выслушивать ее путаные объяснения. Я вежливо, но внутренне закипая праведным раздражением, попросила ее сконцентрироваться и изложить события максимально четко, насколько это возможно. Моя строгость возымела действие.
— Официальным подозреваемым является Алексей Соленик. Это… это мой любовник, — быстро сказала она, поймав мой тяжелый взгляд. — Они с моим мужем ненавидели друг друга. Алексей — продюсер и автор песенных текстов, и однажды у него с Валерием возник серьезный конфликт, которому нашлись свидетели. Это случилось на одной вечеринке. Валерий и Алексей поспорили о чем-то, имеющем отношение к работе, а поскольку они оба были весьма отрицательно настроены друг против друга, то спор перешел в разряд тяжелых ссор. Алексей — вспыльчивый человек, в ярости он даже угрожал моему мужу, поэтому ссора запомнилась многим. Да и вообще ни для кого не было секретом, какие чувства испытывают друг к другу Валерий и Алексей, они и сами никогда это не скрывали.
Мне приходилось видеть того, о ком она говорила, по местному телевидению. В нашей губернии транслировалась передача, в которой ведущая встречалась в студии с интересными людьми, и одним из ее гостей стал Алексей Соленик. Было это относительно недавно, поэтому-то я и вспомнила сейчас довольно самоуверенного молодого брюнета с очень яркими внешними данными. Он держался во время беседы чуть снисходительно, но это тем не менее не вызывало раздражения. Так вот кто является пассией госпожи Василовской… Что ж, у нее недурной вкус.
— Алексея уже посадили в камеру предварительного заключения, поскольку он не смог представить алиби на момент совершения преступления, — продолжала тем временем вдова. — Однако он точно не убивал Валерия.
— Почему вы так уверены?
— Потому что как раз в то время он был со мной.
— Гм… я так понимаю, вы никому об этом не рассказывали?
— Нет. Дело в том, что характер моего мужа был далеко не мягким, и я боюсь, что в своем завещании он мог ограничить право моего наследования в том случае, если сразу после его смерти я буду замечена с другим мужчиной. Такой шаг был бы вполне в его духе, а я сейчас осталась с маленьким сыном на руках, и он к тому же может оказаться серьезно больным. Мне нельзя рисковать и выдавать свою связь с Алексеем, иначе родственники Валерия с удовольствием накинутся на этот повод, чтобы обобрать меня до нитки.
Вдова явно лукавила, поскольку по закону обобрать ее до нитки было практически невозможно. Однако ход ее логических рассуждений был мне вполне понятен: Виктория Валентиновна опасалась, как бы теперь, после смерти мужа, ей не лишиться всего того богатства, в котором она привыкла жить. Как ни кощунственно это звучало, но болезнь ребенка была своего рода гарантией на безбедное существование, по крайней мере в случае ее возникновения никто бы не посмел притеснять несчастную Викторию Валентиновну. Однако нелегко изображать из себя безутешную вдову и одновременно отмазывать собственного любовника. Это моя собеседница, какого бы ума ни была, смогла сообразить и без посторонней помощи.
Вдова вновь начала обрисовывать детали убийства, безуспешно стараясь быть четкой и последовательной. Выяснилось, что композитор, по всей вероятности, был застрелен из коллекционного пистолета, который находился в библиотеке. Была проведена медицинская экспертиза, установившая, что произошло это примерно между половиной одиннадцатого и началом двенадцатого вечера. Пистолет не был найден.
— В общем, — продолжала она, — я хотела бы нанять вас для расследования смерти моего мужа, но с учетом всех изложенных мною тонкостей. Я очень прошу вас, помогите мне, — всхлипывая в очередной раз, умоляла она меня.
— Вы знаете мои расценки за услуги? — спросила я, уже начав составлять в уме предварительный план действий.
— Мне не важно, сколько будет стоить ваша работа. Более того: если вы закончите расследование до официального оглашения завещания моего мужа — а это произойдет только после похорон, — то я заплачу вам помимо гонорара премиальные.
