Предположение вроде бы получило обоснование, но предположением пока и осталось. Ни одного объективного довода для перевода его в разряд фактов у меня не было.

После этого я узнаю о Салазарове, покровителе сатанистского кобла и об изгнании бомжей со свалки. Бойцы отмороженные, постаравшиеся там, действовали не по своей инициативе. Городская помойка в область их интересов входить никак не может, им с нее просто нечего взять. И уж никоим образом их не интересуют обитающие на ней отщепенцы. Значит, если сами они не имели отношения к трупу, то, мордуя и прогоняя оттуда бомжей, они выполняли чей-то заказ. Человек, заказывающий отморозкам работу, должен иметь связь с их авторитетами и деньги для оплаты услуг.

— А если труп — дело рук самих отморозков?

— Не исключаю, но маловероятно. С какой тогда стати Салазарову после звонка Аякса организовывать на нас милицейскую облаву в подвалах?

Константин потерял нить, покрутил головушкой и потребовал:

— Нет, Тань, давай по порядку. Некто заказывает буйным молодцам удалить со свалки бомжей, чтобы те, если им случилось быть свидетелями выгрузки трупа, не помогли работе следствия, если уже не помогли к тому моменту. Дальше!

— При посещении «бабского центра», перед уходом уже, меня посетило вдохновение к импровизации. Пришла я туда в качестве пациентки, приняла, как полагается, сеанс их молельных услуг, очень мило побеседовала с самой бабой Ритой, а перед уходом осведомилась у ее подручницы — не поступят ли они со мной после повторного сеанса как с Женей Реутовой — не приготовят ли из меня жертву во имя, так скажем, их неординарных целей.

— Ты провоцировала их! — моментально сообразил Константин.

— Вот именно! — Его сообразительность меня радовала. — А как же еще я могла заставить их раскрыться? И вечером меня попытались убить.

Константин поднялся, прошелся взад-вперед по комнате. Мала ему комната. Ему бы в его спортзал сейчас, размяться.

— Получается, что эта самая баба Рита, возможно, так обеспокоилась твоей догадкой, что послала к тебе убийцу?

— Баба? Едва ли. Нет. Она из Питера, центров у нее по России несколько, этот, похоже, новый, не раскручен еще как надо, вот и торчит здесь. Корней в Тарасове не имеет, связей глубоких, скорее всего, тоже, а заказать убийство, да в такие сроки, это суметь надо!

— Что же, Салазаров? — Костя нахмурился, оценил мысль. — Сомневаюсь!

— Это твое право. Только как по-иному ты объяснишь появление милиции в подвалах?

— Рассказывай! — потребовал, подтверждая свое бессилие к самостоятельному анализу ситуации.

Ну, не развит он в этой области, так она ему и не нужна. По-другому он зарабатывает. И в его сфере деятельности, по-моему, ему равных нет.

— Милицию, пытавшуюся накрыть нас в подъезде, могли вызвать сами киллеры, не исключаю, но для них это опасно, может произойти накладка, и менты, приехавшие раньше времени, повяжут их у моего теплого трупа. Да и ход такой для убийц, согласись, уж слишком нетрадиционный. Зачем это им надо, в конце концов? С двумя-то пистолетами да бояться бабы! Ведь если бы не ты, он бы меня застрелил с гарантией, потому что сопротивляться я уже не могла. Даже если иметь в виду, что на профессионалов они не похожи, класс игры не тот, топорная работа, шансов уцелеть у меня не было. Все это, Константин, наводит на мысль, что кашу заварили наспех.

— Кашу — ладно, а что же милиция? Ее появление ты не объяснила.

— Милиция не вписывается в картину случившегося, если не принять единственного предположения, не имеющего вариантов и альтернатив — убрать киллера. Убрать его так, чтобы исчез он для всех и навсегда, и с ним исчезло бы имя заказчика убийства. Но для этого нужны очень плотные связи в верхах милицейских эшелонов. А сам процесс исчезновения можно обставить и не в Тарасове, это уже техника.

— Что-то уж больно изощренно все!

