У меня-то он имеется, но я не позволяю себе столь кричащих диссонансов. Я, как вы уже, наверное, поняли, за полную гармонию. Будь это интерьер квартиры или какой-нибудь туалет, они должны соответствовать человеку, его характеру, его привычкам, его образу жизни.
Или вы со мной не согласны? Тем хуже для вас! Конечно, те из женщин, которые хотят привлечь к себе внимание противоположного пола, потому что считают его недостаточным, способны таскать по грязноснежным тротуарам шикарные меха, это их дело, их удел. Но если — я томно вздохнула, разнеженная свекольно-томатными парами, исходящими от кастрюли, — вы отлично сложены и не страдаете комплексом неполноценности, то вполне можете позволить себе простую спортивно-джинсовую одежду, не опасаясь, что она нанесет ущерб вашей женственности и сексуальности. Наоборот, джинсы, великолепно обтягивающие ноги и попку, создадут вам нужный имидж спортивной и деловой девушки.
Что необходимо для того, чтобы завоевать расположение сильного пола? При том, что у тебя интересная внешность и необычный склад ума? Читать умные книги, посещать физкультурные залы, хорошо, то есть правильно питаться, высыпаться, уметь расслабляться и так далее…
Я попыталась еще что-нибудь вспомнить, но отдохновенную тишину моей квартиры разорвала телефонная жалоба. Я взяла лежавшую на подоконнике трубку.
— Алло, — произнесла я.
— Добрый день, — сказал незнакомый мужской голос, говорящий немного в нос, — вы Татьяна Иванова?
— Да, — холодно и официально ответила я, стараясь сразу зарекомендовать себя как серьезного человека.
— Мне нужно срочно с вами поговорить, — безапелляционно заявил незнакомец, которому, судя по голосу, было лет сорок, не больше, — вы можете уделить мне полчаса?
Я задумалась, спрашивая себя, что он такого интересного может мне предложить?
— Простите, речь идет о расследовании? — явила я чудеса проницательности.
— Да, — отрывисто произнес мой таинственный абонент, — но по телефону… Ах, простите, я не представился. Меня зовут Александр Петрович Спиридонов.
То обстоятельство, что незнакомец забыл представиться, могло означать либо то, что он надменный и самоуверенный тип, привыкший к тому, что его всяк знает и уважает, а посему сообщать свое имя ему нет нужды, либо что он волнуется. Я надеялась, что все-таки второе. До смерти не люблю чванливых и самоупоенных особ!
— Извините за любопытство, — деловито сказала я, — откуда вы узнали мой телефон?
— От господина Шаркова, — гордо изрек абонент, — вы, кажется, в бытность свою оказали ему важную услугу…
— Да-да, — поторопилась подтвердить я, — я помогла ему откачать деньги у одного нерадивого и наглого предпринимателя, едва не ограбившего его.
— Где мы могли бы поговорить?
— Приезжайте ко мне, — спокойно предложила я, — знаете, где я живу?
— Да. Буду у вас минут через двадцать.
Повесив трубку, я метнулась в комнату, дабы тщательно проинспектировать свою внешность. Сняла халат, облачилась в брюки и хлопчатобумажную рубашку «Levi's» белого цвета и слегка подкрасилась.
Видно было по всему, что мой клиент — человек решительный и энергичный, не любящий даром терять время. Такие качества я могла только приветствовать. «Я и сама такая», — испытывая что-то похожее на смущение, подумала я.
Выключив борщ, я проверила, сколько кофе находится в моем распоряжении. Давненько я не пополняла свои закрома. Кофе для меня — это то же, что велосипед для велосипедиста.
Кофе оказалось не так уж много, но достаточно, чтобы напоить гостя. Так было у меня заведено — угощать страждущих справедливости и алчущих моих услуг чашкой ароматного горячего напитка. Здесь я могла посоревноваться со всеми этими размалеванными секретаршами, принимающими посетителей в безликих современных офисах.
