорилась с частником о сумме, и мы отправились в нужном мне направлении. Всю дорогу меня не покидало смутное чувство тревоги. Все время казалось, что за мной кто-то наблюдает. Я напряженно следила за тем, что происходит на дороге, так что водитель даже начал пытаться приободрить меня, решив, кажется, что мне страшно ехать по горной трассе.
Понять, действительно ли кто-то едет за нами или вблизи идущим автомобилям просто с нами по
