крыльцо выкатилась, как ясно солнышко, молоденькая длинноногая девица.
Симпатичная мордашка с веснушками, короткие шорты и белая почти прозрачная блузка, под которой отчетливо виднелись две внушительные сиськи. Я оценила вкус этого бабника. Передо мной явно была его Елена, урожденная Мещерякова.
Деваха посмотрела по сторонам, прищурившись, глянула на безоблачное небо с палящим солнцем посередине. Затем вытянула перед собой руки и сделала несколько приседаний, потом наклонов.
«Так, ясно. Она здесь ночевала, похоже, что одна (и не боится же!). И сегодня явно ждет приезда возлюбленного. Интересно, когда тот явится? Явно не раньше вечера. С утра он отсыпается после активного неоднократного „прослушивания Вивальди“, потом потусуется у себя в офисе и поедет…» А что делать мне в сложившейся ситуации? Честно говоря, я рассчитывала на необитаемость дачки среди недели, а не учла, что дамочка-то не обременена службой и заботами…
Пока я так размышляла, Елена ползала по грядкам, собирая еще не отошедшую клубнику в кастрюльку.
«Сейчас, наверное, жрать будет с холодными сливками», — завистливо облизнулась я. И точно: она сходила в дом, вернулась с банкой, до половины наполненной загустевшими сливками, и сунула туда две горсти клубники. Затем присела на крылечке и, жмурясь от солнышка, счастья и удовольствия, стала извлекать деревянной ложкой и уминать эту прелесть. Я достала еще одну жестянку с напитком, философски рассудив, что у каждого свой маленький праздник желудка.
Закончив трапезу, девица удалилась в дом. Мне ничего не оставалось, как ждать. Через полчаса она опять появилась на крыльце… с лопатой в руках.
«Что она собралась вскапывать в эту жару?» — недоуменно подумала я, но тут сердечко мое заколотилось… Девица направлялась в сторону ворот, явно имея целью прогулку в лес.
— Неужели будет что-то там вскапывать? Но не червей же для рыбалки… Стоп! Неужели?! — я чуть не свалилась с наблюдательного поста.
Тем временем Елена, пройдя совсем рядом и, слава богу, не поднимая головы, действительно углублялась по тропинке в лес.
Я ловко слезла с дуба и, крадучись, последовала за нею, прячась за деревьями. «Как все получается ясно и просто до гениальности, — думала я. — Она, конечно же, его сообщница, и он, чтобы самому не светиться, дал ей команду в тиши и безлюдье извлечь вещичку из тайника. А вечерком он заберет пистолет и, возможно, ночью переправит куда-то… Куда? Там разберемся. Главное — не терять девицу из виду».
Тем временем Елена вышла на небольшую круглую полянку, где точно посередине рос какой-то кустарник с красными ягодками, волчьими, что ли? Я, не выходя из леса, присела на корточки в зарослях кустов. Но видимость была ничего себе.
Девица, явно никогда ничего тяжелее (хотелось сказать х…я) пилки для ногтей не державшая в руках, пыхтя и сопя, стала рыть землю в двух шагах от самого длинного куста. Работа давалась ей с таким трудом, землю она выбрасывала такими маленькими кучками (как ребенок песочек совком), что мне даже стало жалко и хотелось крикнуть: «Давай помогу!» Но я сдержалась и стала обдумывать свои дальнейшие действия.
«Если захватить ее вместе с пистолетом прямо здесь, то придется конвоировать дамочку вплоть до дачной двери. А вдруг по пути кто-нибудь встретится, и она начнет сдуру орать!
С другой стороны, если позволить Елене войти с пистолетом в дом, она запрется на все запоры, задраит окна и будет ждать хахаля. Что же мне, штурмом дачу брать? Нет, — решила я твердо, — будь что будет, но сцапаю красотку с поличным прямо тут, не отходя от кассы…»
Для целей устрашения или возможной обороны я захватила с собой газовую «беретту», и теперь эта штука покоилась в моей сумке, дожидаясь своего часа. И этот час вскоре пробил.
