не стоит сразу портить парню настроение. Встречу как полагается. А приезжать не надо, сама привезу. Моя машина пока на ходу. Как-нибудь до Сольска дотянем!
— Спасибо тебе, Таточка! Если б ты знала, как я хочу вас с Гошей поскорее увидеть. Но потерплю.
— Ну все, Люсек, целую! Пока! Не переживай там особо — береги себя.
— Не забудь: поезд номер девять, вагон четырнадцатый. Целую! Жду вас обоих с нетерпением!
Я еще немного послушала гудки и положила трубку.
«Девятка» подкатила к перрону, на удивление, точно по расписанию. Через пару минут племянничек уже кружил меня на руках.
— Отпусти, черт! — Я задыхалась от хохота. — Дай мне посмотреть на тебя! Господи, какой здоровый стал! Красавец мужчина!
Наши действия уже привлекли внимание пассажиров.
— Гошка, веди себя прилично! Я все же твоя тетка.
— Классная тетка! Ты совсем не постарела. А где родители?
— Они не смогли приехать — машина сломалась.
Я, конечно, ждала этого вопроса и соврала, не моргнув глазом.
— С ними все в порядке?
Я спокойно выдержала его взгляд.
— Дело в том, что я тоже с тобой в Сольск поеду. Поэтому и решили зря не гонять машину.
— Здорово! — Гошка вновь попытался схватить меня на руки. — Значит, ты поедешь к нам? Вместе отдыхать будем? А мать мне говорила, что ты теперь в отпуск только за границу ездишь! Значит, хорошие бабки зарабатываешь?
— Не жалуюсь. Клиентов пока хватает. Я ведь считаюсь неплохим детективом, сынок!
Боже, я начала хвастаться перед Гошкой. Надо же!
Так — ни о чем — мы проболтали всю дорогу до дома. Отправив Гошку в ванную, я принялась готовить для нас завтрак, размышляя, чем бы занять парня целый день. И, главное, как объяснить ему, почему мы не поедем домой прямо сегодня.
Взгляд упал на бар, и меня осенило. Я быстро достала бутылку хорошего сухого вина и откупорила ее.
Сделав несколько глотков, я успокоилась. Вино сразу подняло настроение. Достав дорожную сумку, стала собирать вещи. Только самое необходимое. Главное — не забыть два фирменных купальника, купленных в валютном магазине. Я мысленно представила себя в них — и осталась довольна. Когда я пройдусь в бикини по пляжу рядом с плечистым красавцем племянником — это будет фурор среди местных девиц. Или фужор? Или фураж?? Пусть думают, что я прогуливаюсь с «бойфрендом», и дохнут от зависти!
Поймав себя на этой мысли, ухмыльнулась: «Господи, Татьяна, неужели стареешь, что пытаешься искусственно украсить себя „бойфрендами“?! Не слишком ли ты самокритична?»
Я игриво подмигнула своему отражению в зеркале.
С минуту постояв над раскрытой сумкой с уже уложенными вещами, я добавила туда пакет с материалами дела Александра Ветрова и замшевый мешочек с гадальными костями — без них никуда!
День пролетел так незаметно, что я даже удивилась. Только-только позавтракали — я объяснила племяшу, что не могу сесть за руль по причине пьянства, — как позвонила Люся. Она разрыдалась в трубку, Гоша подумал, что это он, блудный сын, является причиной слез, и стал ее успокаивать. Наверное, так оно и было.
Завтрак плавно перешел в обед, а наш оживленный разговор — в не менее оживленный монолог. С интересом, в котором была изрядная доля почти материнской гордости, я слушала Гошкины рассказы о Германии, о его участии в работе спецкомиссии Интерпола. Кажется, мой племянничек собирался стать птицей высокого полета — ловить международных преступников. Что ж, ему и карты в руки: отлично владеет немецким и английским, самостоятельно начал изучать французский… В общем, Гошка у нас — голова! Далеко пойдет.