Виктория Валентиновна определенно надеялась, что до прочтения завещания ее любовник будет на свободе. Опять-таки я понимала ход ее мыслей. Дело в том, что госпожа Василовская явно боялась родственников своего мужа, влиятельность которых была, безусловно, выше, чем ее собственная. До дня оглашения завещания связь с продюсером Алексеем Солеником может всплыть и стать очевидной, а в этом случае вдове придется выдержать серьезное противостояние: роман с человеком, обвиненным в убийстве ее супруга, отнюдь не способствует сохранению репутации. Родственники могут опротестовать завещание исходя из того, что основная наследница является потенциальной соучастницей преступления. Конечно, это не будет означать, что Викторию Валентиновну сразу же лишат всех благ и оставят без копейки за душой, однако кто знает, как сумеют повернуть ход дела родные Валерия Василовского… Так что в рассуждениях моей новоявленной клиентки, безусловно, был здравый смысл, и я пришла к мысли, что кто-то помог ей дойти до понимания истинного положения вещей. Возможно, любовник. Я упорно отказывалась верить в ее собственную хитрость: ну не производила она впечатления расчетливой и разумной особы, и все тут.
Быстренько прокрутив все эти соображения в уме, я сказала, глядя на вдову:
— Что ж, хорошо, я согласна. С вашего позволения теперь я хотела бы выяснить некоторые детали относительно жизни вашего мужа и людей, с которыми он общался.
Последующий час мы с Викторией Валентиновной пытались подробно разобрать и охарактеризовать окружение ее супруга, однако сделать это оказалось непросто, учитывая ее привычку не вмешиваться в его дела. Я смогла получить только некоторые фамилии. А за ними скрывались личности людей, относительно которых мне предстояло выяснять всю возможную информацию, ища среди них потенциального убийцу. Радовало лишь одно — мое расследование не пересечется с официальным по причине отсутствия такового. Менты, получив обвиняемого, будут лишь активно создавать видимость работы, тогда как в действительности дело считается уже практически законченным. Однако, как выяснилось через непродолжительное время, тут я ошиблась.
— Скажите, а имеется ли в доме какая-то прислуга?
— У нас есть домработница. Девушку зовут Эльмира, она помогала нам по хозяйству. Но примерно неделю назад мы отправили ее в отпуск, и она уехала к своим родителям в Гапинск, маленький городишко под Тарасовом. Вообще-то жуткая особа…
— Почему? — вскинулась я.
— Слишком хитрая, на мой взгляд. Строит из себя знатока человеческих душ… Мне она не нравится, но работает хорошо, без претензий.
— Вы знаете адрес того места, где она сейчас находится?
— Да, адрес ее родителей я знаю.
— Наверняка он мне понадобится. Кстати, я хотела бы осмотреть ваш загородный дом.
— Хорошо, вот только…
— Что такое?
— Дело в том, что я никому не говорила о своем намерении обратиться к помощи частного детектива… И мне не хотелось бы афишировать этот факт раньше времени. Неизвестно, как люди будут реагировать на то, что я пытаюсь помочь Алексею…
Под словом «люди» наверняка подразумевались родные мужа, и вдова явно не хотела, чтобы они узнали, что она на свои деньги пытается вытащить любовника из тюрьмы. Именно так я поняла слова Василовской и решила получить подтверждение.
— В вашем доме сейчас живет какой-то родственник вашего мужа, перед которым вы не хотели бы открывать мою личность?
— Да нет… В доме сейчас находится сотрудник милиции. Он живет там под видом дальнего родственника на тот случай, если вдруг преступник вздумает объявиться. Дело в том, что за Валерием, кажется, следили…
Я чуть не подпрыгнула на месте. Ну надо же, и она говорит мне об этом только сейчас! Такими темпами мы с уважаемой Викторией Валентиновной никуда не уедем, она ведь абсолютно не умеет отличать важное от несущественного! Я моментально потребовала от нее подробностей.
— Понимаете ли, я точно не знаю, действительно ли за мужем была установлена слежка и кто этим
