– Евгений Федорович, вы дома? Мне бы очень нужно с вами увидеться! Да я понимаю, что поздно, ну, пожалуйста! Часа через полтора? Хорошо.
Эльвира рассказала мне, что ее мама, известный в Воленске врач, долгое время лечила жену Поречинцева. Ей нельзя было рожать, у нее был рак, но женщина все-таки решилась забеременеть. Все было очень неудачно, не только ребенок не выжил, но и саму Галину спасли с трудом. Несмотря на операцию, метастазы пошли дальше. Евгений Федорович очень близко принимал к сердцу болезнь Галины Сергеевны, возил ее в Москву еще на одну операцию, доставал дорогие лекарства. Несколько лет им удавалось бороться со смертью, но конец был неизбежен. И вот уже год, как его жена умерла. Мама Эльвиры очень переживала за свою пациентку, с семьей которой сдружилась. Первое время после смерти Галины Сергеевны они с Эльвирой часто бывали у Поречинцева дома, старались поддержать вдовца.
– Сейчас он как будто пришел в себя, – рассказывала Эльвира, – но все еще замкнут, мало с кем общается, маму избегает.
За оставшееся до встречи с Поречинцевым время Эльвира по моей просьбе рассказала о тех мужчинах, которых объявили в розыск. Жили они в разных местах Воленска. Семей не имели, в розыск их подавали в лучшем случае через месяц, а то и через полгода дальние родственники. К тому времени уже мало что можно было установить, даже день исчезновения определялся приблизительно.
– Эльвира, а нельзя ли пробить по вашей базе, не забирали ли их в милицию накануне исчезновения? – спросила я девушку.
– С моего компа в эту базу данных войти нельзя, а вот у оперативного дежурного можно посмотреть, – заинтересовалась Хасанова.
Она составила список фамилий пропавших в прошлом году и пошла с ним в дежурку, оставив меня в своем кабинете.
Хотя она и закрыла файл, я бросилась к ее компьютеру и постаралась вывести этот список и распечатать себе – все в жизни пригодится. Только-только я успела отойти от принтера, как Эльвира вернулась.
– Вы знаете, действительно каждый из них задерживался патрульно-постовой службой за появление в общественных местах в пьяном виде, – она показала мне список, на котором от руки были проставлены даты. Потом одну за другой начала доставать папки. Я молча наблюдала за ее действиями. Эльвира что-то искала в папках, а потом делала пометки в том же списке. И наконец протянула его мне: приблизительные даты пропажи этих мужчин почти совпадали с датами задержания. Она растерянно посмотрела на меня, не решаясь сформулировать вывод из полученной информации.
– А господин Поречинцев у нас как раз в патрульно-постовой службе? – решила уточнить я.
Эльвира от всего сердца возмутилась:
– Что вы, что вы! Евгений Федорович тут ни при чем! Он очень хороший человек! Вы бы только видели, как он за женой ухаживал и как переживал, когда ее не стало.
– Поехали к нему, все и выясним. – Я побоялась оставить Эльвиру, вдруг начнет звонить и спугнет Поречинцева.
Возле второго подъезда уже знакомого мне дома стоял зеленый «BMW».
– Вот, смотрите, машина Евгения Федоровича, – обрадованно сказала Эльвира. Она надеялась, что Поречинцев сейчас поможет нам во всем разобраться.
В принципе я тоже надеялась именно на это – на то, что я заставлю его все объяснить.
На наш звонок дверь тут же открылась. Я заблаговременно постаралась встать так, чтобы в глазок меня не было видно.
– Проходи, Элюня, – раздался приятный мужской голос. – Что у тебя стряслось? Разденься сама, пожалуйста, у меня картошка пережарится.
Хозяина, как и он меня, я пока не видела: пропустив Эльвиру вперед, я несколько задержалась на лестничной площадке, а он, открыв дверь, тут же повернулся и пошел из прихожей на кухню.
– Я хочу у тебя кое-что узнать, у меня тут статистика какая-то странная, – начала с места в карьер девушка.
– Что тебя интересует? – спросил Поречинцев.
– Например, что вам велел сделать Вардин? – сказала я, выступая вперед.
