от нее далека! Ну и везет же тебе, Танечка!
Но бомж, поглядев на меня исподлобья, ответил неожиданно:
— А то! Машина классная. Черная низкая иномарка, не знаю какая. А на номере, кажется, были буквы «В» и «Т» и цифры — то ли «674», то ли «746». Точно не помню.
— Спасибо, — искренне заявила я, с лету запомнив предположительный номер машины, из которой вылез предполагаемый убийца. Я страшно обрадовалась, хотя сложностей еще немало осталось. Ничего, придется ментам работенку подкинуть. Пусть покрутятся. И на всякий случай поинтересовалась, выуживая из бумажника обещанное дополнительное вознаграждение: — Больше ничего вы не видели?
— Нет, все, что видел, рассказал, — ухмыльнулся Вася, с облегчением запрятывая деньги в карман тулупа. — Если чего еще надо будет — приходите, я здесь всегда тусуюсь.
— Спасибо, — усмехнулась я и, попрощавшись, побрела к машине, продираясь сквозь снежные сугробы.
Усевшись в машину, одновременно с двигателем я включила печку — и мне, и автомобилю неплохо бы прогреться. После чего снова набрала номер телефона Кирьянова. И озадачила его своей просьбой.
— Танюш, ты представляешь, сколько может быть иномарок с такими номерами? — тихо и ласково, словно общался с сумасшедшей, осведомился он.
— Ну и что? Киречка, это же твоя работа, — увещевала я его. — Главное, ты найди имена и координаты владельцев машин, дальше я сама разберусь. Кстати, иномарка темного цвета.
— Ну да, — съехидничал Киря, — это сильно облегчает дело. Вот если бы она была пятнистая, под леопарда, или полосатая, как тигр, тогда другой разговор.
— Ладно, Владимир, ты же мне поможешь? — прервала я довольно-таки бессмысленную беседу.
— Да, разумеется. А куда мне деваться? Если узнаю, позвоню.
Тем временем машина моя прогрелась и легко тронулась с места — я отправилась к аэропорту. Надо проверить версию с чемоданом, у меня не было причин не верить бомжу.
Передо мной стояла сложнейшая задача. Аэропорт — это вам не автовокзал, где человек с чемоданом все-таки гость не частый. Здесь с чемоданами и кейсами каждый второй. В общем, потолкавшись по аэропорту и попытавшись разобраться со сложнейшей системой камер хранения, я поняла одно — здесь мне делать нечего. Даже если бы я знала коды всех камер, а на руках у меня были бы ключи от них. Сюда надо вызывать отряд ментов, чтобы они открывали каждую камеру, тогда, возможно, нашелся бы чемодан господина Курского, явно оставленный в аэропорту после приобретения билета на самолет.
Кстати, а что же это я не спросила у Кири, не было ли при Курском ключа от камеры хранения? Вот растяпа… Да, поспать бы не помешало.
Позвонив другу еще раз, я выяснила, что ключей не было вообще. Значит, их увел убийца. Логично, не правда ли? Только где мне найти этого самого убийцу? И что делать теперь?
К Лапчатому — Кобровичу соваться не стоит. Пусть пока отдохнут от меня. А там уж обязательно займусь проверкой этих милых соучредителей.
К тому же, помимо гусей, змей и прочей флоры-фауны, у меня немало людей на подозрении.
Например, Курского могла грохнуть его первая жена, Алина Геннадьевна. Окрысилась на мужа, что развелся с ней, гад, и убила. Нож — вполне женское орудие преступления. Пересмотревшие уйму детективов и боевиков, забитые этой отвратительной жизнью, дамочки нередко хватаются за кухонные ножи. Такие случаи были в моей практике.
Кстати, как там с алиби у мадам Курской? Придется снова побеспокоить Кирю. Хотя нет, я его и без того достала. Причем окончательно. Лучше самой проверить Курскую.
Все эти мысли бродили в моей голове, когда я уже сидела в машине и выруливала в сторону города.
