же меня знаешь.
— Знаю, знаю, — согласился Леха, — но ты все равно посиди пока.
— Черт знает что такое, — Михаил опустился на стул, слева от меня.
— Будешь за мной, Михаил Яковлевич, — усмехнулась я.
Парни сели на свои места. В это время дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышел невысокий, почти совершенно лысый человек. У него было круглое гладкое лицо с маленькими глазками, которые вначале показались мне добродушными, и пышными соломенными усами. Создавалось впечатление, что свое непомерно большое пузо ему приходится пинать коленками, чтобы как-то продвигаться. Все это да еще короткие пухлые ручки действительно придавало ему сходство с тюленем. Ничего, кроме толстой золотой цепи, видневшейся под расстегнутым воротом белой в тонкую полоску сорочки, не выдавало в нем причастности к преступному миру. Встретишь такого на улице и ни за что не подумаешь, что перед тобой криминальный авторитет. Он шагнул в приемную и обернулся к провожавшей его Марине Николаевне.
— Ну и ладушки, — противным резким голосом сказал он, — значит, будем надеяться, что все останется по-прежнему. Мы же… — он щелкнул толстенькими пальцами-сардельками, подбирая нужное словцо, — …цивилизованные люди. Ну, пока.
Тюлень развернулся, окинул присутствующих снисходительным отеческим взором и остановил взгляд на мне. Не скажу, что мне это было очень приятно. Было в нем что-то животное, отчего захотелось почему- то завыть на луну. К счастью, это ночное светило еще не появилось на небосклоне.
— Марина Николаевна, — я поднялась и, быстро пройдя мимо него, остановилась на пороге кабинета, — мне нужно с вами поговорить.
— Проходите, — она устало пошла в глубь кабинета.
— Ну как, — поинтересовалась я для начала, — утрясли с братками все проблемы?
— Вы хотели поговорить именно об этом? — не без иронии спросила она.
— Нет, — ответила я, — это может подождать. Вопрос у меня другой, только прошу ответить на него честно. Брехман — ваш любовник?
Не скажу, что она сильно изменилась в лице, услышав этот прямой вопрос, но в глазах у нее забегали искорки недовольства. Я продолжала внимательно следить за ее реакцией.
— С чего вы взяли? — она небрежно пожала плечами.
— Значит, да, — уверенно произнесла я.
— Да нет же, уверяю вас, — взгляд ее стал холодным, как арктический лед.
— Знаете, как говорил в таких случаях великий Станиславский? — я пыталась растопить этот лед, но, по-моему, получалось не слишком удачно. — Он говорил: «Не верю!»
— Что вы этим хотите сказать? — недовольно спросила она, вполне владея собой.
— Что вы мне врете, — нагло заявила я. — Только пока я не знаю — почему?
— Ну это уж слишком! — возмущенно вскричала Марина, все ее лицо покрылось красными пятнами. — Я потребую у Саши, чтобы он вас уволил.
— Давайте, потребуйте, — я даже привстала со стула, — только, может, для начала объясните мне, что вы с Брехманом вчера делали в ресторане? Только не нужно мне говорить про деловую встречу, все равно я не поверю.
Маринины глаза метались в глазницах, как затравленные звери в клетках, но она молчала.
— Кстати, — добавила я, не дождавшись ответа, — у вас ведь есть серьги в комплект к этому перстенечку?
Я выразительно посмотрела на ее холеные руки.
— Есть, — машинально согласилась она.
— Тогда, может, скажете мне, как одна из этих серег попала в квартиру Михаила Яковлевича?
— Ты была у него дома? — прошипела она, поднимаясь с кресла. — Ах ты шлюха! Мерзкая маленькая потаскушка!
Вообще-то у меня рост манекенщицы, так что маленькой меня можно назвать разве что с большой натяжкой. Я мысленно усмехнулась.
Сжав кулачки, Марина медленно надвигалась на меня, готовая испепелить своим взглядом. Куда подевался этот арктический лед, ума не приложу! Сейчас в ее глазах полыхали целые домны огня, всепожирающего и сокрушающего.
