заказу, подвернулся удобный для этого случай, и молодой человек, обладавший к тому же эффектными внешними данными, отделился от коллектива и стал выступать самостоятельно. Известность его быстро набирала темпы, и в настоящее время певец переживал прекрасный период творческих удач.
Скромная табличка с названием группы, висящая на помпезной двери студии, привлекла мое внимание, и на то была объективная причина. Я сама уже подумывала о необходимости навести справки про эту самую группу, не предполагая, что найду ее в здании консерватории. Ну что ж, будем считать это удачей, не придется совершать лишних усилий, чтобы отыскать нужных мне людей. Вернее, сейчас меня особенно интересовал один человек.
Дело в том, что Александр Иванцев, отделившийся от группы исполнитель, первое время работал с неким малоизвестным композитором, но потом им заинтересовался сам господин Василовский. Уж не знаю, сколько длилось сотрудничество Валерия Аркадьевича и Александра, однако оно имело место, и данный факт всплыл в моей памяти, когда я начала заниматься делом. В настоящее время я была склонна хвататься за любую подходящую возможность получить информацию о жизни погибшего композитора, поэтому, не раздумывая, попыталась проникнуть внутрь студии. Однако тут в коридоре появились дюжие фигуры бравых охранников, которых мне удалось миновать сначала лишь потому, что я вошла через другой вход. Не зря я отметила для себя привилегированность данной части консерватории, единственного охраняемого здесь объекта. Охранники, очевидно, стали случайными свидетелями моих размышлений и от скуки заинтересовались моей личностью.
— Вам помочь, девушка? — зычно вопросил один из них. Его напарник, обладатель какой-то блудливой физиономии, в это время гнусно улыбался. — Вы кого-то ищете?
Подобные вопросы обычно знаменовали настойчивую просьбу покинуть помещение, чего лично я делать не собиралась. Пытаясь найти журналистское удостоверение в недрах своей сумки, я постепенно приближалась к неутешительному выводу, что, кажется, забыла его в кабинете Алевтины Викторовны. Охранники тем временем приобретали грозный вид, с мрачным удовлетворением предвкушали то, как будут выдворять меня из здания. Это событие внесло бы приятное разнообразие в их скучный быт. В сей напряженный момент в коридоре появилось еще одно действующее лицо — очень симпатичный молодой человек, в котором я узнала одного из участников «Неба Вселенной». Выглядел он просто великолепно, лучше, чем когда бы то ни было. Правда, несколько поправился и из юного мальчика с васильковыми глазами превратился в обаятельного мужчину.
Охранники почтительно с ним поздоровались, а он лишь кивнул рассеянно в ответ, глядя на меня заинтересованными глазами. Его взгляд мне понравился чисто по-женски, а кроме того, парень мог помочь мне избавиться от назойливого внимания охранников к моей персоне. Поэтому на его вопрос: «В чем дело?», я моляще прошептала:
— Можно поговорить с вами?
Наверное, в моем лице он узрел одну из своих поклонниц, и поскольку был более чем удовлетворен моими внешними данными, то на просьбу отреагировал однозначно: кивнул с довольной улыбкой на лице, взял меня под локоть и жестом показал охранникам, что все в порядке. Тип с блудливой физиономией поник, явно огорченный несостоявшимся развлечением, каким должно было стать мое выдворение с охраняемой территории. Другой охранник смирился с этим довольно легко, отнесясь к происшедшему философски. В конечном итоге оба охранника удалились.
— Прошу… — Галантности певца не было предела, а у меня возникло небольшое затруднение, которое заключалось в том, что я упорно не могла вспомнить его имя. Хороша же из меня поклонница… «Ну да ладно, постараюсь выкрутиться», — решила я и уже собралась было войти в широко раскрытую дверь. Не тут-то было! Край моей легкой шифоновой блузки зацепился за резной крючок возле двери, предназначенный, очевидно, для сумок, и в результате я оказалась в своеобразной западне, поскольку сама освободиться никак не могла. Дернувшись несколько раз, я убедилась, что блузка держится крепко, и бросила попытки, оставшись стоять в дверях.