Уже практически выбившись из сил, Елена отбросила в сторону лопату и вытащила из весьма неглубокой ямки… какой-то круглый длинный саквояж, явно старинной работы, с блестевшими на солнце медными деталями.
Утирая обильно струящийся пот, она присела в тени кустарника, казалось, забыв о только что вырытом предмете, и стала глубоко дышать, закрыв на минуту глаза.
Когда же она их открыла, ей стало, мягко говоря, не по себе. Выражаясь точно и прямо — хреново ей стало. Ибо перед нею стояла миловидная женщина, чуть-чуть постарше возрастом, и держала в руках явно не игрушечный пистолет. Дуло было направлено в лицо Елены, и по выражению моего лица она поняла, что шутки плохи и сопротивление тем более неуместно.
— Ч-ч-что вы хо-хотите, — на девицу напала какая-то нервная дрожь.
— Всего лишь, чтобы ты, милая, медленно встала и молча пошла к своей фазенде.
— В-вы г-граб-бительница? — она была белее мела.
— Нет. И не убийца. Я простой частный сыщик. И мне позарез нужно то, что лежит в этом вот чемоданчике.
— Н-но там…
— Я знаю не хуже тебя, что там. Пошевеливайся!
Для пущей острастки я подтолкнула ее дулом в спину, подхватила чемоданчик, и мы двинулись в обратном направлении.
— Не вздумайте бежать или кричать. Стрелять буду без предупреждения, — я наслаждалась собственной свирепостью и видом этой трясущейся мокрой курицы.
Путь к даче занял у нас не больше пятнадцати минут, и по дороге — о счастье! — мы никого не встретили.
Как только за моей спиной захлопнулась входная дверь фазенды Кульбицкого, я с облегчением перевела дух и спросила у своей пленницы, где тут кухня.
— Пойдемте на второй этаж, там столовая и терраса, — уже более уверенно проговорила Елена, все- таки свои стены помогают…
Чтобы не подвергать себя и дело напрасному риску, я скрепя сердце велела Елене вытянуть руки перед собой.
— Клац, — и защелкнулись новенькие наручники, купленные мною недавно по случаю у знакомого мента-прощелыги.
— Ой, ой, больно, зачем это? — запричитала девица, но я велела ей молчать, пообещав в противном случае запихать еще и кляп в рот.
…Посередине большущей столовой стоял соответственно огромный длинный стол, рассчитанный на одновременный прием не менее двадцати-тридцати гостей. Вдоль стен была расставлена различная кухонная мебель, стулья… На стенах висели некачественные копии с картин фламандцев, изображавших гастрономическое изобилие.
Я усадила девицу в одно из кресел, поставила саквояж у нее в ногах, а сама придвинула стул и устроилась напротив.
— Ну что ж, поговорим… — Я, признаться, еще наслаждалась непроходящим испугом Елены. — Значит, вы, гражданка Мещерякова, являетесь законной любовницей гражданина Кульбицкого Алексея Владимировича…
— Я… да, ну, в общем…
— И целом вы не только любовница, но и сообщница.
— Какая сообщница?
— Преступления. Организации «похищения у самого себя» ценной исторической вещи с целью незаконного получения страховки, шантажа и вымогательства. Будете отпираться?
— Я… он… мы ничего не воровали, — она вдруг заплакала и попыталась скованными руками утереть слезы, но, естественно, из этого ничего не вышло.
— Нечего реветь. Надо уметь отвечать за свои поступки. Когда должен приехать Алексей? Каков был ваш дальнейший план относительно вот этого? — я кивнула на чемоданчик. — И вообще, расскажите все по порядку, начиная с организации взлома сейфа, — кто делал, чем, как, когда?.. Мне нужны все подробности.
— Я… я… ничего не знаю… Мы сегодня хотели отпраздновать годовщину помолвки и вот это… выпить, — в ее глазах вдруг появился ужас.
