Смерть от гранаты гораздо гуманнее, не правда ли?
Курчавый долго соображал и пришел к выводу, что все действительно так, как я представила ему.
– Чего ты хочешь?
– Ствол на предохранитель! Вынь из него обойму!
Бандит повиновался. Конечно, было бы наивно полагать, что у него только одна обойма, но, чтобы перезарядить ствол, нужно время, надо лезть в карман за запасной, а сейчас дорога каждая секунда.
– Дай мне.
Я приняла из рук курчавого черную металлическую вещицу, своим видом напоминающую зажигалку, только крупнее.
– Что дальше?
– Передерни затвор.
Щелчок – и на сиденье падает девятимиллиметровый патрон.
– Тоже дай мне.
Я спрятала «пчелку» в карман, действуя по-прежнему одним пальцем. Чего доброго, курчавому захочется выпустить нам вслед эту единственную пулю, оставшуюся в стволе. Затем я кивнула на Лосева.
– Теперь пусть он выйдет из машины.
Николай осторожно передвинулся на заднем сиденье и открыл дверцу.
– А как же вы? – спросил он.
– Садитесь в «Ауди» и запустите двигатель. Сумеете?
– Попробую.
– Вот и хорошо. Ждите!..
Двое бандитов пристально смотрели на меня, пытаясь прочесть по глазам, что я собираюсь предпринять дальше.
Я сделала знак парню с китайскими усиками.
– Пересаживайся на заднее сиденье.
Тот повиновался, вышел из машины и пересел назад.
Я осторожно нагнулась к приборной коробке и повернула в замке зажигания ключ: двигатель замолк. Затем вытащила ключ из замка и забрала его с собой. Это, конечно, не остановит погони, потому что завести двигатель можно и двумя оголенными концами проводов, но позволит нам выиграть пару секунд.
– Не вздумайте нас преследовать. Кстати, ваши лица я изучила очень хорошо и запомнила навсегда.
– Мы твое тоже.
– Прекрасно. Теперь сидите и не двигайтесь. И учтите, что я очень далеко и метко бросаю.
Пятясь назад, я отходила от «Волги», спеша в машину к Николаю.
Усевшись на место пассажира, скомандовала:
– Быстро, уезжаем!
Николай тронул автомобиль с места.
– Быстрее!
Я обернулась и посмотрела, что делается сзади. Серая «Волга» оставалась на месте, но недолго. Когда мы уже отъехали метров на двести, она тронулась и последовала тем же маршрутом, что и мы.
Я снова поставила предохранительное кольцо на место и спрятала гранату.
Николай опасливо взглянул на меня.
– Как вы не боитесь таскать с собой такую игрушку?
Я смотрела назад и следила за маневрами «Волги».
– Она не так страшна, как это показывают по телевизору. Для большей безопасности я могу вывернуть УЗРГМ.
– Детонатор, что ли?
– Ну да.
– Приходилось пускать гранату в действие?
– В подобных ситуациях?
– Да.
– Почти нет. Там, где я училась, это было обязательной программой. Бросали в глубокую яму.
– В яму? Но зачем?
– Потому что осколки разлетаются на двести метров, а ты дальше чем на двадцать-тридцать ее не бросишь, тяжела. Эту наступательную гранату можно бросать в чистом поле, только нагнуться и подставить осколкам каску, а грудь прикрыть прикладом автомата. Это мотострелковая тактика или общевойсковая.
– Классно!
– Поднажмите, Николай, они снова преследуют нас! – сквозь зубы проговорила я.
– Как?
Лосев повернул свою голову назад и чуть не въехал в бок «десятке» белого цвета.
– Смотрите за дорогой, блин! – впервые за весь день я повысила голос.
Николай начал волноваться.
– Опять будет драка?
– Боитесь?
– Да, собственно, нет. Но мне хотелось бы обойтись без этого.
– Мне бы тоже. Но, наверное, не получится. Сворачивай направо на следующем повороте.
Мы повернули на улицу Покрышкина.
– Ну, что там? – нервно поинтересовался Лосев. – Догоняют?
– Нет, – я заметила, что серая «Волга» держала дистанцию, а ее пассажиры не торопились идти на абордаж.
– Как нет?
– Вот так и нет. По-моему, они нас пасут.
– В смысле?
– Хотят посмотреть, куда мы едем. Хотят знать про нас все.
– Вот гады! Что будем делать?
– Для начала сотрите отпечатки своих пальцев с рулевого колеса.
Что мне нравилось в Николае – это то, что ему не нужно повторять два раза одно и то же. Он тут же выхватил откуда-то грязную промасленную ветошь и начал драить баранку, сначала с одной, потом с другой стороны.
Я молча наблюдала за его действиями, а потом спросила:
– Вам не кажется, что, меняя руки, вы все равно оставляете пальчики? А масляные отпечатки видны лучше, это надо знать.
Лосев уставился на свои грязные пальцы.
– Ну, блин! – выдохнул он.
Затем полез в карман, придерживая рулевое колесо одной рукой, достал скомканный носовой платок с вышитыми в уголке утятами и тоже пустил его в дело.
– Послушай, а тряпье не оставляет отпечатков?
Вот так незаметно мы перешли на «ты». Вернее, я все время называла его то так, то эдак, а вот Николай решился на это в последний момент.
– Не оставляет. Не забудь про ручку рычага передач и двери.
Я тоже решила подстраховаться и вытерла рукавом все, к чему прикасалась.
– Для верности, – пояснила я. – Они все равно будут искать нас, так пусть делают это по описанию, а не по отпечаткам.
– Разве бандиты снимают отпечатки пальцев?
– За них это делают криминалисты, которые получают за это деньги. Ты понял, что у них в штате милиционеры? Это не простая организация.