Мой кавалер наблюдал за моими отнюдь не нравственными метаниями с некоторым недоумением. Потом, сообразив наконец, что происходит, он сначала озвучил свою догадку обрадованным: «А-а-а-а, так вон в чем дело!», а потом радостно сообщил мне:
— Ну вот, теперь вы у меня в плену!
«Идиот!» — пронеслось у меня в голове, но вслух я кокетливо произнесла:
— Однако такой галантный мужчина, как вы, конечно, не будет держать меня в столь неудобном положении долго…
Зря я была так в этом уверена: парня, очевидно, забавляла ситуация, потому что он вовсе не спешил ее изменить. Наклонившись ко мне так близко, как только мог, он явно вознамерился осуществить отнюдь не целомудренный поцелуй, чего я не могла избежать по причине своей несвободы. Через несколько секунд тип отлепился от моих губ и, сообразив, по-видимому, что несколько перегнул палку, помог-таки мне освободиться. Почти одновременно мы протиснулись внутрь студии.
Теперь я была настроена решительно и сразу же постаралась взять бразды управления ситуацией в свои руки. Прежде всего я не стала строить из себя журналистку или тем более поклонницу, а совершенно честно представилась частным детективом.
— Я веду одно расследование, и по ходу дела мне необходимо собрать информацию о человеке, который может быть вам хорошо известен. Это Валерий Василовский.
На лице моего собеседника воцарилось недоумение.
— Василовский? А вы разве не знаете, что он с нами уже давно не сотрудничает?
— Собственно говоря, то, что я знаю, не имеет значения. Но мне это действительно пока неизвестно. Скажем так: я надеюсь на вас в плане получения информации и буду крайне признательна, если вы мне поможете.
— Чем сможем — поможем, — рассеянно проговорил парень и задумался. А потом неожиданно заявил: — В общем, скажу так: Василовский, прошу прощения за грубость, — редкая скотина.
— Знаете ли, что-то подобное я уже слышала в разных вариациях. Поэтому, если можете, объясните более подробно.
— Народ сходится во мнении, — усмехнулся парень, скептически подняв брови. — Ладно, рассказываю как есть. Вместе с Василовским мы создали один-единственный хит, чего нам вполне хватило для того, чтобы заречься когда-либо в будущем связываться с этим человеком. Он не просто тиран. Он — одновременно великая личность и тиран с очень большой буквы, что в принципе еще хуже. Его поведение полностью соответствует его сути: он старается показать свою значимость, которая действительно существует, но показать так, чтобы всем остальным стало жутко. Поясню на своем примере, — продолжил он, заметив недоумение, возникшее на моем лице. — Он присутствовал почти на каждой нашей репетиции. Если ему казалось, что мы недостаточно хорошо чувствуем музыку, мог устроить грандиозный скандал с жуткими оскорблениями и уйти, изо всех сил грохнув дверью. А потом, когда мы уже не знали, на каком свете находимся из-за сомнений относительно дальнейшей судьбы и нашей песни, и своей собственной, он неожиданно появлялся и вел себя буквально как ни в чем не бывало. В общем, мы промучились так около месяца, а наконец закончив эту вещь, коллективно сошлись в решении, что лучше мы будем сотрудничать с менее маститыми композиторами, но по крайней мере сохраним свои нервы в целости.
— С тех пор вы не пересекались?
— Лично мы — нет, но вот Сашка Иванцев после того, как откололся от группы, продолжил сотрудничать с Василовским. Его можно понять: одному человеку в отсутствие привычного для публики коллектива требуется повышенная гарантия того, что его творчество будет востребовано и принято. Иначе он не смог бы продержаться на плаву. Поэтому Сашка и ухватился за возможность сотрудничества с Василовским. Представляю, что ему пришлось вытерпеть…
Очевидно, в счастливое преображение господина Василовского, в результате которого тот стал «белым и пушистым», мой собеседник не верил. В безапелляционной манере он высказался против робко предложенного мною варианта, что периоды плохого настроения и как следствие соответствующего столь же плохого поведения бывают у каждого человека из-за, скажем, житейских проблем или, совсем банально, из-за дурного самочувствия. Парень, имени которого я так и не смогла вспомнить, остался категоричен: Василовский — человек по жизни подлый, и все тут.
— Но, может быть, у них c Иванцевым сложились ровные отношения и Александру не пришлось
