– Да, то есть нет. В общем, я просил тебя не варить мне кофе из этой банки. Господи, я ее уже как минимум два раза выбрасывал, а она появляется снова и снова. Я с ума сойду.
– Выбрасывал? – застыла я. – То есть ты был уверен, что жена не вернется? Скорее всего, ты только думал, что выбрасываешь банку, а на самом деле ты к ней и не прикасался. То есть твое первое «я» надеялось, что она вернется, а второе понимало, что этого никогда не произойдет. Интересно. В любом случае кофе дорогой и хороший, сам не любишь, оставил бы для гостей. Так что там с нашим вчерашним разговором? Что такого необычного я рассказала тебе о своем муже?
– Иди сама почитай, – потребовал он.
Мы вместе подошли к включенному компьютеру, и я начала перечитывать собственноручно набитый текст: «Я боюсь ее. То, что она сделала со своим мужем, настолько похоже на то, что я собирался сделать с Ирочкой! Как я вообще могу жить с ней под одной крышей? Она же ненавидит мужиков! А что, если ее цель – истребление не только его, но и других? И в милицию не пойдешь, я сам рассказал ей так много о себе, Ирочке, о том, как я поступил с ней. Мы – одного поля ягоды. И я нисколько не лучше ее. Она это понимает, поэтому и рассказывает о себе такие страшные вещи. Что со мной будет?»
– Бред какой-то, – усмехнулась я. – У тебя не только раздвоение личности, но еще и паранойя. Ничего такого я тебе не рассказывала, спокойно попили чай и легли спать. Может, приснилось что, а ты принял это за явь? У сумасшедших это бывает. И вообще, отвали, у меня сегодня много дел. Надо выбраться в город, разведать кое-что. Отсиживаюсь у тебя, как в берлоге, не знаю, что в городе творится. Пока, дорогой. Не забудь выкинуть кофе. Кажется, у тебя это входит в любимую привычку, что-то вроде утренней гимнастики или ковыряния в носу.
Я оставила его выжимать из памяти то, чего в ней быть и не могло, и поехала к Арише. Весь день торчать у него перед глазами не было никакой необходимости, а мое отсутствие могло дать ему пищу для размышлений. Девица, торчащая весь день у плиты, не способна на выдающиеся поступки. Перед тем как выехать со двора, я по привычке проверила наличие «хвоста». Ну, наконец-то. Наконец моя персона заинтриговала Сергея настолько, что он решил оторваться от любимого дивана и проследить, куда направляется его неожиданная гостья и что за дела у нее могут быть в городе. Я немного помотала его по улицам, а когда мне это наскучило, легко оторвалась от преследования и свернула на загородную трассу.
ГЛАВА 16
Ариша как чувствовал, что я спешу к нему, стоило мне подъехать к воротам поселка, как отчаянно затренькал сотовый.
– Полетт, это невыносимо, – простонал он в трубку, – я не могу больше терпеть эту муку. Приезжай, если хочешь застать меня живым и проститься по-христиански.
– Что случилось? – закричала я.
– Не могу по телефону, увидишь сама. Если успеешь.
Он отключился, а я прибавила газу, чуть не сбив ворота и перепугав до полусмерти охранника поселка. Хорошо, что парень знал мою машину, а то, чего доброго, начал бы палить по колесам. Впрочем, меня сейчас не остановила бы даже стрельба. Дед – единственный близкий человек, который остался у меня после смерти родителей, и перспектива потерять его пугала меня до тошноты и полной потери здравого смысла. Я бросила машину возле ворот своего дома, загонять ее во двор не было времени, и припустила по дорожке к двери.
Ариша лежал в гостиной на кушетке. Весь вид его выражал глубокое страдание, левая рука бессильно свешивалась до пола, правая лежала на груди поверх сердца. Здоровье у Ариши было отменное, он практически не пугал меня обычными старческими хворями, мог иногда подхватить насморк, перенести ОРЗ. Поэтому вероятность сердечного приступа перепугала меня до полусмерти.
– Сейчас, сейчас, – частила я. – Где у нас валидол? Сейчас «Скорую» вызову, черт, какой телефон у скорой?
– Каждый первоклассник знает, что номер «Скорой помощи» – ноль-три, – простонал Ариша, только тебе лучше набрать ноль-два.
– Милицию? – перепугалась я еще больше. – Дедуль, на тебя напали? Где они? Что они тебе сделали?