Итак, ближе к телу, как говорится. Курский от привлекательной, нет, даже красивой жены ушел к даме в возрасте и узаконил с ней отношения. Возможно, он хотел обезопасить супругу, когда занимал деньги у братков, чтобы с нее долга не потребовали. Вот это я, пожалуй, и постараюсь узнать у самой Алины Геннадьевны.
И я поехала к Курской, бывшей супруге бедняги Ильи. У дамочки, на мой взгляд, есть мотив для убийства. Да и возможности убить тоже имеются, полагаю.
Поднявшись к квартире Курской, я надавила на звонок, и через несколько секунд дверь открылась.
— А, это вы, — устало буркнула Алина Геннадьевна в ответ на мое приветствие. — Ну что вам от меня надо! Входите, раз пришли.
Божественная красота женщины за этот день поблекла. Глаза опухли и покраснели, лицо покрылось красными пятнами.
Я прошла в квартиру, и Курская выдохнула:
— Вы уже знаете, что Илья убит?
— Да, — кивнула я. — Вам сообщили сотрудники милиции?
— А кто же еще? Приехали, огорошили такой страшной новостью и начали расспрашивать, не знаю ли я чего? Ну что я могу знать-то, объясните! — трагично всплеснула руками Алина, и ее глаза полыхнули необъяснимым гневом. — Мы уже несколько месяцев в разводе, я давным-давно не общалась с Ильей, он приходил только к детям. И то недели две назад!
Мы опустились на диван, Курская поставила пепельницу в центр стола и задымила, трясущейся рукой поднося сигарету ко рту.
— Ну так что вам от меня нужно, объясните же! — фыркнула она неожиданно, вперив в меня проницательный взгляд.
— Вы давно знакомы с Ильей Станиславовичем, вы были одной семьей, — невозмутимо пожала я плечами. — Вы можете знать, были ли у него недоброжелатели, например.
— Господи, откуда? — немного фальшиво, на мой взгляд, возмутилась Алина Геннадьевна. Тонкие брови ее взметнулись, нарушив идеальную гладь лба двумя продольными морщинками. — Я никогда не лезла в Илюшины дела, его работа меня не касалась. Понятия не имею, были ли у него недоброжелатели!
— А где вы сами были вчера вечером? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы в голосе не звучало подозрительных ноток.
Но старания мои пошли прахом — Алина взвилась, сверкнув синими глазами. Пушистые каштаново- золотистые волосы яростно взметнулись.
— Черт побери! Да вы что, решили, что я убила собственного мужа? Бывшего, то есть, — поправилась она, попытавшись овладеть собой. — Зачем мне это надо, спрашивается?
— Алина Геннадьевна, прошу вас, ответьте на мой вопрос. Думаю, это не слишком сложно, — спокойно предложила я, раздумывая. Поведение Курской можно было назвать по меньшей мере странным. То она бесится, то впадает в оцепенение. Последствия стресса? Или плохая актерская игра? Пока непонятно.
— Ну знаете! — вновь вспылила Алина. — Мне даже следователь не посмел задать такого вопроса. Я думала, мужчины дурнее женщин во сто крат. Женщины обычно тактичнее. Так нет, вы переполнили чашу наглости и хамства! У меня убили мужа, вам понятно? Пусть бывшего, но все-таки почти родного человека! Неужели до вас не доходит?
Я пожала плечами и пояснила невозмутимо:
— Работа такая, Алина Геннадьевна. Так где вы были вчера с двенадцати до часу ночи?
Моя настойчивость возымела эффект, и Курская, посмотрев на меня с пренебрежительным отвращением, как на залипшую в паутине муху, ответила:
— Дома была, спала.
— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
— Не понимаю вас, — развела руками Алина, снова становясь уверенной в себе особой. Она взяла еще одну сигарету из лежавшей на столе невесомо-тонкой пачки «Vogue» и затянулась ментоловым дымком. — Что вы имеете в виду? Дети у бабушки, любовником я не обзавелась.
— Может быть, вам звонил какой-либо знакомый?
— В двенадцать ночи? — удивилась Алина, обхватив виски руками, и задумалась. В синих глазах
