хотела застрелить Марфу, а попала в меня…
– Боже мой! – Лиза не смогла сдержать слез. – Я подозревала это!
– Не вини мать – она была ослеплена страстью. Я уверен, она никому не хотела зла. Именно поэтому она и убежала, посчитав, что убила собственного мужа.
– Но почему ты не объявился тотчас же, не успокоил ее?
– А вот это уже моя часть рассказа, – негромко сказала Марфа, входя в гостиную. Без дохи и платка она оказалась стройной красавицей с добрыми лучистыми глазами. Она всем своим видом располагала к себе, и голос ее завораживал своей неторопливостью и мелодичностью.
– Вы?! – Лиза от неожиданности встала. – Это вы?
– Простите, что не открылась вам сразу, Елизавета Петровна. Я всего лишь пыталась защитить Петра Михайловича.
– Защитить от законной жены и любимых детей? Марфа, что вы такое говорите?!
– Видите ли, ваша матушка бросила Петра Михайловича в лесу одного, раненого. Когда я прибежала на выстрел, он лежал неподвижный, мне казалось, он уже остывал. Я пыталась поднять его – неподалеку была избушка Сычихи, а она – известная травница. Но силы вскоре оставили меня, батюшка ваш из себя мужчина видный. Я не знала, что мне делать, но вдруг появился отец Георгий. Оказалось, княгиня была у него на исповеди и призналась, что убила мужа. Но ни в чем не раскаялась, а лишь попросила его помочь ей похоронить его тайно – мол, вышел на охоте несчастный случай. Вот тогда я и решила – если жив останется, будет со мной, а я уж уберегу его от всех.
– Так, значит, Сычиха все знала? – нахмурилась Лиза.
– Как не знать – она же его и выходила.
– Да, – кивнул Долгорукий. – Она помогла Марфе, научила, что надо делать, чтобы рану заживить.
Несколько месяцев я пролежал без сознания и пришел в себя только благодаря любви и заботе Марфы.
– Что же – на том ей спасибо, – недобро промолвила Лиза. – Только мы чем перед тобой и перед ней провинились, что ты детей своих забыл? Неужели тебе даже в голову не приходило, что твои дети любят тебя и страдают, считая умершим?!
– Лиза, как только я смог диктовать, я тайно переправлял вам письма! – удивился Долгорукий.
– Письма?! – растерялась Лиза.
– Да, письма, я посылал их тайно, чтобы Мария не знала о том, что я жив!
– Ты хотел, чтобы она мучилась сознанием своей вины?
– Я не настолько кровожаден, Лиза. – Долгорукий развел руками. – Просто не желал новых злодеяний.
– Да как же вы не понимаете! – вскричала Марфа. – Княгиня только и твердила: убила тогда, убила бы снова! Она возненавидела его и не смогла простить. Если бы Петр Михайлович объявился, ему неминуемо грозила бы гибель от руки вашей матушки!
– Ах, как благородно! – с раздражением бросила ей Лиза. – Обо всех подумали, обо всех позаботились! Вот только одно неясно – где же они, эти ваши хваленые письма? Мы не получили ни единого!
– Не может быть! – Долгорукий покачнулся, хватаясь рукой за грудь.
– Ни одного письма! – со злостью повторила Лиза. – Ты лжешь мне, лжешь, как и все! Ты думал только о себе, нарочно заставив нас поверить в свою смерть. Ты хотел наслаждаться своим собственным тайным счастьем! Ты предал нас, как когда-то предал маменьку! Я не хочу видеть тебя! Не хочу!
– Постой, Лиза, подожди, – Долгорукий успел схватить ее за руку. – Я не хочу снова потерять тебя!
– Ты потерял меня год назад, когда остался с крепостной, вместо того, чтобы вернуться к детям!
– Лиза, ты не права, ты все не так поняла! Прошу тебя, не уходи.
– О, если бы ты знал, как мне не хватало тебя! Когда маменька совсем прогнала Андрея из дома – отправила от себя в Петербург. Когда выдала меня против твоей и моей воли замуж! Я все время мечтала – был бы жив мой отец, он не допустил такого! Он бы не позволил, чтобы мне было плохо, так плохо! А оказывается, ты был жив, и ты все время жил рядом.
– Подожди, подожди, не уходи, мне очень трудно… – Долгорукий сделал попытку подняться с дивана, и его тут же скрутила какая-то боль.
– Папа, – растерялась Лиза, – прости, прости, я не поняла, что ты так сильно пострадал от раны. Почему, почему же ты мне сразу не сказал!
– Петр Михайлович мужественно переносит увечье, – тихо сказала Марфа, помогая князю сесть. – Если бы вы только знали, какую боль он терпел, пока рана заживала! Он едва не умер!
– Не надо Марфа, не стоит отягощать девочку рассказами о моих кошмарах, – прервал ее Долгорукий.
– Папа! – Лиза снова бросила на шею отцу и разрыдалась.
– Елизавета Петровна, заклинаю вас – не открывайте матери, что вы нашли своего отца! Пусть он останется лучше со мной – здесь. Вы только подумайте, что она сделает с вашим батюшкой, если узнает обо всем?! – Марфа осторожно тронула Лизу за плечо.
– Ложь? Опять ложь? Вы ее уже столько нагромоздили! Не пора ли остановиться? Моя мать совершила много ошибок и изломала жизнь многим людям, – горячилась Лиза. – И только из-за того, что вы уже когда-то все решили за нас, за всех нас! Да как вы смели?
– Лизонька! Я все исправлю! Я даю слово князя Долгорукого! – Петр сделал попытку приподняться.
