Люси издала вопль. Пошатнулась немножко, затем замерла и рухнула на пол. Я поспешила ей на помощь, но она оттолкнула меня, вне себя от горя: ей было просто необходимо растянуться на полу.
– Нет, нет! Это невозможно!
– Люси, милая, не убивайся! Я тебе другого куплю, обещаю!
– Не хочу я другого!
– Можешь взять Вонючку, если хочешь, – галантно предложил Тоби.
– Не хочу я Вонючку! Он убийца!
Алекс наклонился к моему уху.
– Хмм, мне избавиться от тела? – тихо спросил он.
– НЕТ! – завизжала Люси, внезапно вскочив на ноги. – Нет, я хочу его похоронить.
Всхлипывая и шмыгая носом, она осторожно взяла обмякшего кролика и нежно опустила его в коробку. Потом зажала коробку под мышкой, и мы вышли вон из кабинета, к угрюмым агрессивным посетителям, зловеще караулящим нас в приемной. Какой-то старичок с любопытством поднял брови. Тоби мрачно покачал головой и сделал красноречивый жест, перерезав себе пальцем глотку. Агрессивность моментально сменилась сочувствием, и собравшиеся издали коллективный вздох. Толпа расступилась, освобождая проход для маленькой плачущей девочки и ее мертвого кролика. Процессия с Люси во главе молча проследовала к автостоянке; даже Айво, казалось, проникся серьезностью ситуации и притих. Домой я ехала медленно, под дождем; дворники ударяли по стеклу.
– Я хочу похоронить его в саду, – произнесла Люси еле слышным шепотом с заднего сиденья.
– Конечно, дорогая. Так и надо. Мы сделаем ему хорошую маленькую могилку.
– С надгробием.
– Да, милая.
– И с цветами.
– Разумеется.
– И пусть все оплакивают: пригласим всех. Позвоним Марте и Вере. Даже папочка должен прийти, и мы будем петь гимны.
– О да, наверное, – с сомнением пробормотала я. Последнее заявление заставило меня немного занервничать. Папочка и гимны? Я подозревала, что ее папочка вовсе не так набожен.
На самом деле волноваться было не о чем. Я тихонько постучала в дверь мастерской, закрыла ее за собой и быстро объяснила Джоссу, что произошло и как расстроена Люси. Он великодушно согласился поддержать дочь, бросил языческих богов в их громадном великолепии, и мы все поплелись в сад на похороны. Вызвали Веру, и она второпях прибежала по холму из своего коттеджа, и даже Марта улизнула из больницы, с радостью оставив на время обязанности сиделки. Завернувшись в плащи под проливным дождем, по колено в грязи, мы все внимательно смотрели, как Джосс, следуя строгим инструкциям Люси и Эммы, выкапывает, как мне показалось, немыслимо глубокую яму.
– Глубже! – требовала Люси. – Глубже, папочка. Надо похоронить его в клетке и в одеяле, чтобы он не испачкался!
– Будет сделано! – перевел дыхание Джосс, по лбу у него лился пот. – Я мигом, моя милая. – Он вполоборота повернулся ко мне: – Это входит в ваше понятие «перекапывать огород»? Значит, мне осталось помыть машину, и я стану новым человеком, не так ли?
– Практически, – усмехнулась я. – Еще повесьте пару полок и добро пожаловать в реальный мир, Джосс.
Наконец могила была выкопана, и мы торжественно встали кругом, а Люси, главная плакальщица, заведовала церемонией. Сначала нам пришлось взяться за руки, окружив могилу кольцом, и помянуть Лапика про себя; потом мы спели «В яслях» и наконец произнесли единственную молитву, которую помнила Люси, – «Благодарим Всевышнего за все его дары. Аминь». Во время ритуала я не осмелилась взглянуть на Джосса и все время стояла с опущенной головой. Затем Люси церемонно кивнула отцу, который исполнял роль служащего похоронного бюро, и тот с легкостью поднял коробку и медленно зашагал к яме.
Только он собрался опустить коробку, как Люси вдруг воскликнула:
– Один поцелуй на прощание!
Джосс обернулся.
– О, Люси, милая…
– Да, папочка, я хочу поцеловать его в последний раз!
Джосс вздохнул и вернулся. Снял крышку.
– Хорошо.
Мы послушно сбились в круг, чтобы посмотреть, как Люси исполняет соборование, и тут внезапно… кролик открыл один глаз.
– Свят, свят, свят! – завопила Вера.
– Чур меня, – прошептал Джосс.
– Он жив! – завизжала Люси. – Лапик жив!
Люси потащила Лапика в дом и под руководством Веры положила его в коробке в духовку на маленький огонь – согреться.
– Прикольно будет, если она его сейчас зажарит, – заметил Тоби, заглянув в духовку.
По какой-то причине нам с Джоссом все это показалось невероятной уморой, но Люси – вовсе нет, поэтому мы выбежали во двор, якобы чтобы засыпать могилу, но на самом деле – чтобы скрыть наши перекошенные лица. Нам то и дело приходилось останавливаться, хвататься за бока и облокачиваться о лопаты, так мы хохотали; дошло до того, что Джосс чуть не упал в могилу.
К счастью, Лапик не изжарился, и через полчаса его достали из духовки, и он стал прыгать по кухне и даже умял пучок довольно дорогих фиалковых листьев, которые Марта обнаружила на дне холодильника. Я позвонила Алексу.
– Нет! Это невозможно. У него не было пульса.
– А теперь есть, – ответила я, глядя на Лапика, который как раз нагадил на кухонный стол. – Или он воскрес из мертвых.
– Господи Иисусе. Что ж, наверное, сердце ненадолго остановилось, такое бывает, правда. Извини, Рози, похоже, я ошибся.
– Не переживай. Слава богу, что мы его не похоронили.
Я опустила трубку, а Джосс оторвался от газеты в углу.
– Этот чертов ветеринар головы от задницы отличить не может. Наверное, разглядывал вас вместо того, чтобы осматривать пациента.
Естественно, я залилась краской и принялась убирать кучу, которую Лапик наложил на столе. При этом волосы у меня упали на лицо. Джосс усмехнулся.
– Так я и думал. – Он захлопнул газету. – Значит, завтрашний вечер вы проведете с ним?
– Вообще-то нет.
– Серьезно? Неужели он не пригласил вас на новогоднюю пирушку в «Красном Льве»?
– Пригласил, как же иначе, но мне что-то не хочется. – Я посмотрела ему прямо в глаза, чувствуя, что Марта с любопытством меня разглядывает.
– Ну ладно. – Он встал, широко потянулся, зевнул и бросил газету на стул. – Что ж, если вы собираетесь справлять Новый год одна, в коттедже, почему бы вам не прийти сюда?
– О, не знаю, – промямлила я.
Он пожал плечами и направился к двери:
– Дело ваше.
– Хотя, – торопливо проговорила я, – думаю, я могла бы приготовить нам обоим ужин или что-то вроде того?
– Почему бы и нет? Что-то вроде того.
С этими словами он вышел из комнаты, а я осталась стоять посреди кухни, чувствуя себя немного глупо и более чем растерянно.
Глава 18
Чтобы приготовить незамысловатый маленький ужин на Новый год, я пустилась во все тяжкие.