Место для укрытия я выбирала тщательно: мне нужно было соблюсти все меры предосторожности, чтобы не быть замеченной. На город уже опустилась темнота, и это было мне на руку.
Оглядевшись, я не обнаружила ничего, кроме парочки жилых домов, расположенных напротив складов 'Автостекла'. Выбор был невелик, и я отправилась к одному из домов. Дождавшись, пока в оснащенный домофоном подъезд войдет один из жильцов, я спокойно проследовала за ним. Мой респектабельный вид не вызывал подозрений. Поднявшись на пятый этаж, я остановилась у окна и заняла наблюдательную позицию, подумав про себя, что заодно неплохо было бы перекусить, поскольку последний раз я ела еще в поезде и практически целый день промоталась с голодным желудком, если не считать любезно предложенного Михаилом стакана чая с печеньем.
Я достала купленные в гипермаркете продукты и принялась за слойку. В этот момент, признаться, я пожалела, что ограничилась одной. Правда, съев еще и йогурт и запив все это соком, я почувствовала себя куда лучше. А набивать желудок перед слежкой не следовало. Я мысленно усмехнулась, представив, как выглядела бы со стороны, если бы кто-то из жильцов дома сейчас увидал меня: молодая, хорошо одетая женщина, явно приличная, набивает прямо в холодном подъезде рот сухомяткой, осыпая крошками цементный пол… Но правила этикета меня сейчас не слишком заботили, порой мне приходилось обедать и в куда более худших условиях. К тому же дом был снабжен лифтом, так что было немного шансов, что кому-то захочется прогуляться пешком на пятый этаж.
Времени было половина седьмого вечера. Неизвестно, когда появится Павел, но, учитывая слова Михаила о том, что сам он возвращается домой в десять вечера, можно было ожидать еще часа два. Однако мне повезло, и Павел появился раньше. Я была предельно внимательна: мне нужно было не только не просмотреть его появление, но и не проморгать парней на 'Фольксвагене', если им вдруг вздумается проехаться сюда в надежде обнаружить меня. Слава богу, 'Фольксваген' не появился, а вот моховский 'Мерседес' прикатил около семи часов. Мохов поставил его в гараж, из чего я сделала вывод, что домой он будет добираться на метро, потом он своей вертлявой походкой прохилял к офису, провел там совсем немного времени и, сунув руки в карманы куртки и ссутулившись, пошел обратно.
Он шел быстро, и я поскорее покинула свое укрытие, чуть ли не бегом спустившись на первый этаж. Долговязая фигура Павла маячила впереди. Мохов, похоже, не подозревал о том, что за ним будет кто-то следить. По крайней мере, двигался он спокойно, не оборачивался, и я невозмутимо следовала за ним. К тому же узнать меня в моем новом образе было затруднительно, а если учесть, что Мохов и видел-то меня несколько минут, то риск быть узнанной сводился к минимуму.
Мохов дошел до метро и проследовал к эскалатору. Спустившись вниз, я постаралась войти в тот же вагон, что и он. Мне это удалось, хотя народу в этот час в подземке было очень много. Разумеется, пришлось стоять, но это были пустяки, к тому же так получалось даже лучше: Мохов мне был виден прекрасно. Мне нельзя было потерять его из виду, так как я понятия не имела о том, на какой станции он будет выходить.
Ехать пришлось довольно долго. Мне отдавили все ноги в новеньких туфлях, но я помалкивала, стараясь не привлекать к себе внимания. Наконец я заметила, что Мохов начал протискиваться к выходу. Я тоже поспешила к двери, но только в другой конец вагона. Когда мы поднялись и вышли из метро, на улице уже было совсем темно.
Мохов поднял воротник куртки и втянул голову в плечи, ежась от пронизывающего ветра. Он быстро переставлял свои длинные, как у цапли, ноги, и мне на каблуках было не очень-то удобно поспевать за ним, но я старалась. О красоте и изяществе своей походки я в тот момент не заботилась. Мне нужно было подойти к подъезду дома, где живет Мохов, одновременно с ним.
А идти пришлось довольно долго: дом Павла находился далековато от станции метро. Скорее всего, до него была пара остановок на троллейбусе, но Мохов не захотел воспользоваться услугами общественного транспорта, ограничившись давкой в метро. Бесконечные панельные девятиэтажки тянулись вдоль улицы.