— Понимаешь, Татьяна, мы живем во времена тяжелейшего всемирного коллапса — политического, экономического, нравственного! Мафия не знает границ, поэтому правоохранительные органы всех стран должны объединяться против преступных синдикатов: другого выхода у нас просто нет!
Да уж… Это тебе, Таня, не твои «клиенты» — мелкое жулье. Другой масштаб! Переплюнет, ох, переплюнет племянничек тетку… Ну да я не в обиде.
— Ладно, борец с синдикатами, давай-ка укладываться: времени — почти одиннадцать. Завтра выедем пораньше. Постелю тебе здесь, на диване.
…Не однажды за этот вечер я порывалась перевести беседу с мировых проблем на житье-бытье Гошкиной «малой родины». Чем черт не шутит: а вдруг он знает Ветровых, городок-то небольшой, все на виду… Но на прямой вопрос почему-то не решилась. У Гошки была такая счастливая, я бы даже сказала — одухотворенная физиономия, когда он рассказывал о своей работе, что я не рискнула портить ему настроение.
Субботним утром мы выехали, как и планировали, пораньше. Однако мне быстро пришлось расстаться с надеждой добраться до Сольска по холодку. Если, конечно, «холодком» можно назвать двадцать пять градусов в тени в шесть утра! Не одна я оказалась такой умной! Пристроившись в хвост побитому «жигуленку», я стала терпеливо ждать, когда наконец кончатся дачные поселки и поток разнокалиберных транспортных средств на дороге станет пореже. Уф, а еще жалуются, что мы плохо живем…
Слава богу, чем дальше мы удалялись от города, тем меньше становилось помех. Вскоре я уже смогла гнать не меньше восьмидесяти в час. Почувствовала себя в своей стихии и успокоилась. Гошка посапывал у меня за спиной, закинув ноги на заднюю панель. Так что никто не мешал мне сосредоточиться на главной цели поездки. Как разыскать Ветровых — разберусь на месте, не проблема. Там же и решу, посвящать в это дело Гошу или нет. Пусть парень пока отдохнет, пообщается с родителями и друзьями детства. Мне же не терпелось увидеть Марину, познакомиться с ее дочерью. Виновна Ангелина или нет, но ведь она была единственной из родственников, кто виделся с Сашей непосредственно перед его гибелью!
Уже остался позади славный лиственный лесок, пошли поля — значит, скоро покажутся окраинные домишки старого доброго Сольска. Перед самым городом дорога резко берет вправо, и вдруг вы оказываетесь словно посередине большой поляны цветов! Так замечательно сольчане обустроили въезд в свой город, разбив по обе стороны дороги клумбы. Вон и пост ГАИ, которому, думается, не в последнюю очередь цветочки обязаны своей сохранностью. А метрах в пятидесяти за ним, влево уходит едва заметный проселок, по которому местные жители провожают в последний путь своих близких: он ведет к городскому кладбищу.
Что за черт? Гаишник жезлом показал на обочину, где уже загорали несколько машин. Я съехала, ожидая, когда он подойдет, но он продолжал останавливать другие автомобили, следующие в город, и не вдавался в объяснения.
Я вышла из машины, собираясь устроить маленький скандальчик, но тут сама увидела причину: дорога впереди была занята какой-то многолюдной процессией. Что это еще за демонстрация? О боже…
«Дежа вю» — где я все это видела?.. Ну конечно, в своем мимолетном сне в лавандовой ванне! Поле цветов — и лицо Марины… Несомненно, это ее лицо. Такое же огромное, как во сне, но гораздо красивее, потому что сейчас на нем не было печати страданий, ее губы не молили о помощи. Сейчас это лицо было просто добрым и счастливым.
— Марина Алексеевна! — услышала я сдавленный возглас племянника.
Бледный, Гоша стоял за моей спиной и широко раскрытыми глазами смотрел на огромный портрет в траурной рамке. За портретом скользил обитый красным грузовик с гробом, утопающим в цветах и венках…
Ну вот и встретились, Марина.