Хозяин внимательно вгляделся в меня. В глазах его промелькнуло узнавание, а потом и страх.
– С вами? – вырвалось у него.
– И со мной, и с Мыльниковым. – Я, не спуская с него глаз, постаралась загородить собой Эльвиру.
Нож в руках Поречинцева был обычным, которым он только что чистил картошку, или, может быть, перемешивал ее в сковородке. Но кто его знает, как поведет себя обложенный охотниками волк. Некоторых хищников флажки пугают, а некоторые через них перепрыгивают.
Поречинцев тоже решил не сдаваться, а резко бросился на меня.
Эльвира вскрикнула. Я, проведя захват, вывернула руку с ножом.
Вскрикнув, Поречинцев опустился на колени, пытаясь уменьшить боль. Я еще сильнее вывернула руку.
– Дядя Женя, этого не может быть! – закричала Эльвира.
Поречинцев расслабился, прекращая всякое сопротивление.
Я откинула ногой выпавший у него нож, ослабила хватку, потом достала свой пистолет и, отпустив Поречинцева, сказала:
– Садись, дядя Женя, рассказывай!
– Мне очень нужны были деньги. – Поречинцев говорил через силу и обращался не столько ко мне, сколько к Эльвире. – Сначала врачи обещали, что операция поможет Галине. А тут Вардин со своим предложением очистить город от бомжей. Он дал мне в долг на операцию. И я эту сумму целый год отрабатывал. Деньги требовались еще и еще... Галя очень хотела жить, верила, что врачи ей помогут. Как я мог не найти денег? Я был готов на все! А когда она умерла, я действовал на автомате, мне уже ничего не нужно было. Попробовал бросить все, но Вардин не дал, сказал, что просто так от них не уходят. Я и смирился. Система была отработана. Он получал заказ, пробивал по базе данных тех, кто попадал в милицию за пьянку во время дежурства капитана Синявина, выбирал нужную кандидатуру. Я забирал мужика, а Синявин отмечал в документах, что он отпущен. Мы даже штрафы за них платили, чтобы они в должниках не числились и чтобы их никто не искал. Как правило, никто ими и не интересовался. Редко у кого дальние родственники находились, да и тех больше справка о том, что они пропали, интересовала, чтобы наследство получить.
– И куда же их девали?
– Синявин их куда-то в соседний район увозил, сдавал заказчикам. А что уж там с ними делали, меня не интересовало никогда.
– Как же к вам Мыльников попал, он ведь не бомж? – Я не смогла не удивиться.
– А ты этого Мыльникова видела? Джинсы на нем залатанные были, свитер старый, морда, как у настоящего алкоголика. Избили его так, что челюсть сломали, говорил он плохо. Видно, спросили фамилию, да не разобрали. Записали Пыльниковым. Вардин Пыльникова и пробил, выяснил, что одинокий, решил, что подходит. Ну и дал мне команду забрать мужика. У того, видно, сотрясение мозга было, он плохо соображал, когда я его в машину усаживал. Это уж потом, когда вы кипеж подняли, выяснилось, что при регистрации первые буквы перепутали. Нашли настоящего Пыльникова, хотели было его уговорить, чтобы сказал, что он это был, но тот совсем на Мыльникова не похож, свидетели (те, кто его бил) могли и не признать. Хоть мы с Синявиным их и разогнали по родственникам на пару недель, но вдруг вы их разыщете. Да и заартачился Пыльников, вот Синявин и пальнул, когда тот на него попер, кричать начал, что выведет нас на чистую воду.
– А Мыльников жив?
– Жив, скорее всего. Мы обычно сразу мужиков заказчикам отправляли, а этот уж очень сильно избит, много денег за него не дадут, вот Вардин и решил его сначала подлечить. А тут вы со своими поисками и знакомствами в прокуратуре, да в губернии... – Поречинцев замолчал.
– Так, где же он? – Я уже с трудом сдерживалась.
– Не знаю, – пожал плечами милиционер, – его Синявин где-то на даче спрятал.
– Дядя Женя... – опять подала голос Эльвира. И опять замолчала.