Наконец Павел свернул во двор одной из них и зашагал к подъезду. Я прибавила шаг. Мохов достал из кармана ключ и приложил его к замку домофона. Тот послушно затренькал, и Павел шагнул в дверь. Но и я как раз подоспела и быстренько придержала дверь рукой. Мохов не стал садиться в лифт, а направился к лестнице. Я слышала, как он что-то тихонько насвистывает себе под нос. Но я уже была рядом, и ствол был у меня наготове.
Резким движением я сжала горло Павла и вжала пистолет под ребро.
– Тише, Павлуша, – ласковым голосом проговорила я ему на ухо. – Ты где живешь?
– З-здесь, – заикаясь, выдавил из себя Мохов.
Он попытался повернуть голову, но я довольно чувствительно ткнула его в бок.
– Не рыпайся, Павлуша, – прошипела я. – А то будет очень больно. Квартира какая?
– Да что тебе надо-то? – сдавленно спросил Мохов.
– Квартира, номер, говори!
– Сто сорок пять, – нехотя буркнул водила.
– Этаж?
– Третий.
– Есть кто дома?
– Нет, я один эту хату снимаю, – Мохов немного осмелел.
– Смотри, Павлуша, – пропела я ему на ухо. – Тебя, наверное, в детстве учили, что врать нехорошо? Так вот, если сейчас окажется, что ты меня обманул и дома тебя дожидаются папа-мама, то первая пуля достанется им. Усек?
– Да нет там никого! – Мохов попытался резко дернуться в сторону, за что немедленно словил пистолетом по башке.
– А-а-а! – коротко вскрикнул он, стараясь тем не менее не шуметь. – Зараза! Да чего тебе надо от меня?
– Пошли поговорим, – я подтолкнула его к лестнице.
Мохов послушно перебирал ногами, поднимаясь вверх. Я плотно держала пистолет у него под боком. На третьем этаже мы остановились перед квартирой с номером сто сорок пять.
– Ключи, – потребовала я, протянув вперед левую руку. – Где? В кармане?
Мохов молча кивнул. Я полезла в карман его куртки и вытащила оттуда связку ключей. Вставив один из них в замок, я повернула ключ и втолкнула Павла в квартиру. Там было темно и тихо. Похоже, действительно Мохов не соврал, и в квартире никого не было. Вот и хорошо, а то разбираться с ним на улице было бы не очень удобно. Еще менее удобно мне было бы разбираться с моховскими домочадцами.
Я провела Павла в комнату, единственную в этой квартире, и включила торшер.
– На пол, – приказала я, сильно толкая его вперед.
То ли от страха, то ли от неожиданности Павел пролетел вперед и грохнулся носом в пол.
– Да чего ты делаешь-то? – чуть не плача проговорил он, прижимая руки к лицу.
– Ничего, у меня платочек имеется, – усмехнулась я. – У тебя есть скотч?
– Чего? – не понял тот. – Ты кто? – Он попытался пристально осмотреть меня и прийти к какому-то выводу. Но, по всей вероятности, вид респектабельной молодой дамы с пистолетом в руках не способствовал выстраиванию в его голове ни единой версии. – Ты воровка, что ли? – наконец сообразил он. – Грабительница? Так у меня нет ничего! Вон, мобильник в куртке!
– Скотч, говорю, есть? – игнорируя его идиотские вопросы, повторила я.
– Нету, – мотнул головой Мохов, с ненавистью поглядывая на меня.
Меня он явно не узнавал, просто даже предположить не мог, что это я приходила сегодня утром в 'Автостекла' и что это насчет меня звонил он браткам несколько часов назад.
– Эх, ни в чем на вас, мужчин, положиться нельзя! – вздохнула я, покачивая головой. – Во всем на себя рассчитывать приходится.
Я полезла в сумку и достала оттуда небольшой рулончик скотча, который всегда ношу с собой на всякий случай: он у меня входит в арсенал необходимых спецвещей частного детектива, так же, как, к примеру, фонарик или отмычки.
Достав скотч, я направила на Мохова пистолет и приказала:
