Платов немедленно связался с аудитором, и тот заверил, что ему для общения с проверяющими инстанциями пришлось поднять финансовые документы всех сегментов клиники, и он и сам собирался отчитаться перед Максимом и спустя сутки готов предоставить полную информацию о положении дел.
День похорон выдался длинным, засыпая, я вдруг поняла причину своего легкого беспокойства, вспомнив, что сегодня не раздалось ни одного звонка с угрозами.
«Неужели похитители настолько глупы, что пытаются заставить нас поверить, что за рейдерством стояла Екатерина и с ее смертью все успокоились», – искренне недоумевала я.
Увы, следующий день все расставил по местам. Наконец-то столбик термометра поднялся и застыл на привычной для нашего Тарасова в марте плюсовой температуре, показавшейся всем нам после долгой зимы почти африканской жарой. Лика вышла во двор на вечернюю прогулку с Сонечкой. Девочка упорно продолжала постигать искусство самостоятельной ходьбы и вскоре превратилась в очаровательного снеговика, только коричневого цвета, так как тающий снег во дворе перемешался с грязью. Я, естественно, находилась поблизости, недоумевая, с чего это Лика, всегда ратующая за чистоту и нарядность в одежде, так спокойна при виде возни девочки в талых лужах. Малышку привлекла покрытая наледью пушистая ветка одной из посаженных вдоль забора елочек, она принялась лопаткой отбивать ветви, Лика пошла в дом, чтобы принести сухие варежки ребенку, а я, конечно, осталась. Вдруг с противоположной стороны дома, а может, и внутри него, раздался громкий хлопок, очень похожий на звук выстрела. Испугавшись, Сонечка немедленно принялась плакать, я же, выхватив из потайного отделения куртки пистолет, немедленно кинулась к ней. В этот момент звук повторился, и, словно эхо, к нему добавился полный ужаса визг хозяйки дома. Краем глаза я заметила, как из будки охранника на въезде ко мне несется Антон, при виде лица которого я сразу поняла, что единственным человеком, не поддавшимся панике, остаюсь только я.
Не выпуская девочку из рук, я махнула охраннику, чтобы он бежал в дом, доверить ему Сонечку я не могла. Елки служили слабым укрытием, радовало лишь то, что посажены они были в два ряда, и за ними в сумраке вечера мы являли собой плохую мишень для выстрела, а то, что кто-то в данный момент в нас целится, я ощущала кожей.
«Так, в девочку они стрелять не станут, она им нужна, – хладнокровно соображала я, – значит, я препятствие, которое следует устранить. – Мысль эта была проста и понятна, и даже как-то привычна для меня, по крайней мере, на работе. – Антон должен был помочь Лике, если, конечно, мы не опоздали». – И об этом я подумала совершенно спокойно, эмоции только мешают телохранителю, я научилась не поддаваться им еще на первом году обучения в спецотряде.
За нашей моей спиной был забор, я поставила Сонечку за собой и, высоко подняв руки с зажатым в одной из них пистолетом, крикнула:
– Не стреляйте! – Я чуть выдвинулась вперед из-за елки, так, чтобы в поле моего зрения был весь двор, но не открывалась полностью, чтобы слегка подрагивающие на легком ветру ветки служили моею защитой. – Я отдам девочку, – немного дрогнувшим голосом, как и полагается в данном случае, продолжила я, внимательно осматриваясь, и почти сразу заметила, как за углом дома в свете фонаря дернулась тень, хорошо видимая на талом снегу.
«Так, значит, преступник не профессионал, иначе он никогда бы не допустил такую оплошность и выбрал бы место правильно, учтя все особенности освещения», – на ходу соображала я.
Тянуть время не стоило, наоборот, мне необходимо было подтолкнуть похитителя к решительным действиям. Я продела палец в кольцо рядом с курком пистолета, словно собиралась откинуть оружие. Заметив это, тень стала увеличиваться на глазах, и, прежде чем нападавший успел показаться, я крутанула большим пальцем рукоятку оружия, так что пистолет плотно сел обратно в ладонь, и выстрелила в противника. Все это заняло доли секунды, пуля аккуратно прошла мимо угла дома, не задев строение, и, похоже, попала в цель, так как ответом на мои действия был пронзительный мужской вскрик.
«Скорее всего, в руку, да и то, наверняка, вскользь царапнуло», – с досадой решила я, так как ответного выстрела не последовало, но и падать злоумышленник не спешил, а вместо этого раздались быстрые звуки шагов: человек бежал по покрытой заиндевелой коркой земле.