Спиридонов оказался точным как часы. Ровно через двадцать минут раздался звонок в дверь. На всякий случай я заглянула в глазок — старая, знаете ли, привычка. Ведь моя обитель неоднократно подвергалась не только незаконным проникновениям, но и разного рода взрывам, стрельбе и поджогам: слишком много людей, которых я хотела вывести и вывела на чистую воду. Так что всеобщая любовь сочетается в отношении меня у наших граждан с не менее крепкой ненавистью. Хотя основная часть ненавидящих меня отдыхает либо за решеткой, либо — под слоем глины, песка и чернозема.
Ну, не будем о печальном!
Задав, не открывая двери, несколько настороженных вопросов визитеру и убедившись, что он не кто иной, как Спиридонов Александр Петрович, я открыла дверь.
Мой гость оказался приятным мужчиной выше среднего роста. Худощавым и немного нервным. На нем были коричневые льняные брюки, изрядно помятые, и бежевая фирменная рубашка. На ногах — рыжего цвета кожаные туфли.
Брюнет с короткой стрижкой, высоким покатым лбом, открытым, немного вытянутым лицом и вежливой, хотя и немного напряженной улыбкой, он производил вполне интеллигентное впечатление. В руках он держал сотовый, что навело меня на мысль, что с деньгами у него все в порядке.
Не правда ли, циничное замечание? Но я ведь не занимаюсь благотворительностью, в конце концов!
— Я немного по-другому представлял вас, — брякнул он мне в прихожей, чем слегка заинтриговал меня.
— Какой, если не секрет? — я подняла на него невинные глаза.
— Не такой, как бы это лучше сказать… — он кашлянул и умолк, глядя на меня со смесью восхищения и замешательства, — эффектной, что ли.
— Спасибо за комплимент, — улыбнулась я, разрешая гостю занять удобное кресло в гостиной.
Я села в кресло напротив и стала изучать внешность Спиридонова в деталях. Нос крупный, но это порода, рот — не очень, мелковатый, узковатый… А вот глаза — живые, яркие, с сетью тонких морщинок вокруг, с опущенными внешними уголками… Не знаю, что там у него стряслось, но чувством юмора он не обделен.
— У меня к вам неотложное дело, — он вдруг посерьезнел и даже как-то ожесточился.
У него заходили желваки, и я немного подивилась произошедшей с ним перемене.
— Слушаю вас, — слабо улыбнулась я и замолчала, давая визитеру время для того, чтобы собраться с мыслями.
— С моим братом произошло несчастье, — он снова кашлянул и потянулся к карману брюк, — у вас курить можно?
— Разумеется, — тоном гостеприимной хозяйки сказала я и ближе к нему пододвинула небольшую пепельницу из хрусталя.
Он достал пачку «Парламента» и, предложив мне, сунул сигарету в угол рта. Она тут же запрыгала у него между губами. Я поблагодарила за сигарету и прикурила от его серебряного «Ронсона».
— Так вот… — он окинул комнату глазами и перевел тяжеловатый взгляд на меня, — мне нужна ваша помощь. Его убили в подъезде собственного дома. Стукнули по голове чем-то тяжелым… — он глубоко затянулся.
Я видела, как дрожат его пальцы, как дергается правое веко. Несмотря на свое горе, Спиридонов изо всех сил желал сохранять самообладание, хотя это давалось ему нелегко. Он опустил глаза, еще раз затянулся и, выпустив дым, резким голосом произнес:
— Он занимался дизайном и реконструкцией, занимался профессионально и успешно. У него была своя фирма «Небоскреб», может, слышали? — Спиридонов поднял на меня свои карие глаза.
Да, я слышала, вернее, видела. Я не раз проезжала мимо этой симпатичной конторки. Хотя считала столь по-ньюйоркски гордое название слишком помпезным для скромного двухэтажного особнячка при всей прелести его фасада и новизне отделки.
— Да, — кивнула я.
— Так вот, — Спиридонов одарил меня пристальным взглядом, хотя этот взгляд, казалось, был