Сомневайся, Костя, сомневайся, милый! Чем больше сомневаешься, тем большая потом будет у тебя уверенность.

— Пока ты в комнате с убийцей разговаривал, я в ванной тряслась, умывалась и очень напряженно, прямо-таки лихорадочно думала, прикидывала со всех сторон — кому выгодно сбыть Танечку Иванову с воза, какой кобыле от этого полегчает, и ничего в тот момент меня больше не интересовало, потому что повторения происшедшего мне не хотелось до поросячьего визга! До ванной и после нее я тоже головой работала, и вот как у меня выстроилось.

Жене Реутовой вспороли живот твердой рукой и с хирургическим хладнокровием. Не хирургическим, правда, инструментом. И ее тело попадает на свалку. Хладнокровные люди, они что, не могли скрыть его как-нибудь по-иному, надежнее? Не думали, стало быть, об этом всерьез, другим были заняты.

Характер умерщвления, вид раны, предполагаемое орудие, пол и возраст жертвы навели на мысль об обрядовом убийстве, и сатанисты отыскались тут, неподалеку, и очень испугались прямо поставленного вопроса, потому что никак его не ожидали. Позвонив после телепередачи, в которой на весь город показали фотографию Жени, они считали себя застрахованными от неожиданностей и рассудили верно — позвонить надо, следствие рано или поздно все равно на них выйдет, а так они долг свой исполнили, что же еще? И вдруг — на тебе!

Запаниковала баба Рита, обратилась к своему компаньону и спонсору — к господину Салазарову, рассказала ему все. Тот понял быстро, насколько его подшефные замазаны черными делами, понял, что под угрозой оказывается само существование центра, а с ним и очень приятный источник доходов и, что самое главное, его репутация.

Что делать? Звонить в милицию и сдавать ведьм со всей их атрибутикой? Или зачищать следы их деятельности, защищать их, себя и деньги? Салазаров, оценив свои возможности, выбрал второе. Действовать начал быстро и решительно. Убрал отморозками бомжей со свалки — на всякий случай — и убил меня. То есть попытался убить. Заметь, Костя, если бы это ему удалось, как и нейтрализовать киллера, то уже сейчас, с его точки зрения, все было бы просто великолепно!

— Да, но еще Горчаков есть! — протестует Константин.

— Горчаков отстаивает не свои жизненные интересы, а занимается расследованием только по служебной необходимости. Да и в оккультизме он, скорее всего, разбирается слабо, поэтому наверняка ловит рыбку не в том озере.

— Ну да, на тебя накатил! — соглашается Костя.

— Так вот, — возвращаюсь я к рассказу, — менты, прибывшие «по вызову» киллера — будь земля ему пухом, — очень меня насторожили. Неужели, спросила я себя, Салазаров настолько могуч, что может манипулировать милицией? И не каким-то участковым, а целыми подразделениями? Ой, едва ли это в возможностях даже такого воротилы, как он. Тут власть нужна, и власть реальная, а не только деньги. Салазаров же делец.

— Может быть, знакомства, связи? Сама говоришь — воротила не из слабых.

— Знакомства — едва ли. Связи! Тут ты в точку попал! Причем связи настолько плотные, что они обязывают к содействию даже в таких грязных и опасных делах.

— Обязывают! — Константин задумался, а я дала ему время, не торопила. Как-никак, это был очень важный момент во всем построении версии, я сама пришла к нему не сразу, через тревожное недоумение.

— Какие связи могут так обязывать власть имущего воротилу? Деньги?

— Мало, Костя. Деньги и страх! Страх за благосостояние и страх за благополучие.

— Страх потерять деньги и страх за собственную шкуру, — расшифровал он мою фразу.

— Вообще, власть, страх и деньги — вещи в нашем мире взаимосвязанные. Но это лирика! Итак, мы предположили…

— Предположили? — перебил меня Костя.

— Мы, за исключением малого, предположениями только и занимаемся, которые тем не менее вчера очень хорошо сработали — в подвале!

Вы читаете Охота на ведьму
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×