другом и вопросительно воззрились на мою скромную персону.
— Что вы себе позволяете, девушка? — недовольно заворчала одна из старших по возрасту. Она была очень толстой, почти необхватной в талии, с крупной грудью и двойным подбородком. Плюс ко всему у нее были редкие белые волосы и светлые, почти сливающиеся с кожей лица глаза. Одним словом — очаровательное создание.
Не утруждая себя объяснениями, я раскрыла так и не убранное пока в сумочку удостоверение и, дождавшись, когда до всех дойдет смысл там написанного, спросила:
— Могу я задать вам несколько вопросов?
— А что случилось? — поинтересовалась теперь уже молодая сотрудница.
— Совершенно ничего серьезного, — сразу успокоила я женщин. — Просто нужно кое-что уточнить. Скажите, Ситенкова Людмила работает у вас?
— Да, — удивленно переглянувшись, почти хором ответили кадровые дамы.
— Кто-нибудь знает, где она сейчас? — снова спросила я.
— Ну да, знаем, — глядя на меня тупым вопросительным взглядом, произнесла та крупная особа. — Она сама сказала.
— Что? — тут же переспросила я.
— Что ей нужно уехать. Она даже отпуск взяла.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, — попросила я женщину, располагающе улыбнувшись ей. — Когда она взяла отпуск, как объяснила, зачем он ей нужен, и так далее.
— Ну… — немного засмущалась пышная дама. — Она…
— Давайте лучше я расскажу, — предложила свою помощь молоденькая девчушка. — Я с ней рядом сидела, больше знаю.
— Рассказывайте, — согласилась я и приготовилась слушать.
— Отпуск она взяла три недели назад, чтобы куда-то поехать, так что скоро он у нее уже должен закончиться. В принципе, у нее скоро должен был быть очередной отпуск, но она сказала, что появились какие-то проблемы, поэтому и берет отпуск сейчас.
— А проблемы в какой области у нее появились? — поинтересовалась я, надеясь наконец-то услышать что-нибудь важное и значительное.
— Точно не знаю, но что-то связанное со сводной сестрой, — не совсем уверенно ответила девушка. — То ли та появилась у нее, то ли еще что, я не спрашивала.
«Значит, я все же была права в своих подозрениях — исчезновение обеих девушек самым тесным образом связано между собой. Не ясна пока только его причина, но теперь, думаю, за этим дело не станет».
— А куда именно она собиралась поехать, вам не известно? — немного подумав, снова спросила я у девушки.
— Нет, я не слышала. Может, другие знают.
Девушка повернулась к своим коллегам, как бы передавая им право на продолжение рассказа. Но те только пожали плечами, и лишь одна, сидящая в углу с чашечкой чая, сказала:
— Я тоже не знаю, куда именно, но точно знаю, что билет она ездила покупать на вокзал в час дня.
— А куда был билет — на поезд или на автобус? — на всякий случай спросила я.
— На поезд. Да, точно — на поезд. Она еще вздыхала, что плохо переносит дорогу в автобусе.
— А про свою сестру она еще что-нибудь говорила? — продолжила я опрос.
Тут снова заговорила толстушка. Она тяжело вздохнула, привлекая к себе внимание, а затем мило защебетала:
— Откуда у нее вообще сестра эта взялась? Мы о ней раньше ничего и не слышали. Может, она ее просто выдумала, чтобы в отпуск отпустили — сейчас ведь самая работа.
— Ну что вы, Надежда Ивановна, Людочка не могла бы так обмануть. Вы же ее знаете, — осадила женщину ее соседка. — Она всегда говорит только правду. А проблемы у нее и в самом деле возникли, все же видели, какой задумчивой и молчаливой она в последнее время стала.
После этого все дружно вздохнули и притихли, ожидая, что я еще спрошу. Я же, подумав немного, пришла к выводу, что больше ничем коллеги Ситенковой мне помочь не смогут, а значит, можно и откланяться. Поблагодарив женщин за помощь, я собралась было их покинуть, как самая толстая громко спросила:
— Но вы нам так и не объяснили, зачем вам нужна Людмила? Она натворила что-то противозаконное?
Я обернулась и натолкнулась сразу на десяток вопросительных взглядов, кадровики не отрывали от меня своих глаз. Все жаждали пролить свет на столь интересный вопрос. Но у меня на эту бесполезную работу— проливание света — не было лишнего времени, так что отделаться я попыталась по возможности быстро:
— Пропала та самая сестра Людмилы. Мы ее ищем, — коротко изложила я суть дела. — Ситенкова могла бы что-то знать.
— Как пропала… Так, значит, она все же существует?.. Ну вот, я же вам говорила… — сразу затараторили женщины все вместе, перебивая друг друга. А я, воспользовавшись тем, что лично ко мне интерес временно потерян, покинула их кабинет.
Оказавшись в коридоре, я задумалась.
Так, значит, у Ситенковой появились проблемы с Ольгой, и она решила на время покинуть город. Интересно: в чем они выражались, эти самые проблемы? И вообще, как-то тут все странно. Одна сестра исчезает из дома, никому ничего не сообщив, не предупредив на работе, что будет отсутствовать. Другая, хоть и случайно упоминает о проблемах и о том, что желала бы временно покинуть город, уезжает в спешке. Такое ощущение, что одна скрывается от другой, а вторая ее ловит. Возможно, что и так. А причиной этого, конечно же, являются деньги.
И если так, то единственное, что я сейчас могу сделать, так это попробовать определить, куда именно уехала Ситенкова. Найти ее и переговорить. Хорошо, хоть время отправки и день покупки билета на поезд я знаю.
Остановившись на предположении, что Ситенкова скрывается от Ольги, а та пытается ее выследить, я решила отправиться на вокзал и узнать, куда именно уехала Людмила.
— Скажите, пожалуйста, — склонившись в окошечко билетной кассы, начала я. — Где мне можно получить данные о совершенных примерно три недели назад покупках билетов?
Недовольная всем и всеми кассирша что-то буркнула себе под нос, а потом, видя, что я ничего не расслышала, махнула рукой в сторону коридора.
Торопливо отойдя от кассы, у которой уже начали ворчать ожидающие в очереди, я поспешила к коридору, злясь на то, что у нас в России до сих пор не сообразят организовать на железных дорогах нормальную справочную службу. Встроенный же в стену компьютер не способен выдать всю требующуюся пассажирам информацию, вот и приходится каждый раз поднимать на уши кучу народу и порой совершенно не оправданно.
Войдя в коридор, с левой стороны я почти сразу обнаружила дверь с прибитой рядом табличкой «Администрация». Догадываясь, что нужные мне данные более нигде, кроме как здесь, мне не дадут, я упрямо стала стучаться в эту дверь. Упрямо потому, что после трех моих ударов по ней кулаком дверь так и не открыли, а в помещении явно кто-то был, оттуда доносились голоса и смех.
— Вот старые грымзы, — процедила я сквозь зубы. — Привыкли всю жизнь не работать, даже дверь открыть ленятся.
«А что ты хотела? — тут же проснулся и зажужжал мой внутренний голосок. — Кому за что платят, тот то и делает. Не всех, знаешь ли, ноги кормят, кому-то достаточно и сиднем сидеть — свое все равно получишь».
От раздражения решив даже ударить по двери ногой, я развернулась к ней спиной и… в тот самый момент дверь как раз и распахнулась. Просто чудом я сумела устоять на месте, а не влетела в комнату задом наперед. Правда, покраснеть все же покраснела — не всегда же выпадает оказываться в такой