Я прицелилась повторно, чтобы не дать преступнику добраться до ворот, через которые он мог легко уйти, так как Антон был в доме, но выстрелить не успела. Сонечка принялась с новой силой плакать. В этот момент из дома вылетела с перекошенным от ужаса лицом Лика, она кинулась к нам, совершенно не замечая, что бежит параллельно с преступником и закрывает мне обзор для точного выстрела.
– В сторону, – крикнула я, но, Лика была, как безумная, и кинулась на меня, чуть ли не грудью навалившись на пистолет. Этого замешательства хватило, чтобы преступник смог уйти. Скинув с себя заходящуюся в истерике Лику и освободив ей доступ к ребенку, я бросилась к воротам, услышав выкрик Антона, что в доме никого, он все проверил. Я опередила его, поражаясь медленной реакции в данной критической ситуации, что было непростительно, если вспомнить, что он гордо именовал себя охранником и нанят был исключительно для того, чтобы оберегать от угрозы дом со всеми его домодчадцами. Я в бессильной злобе кинулась за ворота, но вместо похитителя застала лишь повисшее в воздухе легкое напоминание запаха дыма из выхлопной трубы машины да успела заметить бампер и измазанное грязью то ли коричневое, то ли бордовое крыло, скорее всего, нашей «Лады», на которой, по всей видимости, преступник и скрылся за углом дома.
На раздумья времени не оставалось, взор мой быстро засек желтую машину такси, из которой выгружалась внушительного вида дама, объема силуэту коей, несомненно, добавляла пушистая лисья шуба, причем этот теплый наряд явно давно пора было уже сменить на что-то более весеннее. В доли секунды я оказалась около автомобиля, и, непочтительно оттеснив женщину от дверцы, чтобы ускорить освобождение транспорта, забралась на только что покинутое ею место.
– Быстро на шоссе! – скомандовала я опешившему водителю. Он, надо отметить, немедленно внял моему приказу и рванул с места так, что несчастную любительницу шуб на тротуаре заволокло серым облаком выхлопных газов, вырвавшихся их трубы машины.
– Только не убивайте меня! – отрывисто выдавил таксист и опасливо покосился на пистолет в моей руке.
«Ах, вот оно что!» – догадалась я, что явилось причиной его услужливости и необычайной скорости реакции.
– Я не убью, этот пистолет стреляет исключительно в преступников, – спокойно ответила я, вглядываясь в сумерки вечера, силясь разглядеть подозрительную машину, на которой, по моему мнению, умчался злоумышленник.
– А, так вы не бандит…ка? – обрадовался таксист и даже сбавил скорость.
– Быстрее! – крикнула я, обернувшись на него. От испуга он вдавил педаль газа в пол, и машина с ревом прыгнула вперед. – Сцепление! – проорала я сквозь шум мотора.
– Что? – Он перевел на меня полный безумия взгляд.
– Да выжми же ты сцепление, а я переключу скорость!
– А… – Он покорно выполнил все, как я и просила, но попутно отпустил педаль газа, так что мы сразу же стали замедляться.
– Да гони же ты, идиот! – взмолилась я. – Преступник уйдет!
Водитель попытался сконцентрироваться на дороге, в молчании, точнее, под его воинственное сопение, преодолели мы несколько километров, но я так и не высмотрела ничего подозрительного, а удаляться от дома Платова было нельзя. От разочарования я хлопнула рукояткой «вальтера» по колену. Бедный таксист воспринял мой жест на свой счет:
– Я стараюсь, я правда стараюсь! – со слезами в голосе воскликнул он. – Но вы поймите, я же всю жизнь таксист, а не гонщик!.. – Его тон выдавал все признаки приближающейся истерики. Смысл его последней фразы был достаточно прост и понятен. Конечно, чем медленнее едет машина с шашечками, как я ее называла в детстве, тем больше заработает тот, кто ею управляет. Все логично, тем более, что сидящему рядом со мной мужчине было как минимум за сорок, а значит, у него огромный стаж езды на минимальных скоростях. Я внимательно посмотрела на горе-водителя. Заметила и подрагивающую от нервного тика щеку, и закушенную нижнюю губу вместе с широкими усами, и крупные капли пота, стекающие ему за воротник. Похоже, с минуты на минуту мой незадачливый помощник хлопнется в обморок. С коротким вздохом, свидетельствующим о моем смирении с ситуацией, я миролюбиво проговорила:
– Возвращаемся обратно, дальше кататься смысла нет, мы его упустили… Можете больше не гнать.
