— Алексей, ты останешься ночевать? — поинтересовался у брата Владимир.
Я отметила, как исказилась гримаса Горгоны. Алексей, видно, тоже это заметил и ответил:
— Нет, я поеду, пожалуй, к себе.
Мне показалось, Владимир вздохнул с облегчением:
— Ну, как хочешь, а то…
Горгона дернулась всем телом.
Мы направились к выходу. Уже когда дверь за нами закрылась, я услышала пронзительный, нестерпимый для ушей женский визг. Слов разобрать я не могла.
— Не повезло вашему брату с женой, Алексей, — заметила я.
— Да уж…
На следующее утро я отправилась на хлебопекарную фабрику. Но сначала вновь обратилась к Курамшову. Раз уж он один раз приглядел за моим клиентом, значит, повторит подвиг и еще раз. Главное тут — не испытывать чувство вины перед другом.
«Юпитер» оказался внешне ничем не примечательным учреждением. В просторных коридорах пахло колбасой — оказывается, здесь изготовлялись и мясные продукты — и хлебо-булочными изделиями. Я поднялась на третий этаж, туда, где располагался хлебопекарный цех. Спросила у девушки в испачканном мукой халате, к кому обратиться по поводу работы, и та сказала, что я должна поговорить с неким Рустамом. Показала направление, как идти.
Рустам оказался грузным человеком средних лет. Он сидел, вольготно развалившись в кресле, скрестив ноги на табуретке. А за стенкой пылала жаром и тяжелым физическим трудом атмосфера хлебопекарного цеха. В тот момент, когда я подошла, какой-то молодой человек протягивал ему накладную.
— Фасовщица Таня! — заорал властным голосом Рустам. — Фасовщица Таня!
Прибежала замученного вида девчушка в фартуке.
— Обслужи мужчину! — приказал Рустам.
— Пойдемте, — сказала Таня. Казалось, она готова была из себя выпрыгнуть, лишь бы ничем не досадить своему боссу.
— Здравствуйте, — сказала я, обращаясь к Рустаму.
Я полагала, он сейчас начнет приставать, распускать руки, но Рустам лишь грубо спросил:
— Чего надо?
— Мне бы на работу устроиться…
— Кем?
— Фасовщицей.
Рустам почесал затылок.
— Фасовщица, фасовщица… Нужны ли нам фасовщицы? — бормотал он, а потом сам же и ответил: — Пригодятся. Да, никогда не помешают. Работу знаешь?
— Нет. Но схватываю на лету.
— Хорошо. Испытательный срок неделя. Устроит?
— Вполне.
— Фасовщица Вика! — заорал Рустам, и сердце мое екнуло. Я выходила точно на след.
Прибежала Вика. Крашеная блондинка с огромной грудью. «Вот, значит, какая у бандитов мода», — подумала я. Надо сказать, следы потекшей косметики на лице Вики выглядели смешно и нелепо. Интересно, у Вована с ней действительно любовь или так — очередное развлечение?
— Слушаю! — бодро отрапортовала Вика.
— Введи девчонку в курс дела, — рявкнул Рустам. — Она будет у нас работать.
— Пойдем, — сказала Вика и решительно зашагала в глубь цеха, выпятив грудь. Нетрудно догадаться, что она ощущала превосходство перед мной в этом деле и сознательно или подсознательно пыталась его продемонстрировать.
Вика долго объясняла мне, откуда принимать хлеб и булки, куда их складывать, как наиболее быстро завернуть целлофановые пакетики. Я слушала и диву давалась. Сколько премудростей, однако! В цехе было нестерпимо жарко, и я начала крупно жалеть, что позволила себе ввязаться в эту авантюру.
Наконец с кратким курсом обучения было покончено, и я принялась за работу. Вика следила за мной, постоянно давала напутствия и указания, в основном совершенно бесполезные. Так, чтобы показать свое превосходство. Но весь ее апломб исчезал, когда раздавался, а потом разносился эхом по всем закоулкам властный голос Рустама:
— Фасовщица Вика!
Спустя эдак час Вика подошла ко мне, вытерла пот со лба и спросила:
— Покурить не хочешь?
Поскольку мне необходимо было налаживать контакт с ней, я дала согласие. Ну что ж, потравлюсь немного дымом. Ведь для дела нужно!
Мы вышли в коридор и остановились на лестничной клетке, где на подоконнике стояла большая консервная банка, используемая как пепельница.
— Заколебалась вся! — высказала свое мнение по поводу работы Вика.
— Адская работенка, — подтвердила я абсолютно искренне.
— А денежки нужны, — продолжила рассуждения Вика. — Чтобы косметику себе какую приобрести, шмоточки там всякие. Эх-х-х, жаль, платят мало!
— Хоть так.
— На украшения не хватает.
Я уже примерно представляла себе, как лучше вести себя с Викой, а сейчас еще придумала, как повернуть разговор в нужное русло.
— А что, твой не покупает тебе? — задала вопрос я.
Вика призадумалась:
— Редко. Очень редко. Воистину правда: все мужики — козлы!
— Козлы, — подтвердила я.
— И мой — козел. Хотя он бы меня за такие слова убил. У таких, как он, это, видите ли, не по понятиям!
Говорят, если человек выдает фразы типа «все мужики — козлы» или «все бабы — суки», у него не все в порядке с личной жизнью, а сие является верным знаком того, что он нуждается в помощи психолога. Так, по крайней мере, один мой знакомый, обучавшийся этой профессии, утверждал.
— По понятиям? — сделала намеренно удивленное лицо я.
— Он у меня — бывший бандит. А сейчас — так… наполовину бандит.
— Ой, а я знала одного бандита! Даже целый месяц встречалась с ним.
— Я со своим три года встречаюсь, эка невидаль!
Похоже, Вика была чрезвычайно горда тем, что встречается с бандитом.
— И как он из себя?
— О-о! Красавец! Что есть — то есть, ничего тут не попишешь. Хоть и козел.
Я видела Вована, и мне не показалось, что он блещет особой красотой.
— Высокий?
— О, да! Мускулистый! Все его боятся!
Сигареты истлели.
— Ладно, — махнула рукой Вика. — Пора работать. А то заболтаюсь так с тобой…
И мы вернулись в цех. Снова последовала адская работенка. Время от времени мы выходили покурить. В конце концов Вика глядела на меня как на закадычную подругу. В итоге она сказала:
— А знаешь что… Как ты насчет пивка после работы?
— Замечательно. Давно не пила пива.
Про себя я отметила, что неплохо бы напоить Вику до состояния откровенности. Подло, конечно, но в моем положении выбирать не приходится. А то смотришь, и впрямь фасовщицей стану.
Когда мы уходили, меня и Вику подозвал к себе Рустам.