– Полетт, ты говоришь глупости, – сердитым и уже более бодрым голосом укорил меня дед. – Кто бы посмел на меня напасть в моем собственном доме? И сердце, слава богу, у меня в полном порядке. Проблема в другом. Наш дом действительно перестал быть нашей крепостью. И это очень меня беспокоит.
– Ты напугал меня, – бессильно упала я в кресло. – Дед, ну разве так можно? Рассказывай, что тут у тебя произошло.
– Я старый человек, – начал он издалека, – мне нужен покой. Несмотря на это, я жертвую собой ради тебя, потворствуя твоим авантюрам и принимая в них самое что ни на есть живое участие. Но ты – моя внучка, и я сознательно иду на это, так как предпочитаю знать о тебе все из первых уст, а не мучиться в неведении. Другое дело – твоя подруга. У нее, думаю, есть свой дедушка, вот пусть он и занимается решением ее проблем! При чем здесь я?
Алина заявилась к Арише рано утром, разбудила его, вытащила из постели и потребовала, чтобы он помог ей в одном очень деликатном деле. Обосновала она свое требование тем, что мой дед никогда не отказывал в помощи мне, значит, не должен отказать и ей, ведь она с младых ногтей является моей единственной подругой. Когда Ариша устал отнекиваться и сочинять причины отказа, она изложила суть дела: ей срочно надо заинтересовать своей персоной мужчину и вернуть его расположение. А так как она успела его разочаровать, вернуть интерес можно только каким-нибудь экстремальным способом. Подруга выложила перед ним несколько листов с текстом, мобильный телефон, носовой платок и старую деревянную прищепку:
– Вот. Будешь звонить ему по этому телефону, здесь номер не опознается, зажимать нос прищепкой и через платок диктовать требования. Говорить надо монотонным голосом, текст я написала, не перепутай номера страниц. Начинай сейчас, я пошла в подвал.
Подвал моего дома страдал от нашествия Алины не в первый раз. Он был неплохо оборудован, вполне пригоден для житья и притягивал романтичную душу моей подруги мягким освещением, отсутствием окон и хорошо укомплектованной кладовой. Вот и сегодня она забаррикадировалась и категорически отказывалась выходить, пока дед не выполнит ее требования.
Я поднесла к глазам первый из стопки лист и прочитала вполголоса: «Мы взяли вашу знакомую, Алину Альбертовну Нечаеву, в заложницы. Если через два дня вы не заплатите за ее голову миллион долларов, мы ее жестоко убьем. Если вы хоть полслова скажете ее родителям, мы ее тоже жестоко убьем. А если вы и милиции скажете хоть что-то, то мы убьем и вас, и ее. Так вы и ее не спасете, и себя погубите. Торопитесь, она очень страдает».
– Что это за белиберда? – подняла я глаза на деда. – Ничего не понимаю.
– Я тоже не сразу понял, – развел он руками, – пришлось час стоять перед дверью подвала и канючить. На самом деле все очень просто. Подобным способом твоя ненормальная подруга решила завоевать сердце какого-то типа. По ее логике, он, как настоящий мужчина, будет вынужден ее спасти, а после этого, как честный человек, полюбить страстно и на всю жизнь.
Ой, кажется, я поняла, кто косвенно виноват во всей этой истории. Я сама, не подумав о последствиях, посоветовала ей заинтересовать Александра неожиданным и оригинальным поступком, привела в пример Бонни и Клайда. Но я шутила! А она приняла мою шутку всерьез.
– Я, кажется, знаю имя этого типа, только не понимаю, зачем она заломила за свой выкуп такую цену? Он и десять тысяч наскрести вряд ли сможет, не то что миллион. Естественно, парень обратится в милицию, вот тут и придет нам всем конец. Чем она думала?
– Я задал ей такой же вопрос, только в более деликатной форме, – кивнул Ариша. – Она ответила, что в милицию он не пойдет из-за угрозы, денег таких у него нет, значит, он будет спасать ее сам, как все нормальные мужики в кино делают. Мозги у него работают, он сможет вычислить, в каком месте она томится, ворвется в дом, всех свяжет, а ее освободит. Потом она попросит его не предавать нас закону, он восхитится ее гуманизмом и кротостью и полюбит ее пуще прежнего. Хеппи-энд.
– А если он ее не найдет?
– Записки, которые я должен буду читать по телефону с прищепкой на носу, построены таким образом,