— Спокойно, — я поднялась перед ней в полный рост. — Это произошло совершенно случайно. Если бы вы сказали мне вчера, что зам вашего мужа является по совместительству вашим любовником, я бы никогда себе этого не позволила. Так что вы сами виноваты.
— Су-ука, — взвыла Марина и бросилась на меня, как на своего злейшего врага, но я успела вовремя отступить в сторону.
Марина споткнулась о стул и растянулась на полу. Я не стала помогать ей подняться, решив, что она сама в состоянии с этим справиться, а быстренько ретировалась, забыв даже попрощаться. Но это не такое уж большое упущение, если учесть, что Марина Николаевна, по моему мнению, все равно не смогла бы адекватно отреагировать на мое прощание.
По всей видимости, звукоизоляция в кабинете была выполнена на самом высоком уровне. Так я решила, потому что, выйдя в приемную, увидела скучающего в ожидании своей очереди Брехмана, не подозревающего о бушующих за дверью страстях.
— Прошу, — улыбнулась я ему, — надеюсь, что не заставила тебя долго ждать.
Он смерил меня презрительным взглядом и двинулся к кабинету.
Словно набравший полную мощь тайфун, сметающий все на своем пути, Марина Николаевна вылетела ему навстречу. Ни слова не говоря, она впилась своими острыми ноготками в Брехмана и, подвывая и рыча, как затравленная волчица, принялась изо всех сил мутузить его.
— Мари… Мари… Марина, — он пытался схватить ее за запястья, но она укусила его в руку.
Тут уже из глотки Михаила вырвался сдавленный вопль. Он оттолкнул Марину от себя и зажал рану рукой. Марина Николаевна, отлетев по инерции назад, споткнулась о порог своего кабинета и упала навзничь.
— Что ты ей сказала? — кинулся ко мне Михаил.
— Что ты отличный любовник, — демонстрируя превосходство и завидное спокойствие, улыбнулась я. — Честно говоря, я буду рада, если выяснится, что это не ты убил своего шефа. Чао, дорогой.
— Стерва, — услышала я за спиной его хриплый шепот.
Выходя из зала, я попрощалась с Ларисой, кивнула охраннику, скучающему в холле, и, толкнув дверь, очутилась на улице. Денек был прелестный: редкие облачка кудрявились в голубом небе и, подгоняемые свежим ветерком, плыли неторопливо куда-то к горизонту.
Я тоже двигалась не спеша к своей машине, размышляя на ходу, не перегнула ли я палку, выпытывая у Марины правду о ее взаимоотношениях с Михаилом. Наверное, можно было действовать как-то по- другому, более мягко, что ли, но тогда это отняло бы у меня гораздо больше времени.
Машинально закурив, я даже остановилась, чтобы упорядочить свои мысли. То, что Марина с Михаилом любовники, конечно, важная деталь и как-то проясняет общую картину, но, по большому счету, ничего мне не дает. Миша, безусловно, крепкий мужик и вполне мог пришибить Спиридонова, только вот зачем ему это нужно? То есть как зачем? Если он женится на Марине, то приберет к рукам «Небоскреб», а это отличный капитал. Кто он сейчас? Всего лишь наемный служащий, может быть, знающий кое-какие секреты, пользующийся доверием руководства, но все же служащий. Нет, что ни говори, а ему очень выгодна смерть Спиридонова. Только вот не знаю, как теперь к нему будет относиться Марина?
Стерва. Интересно, это он мне сказал или Марине? Я поймала себя на мысли, что во мне говорит чисто женская ревность. Ну и что? Я же, в конце концов, женщина и могу себе позволить маленькие слабости.
Я бросила окурок в урну и двинулась дальше. Хорошо, предположим, что мотив у Брехмана был. Была у него и возможность проникнуть в подъезд: он наверняка бывал у Спиридоновых дома. Если же нет, то код ему могла сообщить Марина. Но тогда и она должна быть причастна к смерти мужа. А почему, собственно, нет? Классический вариант. Любовник в сговоре с женой убивает мужа и занимает его место на брачном ложе и в фирме. Вот почему Марина так старательно убеждала меня, что у них с Сергеем были прекрасные
