Тот беспокойно заерзал.
– Да, но ты мне только что сказал, есть какие-то проблемы. – Он провел рукой по вспотевшему лицу. – А теперь ты утверждаешь, что никаких проблем не существует. Я не понимаю тебя.
– Мой друг, как ты быстро все забываешь, – спокойно проговорил Мануэль. – Наша самая большая проблема – это жена Педро.
Фуентес уставился на него:
– Да, но что такое одна женщина? Если она мешает, я перережу ей горло, и все.
Мануэль покачал головой:
– Тогда в игру вмешается полиция. Ты ничего не соображаешь. Трупов быть не должно! До сих пор по моему плану полиция не входила в игру. Отец отдает нам деньги, и мы исчезаем. Никаких копов. А если мы уберем Аниту, что ты станешь делать с трупом? Мы уезжаем с этим человеком и предупреждаем его жену, чтобы она держала язык за зубами. В противном случае мы его убьем. Никто не будет знать, что происходит. Садимся в бот и отплываем. Но если убить Аниту, мы погорим. Понял?
Фуентес своим жалким умишком пытался понять, что ему сказал Мануэль, однако он не мог думать ни о чем, кроме как о миллионе долларов, который он скоро будет иметь. Он заставил себя думать и с хитрой улыбкой, появившейся на его лице, спросил:
– Разве это такая уж проблема? Мы все поднимемся на борт, а когда будем в море, перережу ей горло, и она отправится к акулам.
Мануэль наклонился вперед и стал отстукивать толстыми пальцами по столу, словно произносил по буквам каждое слово:
– Это не простая женщина. Каким образом мы заполучим ее на борт без мужа, который находится при смерти, если уже не умер?
Фуентес сдался. Это было нечто, с чем его умишко не мог справиться.
– Что же нам делать? – спросил он. – Ты говоришь, что я не должен ее убивать. Наверняка она не выйдет из отеля без своего слабоумного мужа… Что же нам делать?
Мануэль кивнул:
– Вот в этом и заключается проблема. Пока я ее не решу, нам не видать этих денег.
Он сжал руки в кулаки и с треском опустил их на стол:
– Я должен решить эту проблему!
Фуентес откинулся назад. Это было выше его разумения. Он ждал.
Мануэль, казалось, снова стал разговаривать сам с собой, уставившись в стену поверх головы Фуентеса:
– Я должен ей солгать. Снова ложь и ложь. Необходимо получить эти деньги. С ними я изменю всю свою жизнь! Я должен солгать ей. Я должен заставить ее поверить, что она получит своего мужа. Я должен усыпить ее бдительность, пока она не поднимется на борт судна.
Да, ты прав, дружище. Только тогда, если она станет помехой, узнав, что не получит своего мужа, я предоставлю ее в твое распоряжение.
Он обхватил руками свою лысую голову и простонал:
– Мои соотечественники доверяют мне. Она тоже. Если я так поступлю, я больше не буду хозяином своего слова. Много лет я вел честную жизнь и всегда держал свое слово.
Пока Фуентес слушал причитания Мануэля, в его мелкий, но хитрый умишко неожиданно закралась страшная мысль.
Если этот человек слова отошел от правды и может предать одного из своих соотечественников, как можно быть уверенным в том, что он получит свой миллион, который обещал ему этот хозяин своего слова? Допустим, он прикажет ему убить Аниту, когда они окажутся на борту с пятью миллионами. Закончится ли все на этом? Не решит ли этот «правдолюбец», что пять миллионов лучше, чем четыре? А вдруг он и его отправит следом за Анитой кормить акул?
Фуентес почувствовал, как мурашки побежали по всему телу от страха.
Мануэль не смотрел на него, теперь он разглядывал свои огромные руки.
– Это единственное решение. Я должен солгать ей, – бормотал он. – Может быть, Господь простит меня.
Глава 6
В отвратительном настроении детектив первого класса Том Лепски сидел за столом в дежурном отделении управления полиции Парадиз– Сити, он просматривал сводку происшествий по городу за прошедшую ночь и ворчал. Его скверное настроение было вызвано спором с женой, спором, в котором он, как всегда, потерпел поражение.
Лепски любил поспать. Поэтому он всегда собирался в спешке, чтобы успеть на работу. Однако это его не беспокоило. Он точно до секунды рассчитал время, которое ему необходимо, чтобы вовремя примчаться в управление.
Но ничто он не любил так сильно, как свой завтрак: три яйца, поджаренный бекон, тосты, джем и кофе. В 7.15 Кэрол вставала, шла на кухню и готовила ему завтрак, пока Лепски брился, принимал душ и одевался.
В это утро он уже успел надеть сорочку и натягивал брюки, когда его нос конвульсивно задергался. Он не почувствовал привычного аромата поджаренного бекона и не слышал шипения яичницы на сковороде. Озадаченный, он застегнул «молнию» на брюках и направился в кухню. В дверях спальни стояла Кэрол, держа на вилке аппетитный кусок сочной ветчины.
– Привет, солнышко, – сказал Лепски. – А что с моим завтраком?
– Без свежей сорочки не будет никакого завтрака, – отчеканила Кэрол.
– Сорочки? – Лепски удивленно открыл рот. – Что общего между сорочкой и завтраком?
– Ты не надел свежую сорочку, которую я приготовила тебе вчера вечером.
Лепски издал звук, который испугал бы дикую кошку:
– Черт с ней, с этой сорочкой! Давай завтрак!
– Твоя сорочка жутко грязная. Неужели у тебя совсем нет гордости?
– Гордости? При чем здесь, к дьяволу, гордость и как она связана с моим завтраком?
– Том, ты носишь сорочку уже три дня, – проговорила Кэрол медленно и отчетливо. – Это позор! Я старалась и приготовила тебе свежую, надень ее!
– Днем меньше, днем больше, не имеет значения. Давай завтрак!
– Я не потерплю, чтобы ты, детектив первого класса, ходил как бродяга! Не наденешь свежую – завтрака не получишь!
Лепски подумал. Времени оставалось в обрез. Он жаждал получить свой завтрак и, взглянув на решительное лицо Кэрол, простонал, сдернул с себя сорочку, да так, что от нее отлетели пуговицы. И пока он натягивал свежую, Кэрол, удовлетворенная, направилась в кухню.
В управление он опоздал на десять минут. Макс Джейкоби сначала намеревался подтрунить над ним, но, увидев кислое выражение лица Лепски, решил воздержаться.
– Кубинцы! – вдруг взорвался Лепски. – Ты только посмотри на этих свиней, ну и ночка!
Он махнул в сторону Джейкоби сводкой ночных происшествий.
– Каждую ночь эти чертовы кубинцы учиняют беспорядки. Иммигранты! Скоро Флорида станет похожа на Чикаго!
– Да, работой они нас обеспечивают, – поддержал его Джейкоби.
На столе Лепски затрещал телефон. Он схватил трубку и рявкнул:
– Лепски!
– Это Ларри. Тот тип, который застрелил двоих при ограблении, приходит в себя. Доктор сказал, что мы можем поговорить с ним три минуты. Мне заняться этим или хочешь сам?
– Сам! – рявкнул Лепски. – Буду через десять минут.
Он бросил трубку и вскочил.
– Давай, Макс! Этот убийца и грабитель приходит в себя. Поехали!
На пути в больницу, когда Лепски сосредоточенно лавировал между других машин, Джейкоби сказал:
– У тебя прямо-таки шикарная сорочка, Том.
