– К балкону!
Мохов с недоумением посмотрел на меня.
– Ну, что смотришь-то? – прикрикнула я. – К балкону, говорю, двигай.
Мохов, находившийся на полу, неуверенно, но послушно сделал несколько ползков на заднице назад и замер возле балконной двери, которая, естественно, была закрыта. Я подошла ближе, ухватила его за руку и, быстро приложив к батарее, примотала ее скотчем. Мохов громко заверещал и задергался.
– Э, ты чего, ты чего?! – заголосил он. – Ты что, маньячка, что ли?
– Не обольщайся! – усмехнулась я. – Меня не привлекают прыщавые юнцы. К тому же комплекция у тебя, мягко говоря, не атлетическая. Словом, меня твой суповой набор не возбуждает.
– А что тебя возбуждает? – с явной издевкой в голосе спросил Павел.
– А возбуждает меня очень сильно вопрос, кому ты меня сдал сегодня утром? – и я в упор глянула Мохову в глаза.
Они сильно вытаращились после моего вопроса. Мохов искренне не понимал, о чем идет речь. Я улыбнулась и придвинулась поближе.
– Я спрашиваю, – четко чеканя каждое слово, повторила я, – кому ты позвонил сегодня, после того как я покинула фирму 'Автостекла', завершив беседу с тобой по поводу Артема Алексиевича?
Лицо Мохова менялось на глазах. Непонимание сменилось недоумением, недоумение растерянностью, а потом на нем появился откровенный страх.
– Ты на кого работаешь? – выдал он.
Я расхохоталась.
– Моя работа – не твоя забота! – произнесла я. – Ха-ха! Видишь, стихами с тобой заговорила. Вот выйду на пенсию, стану стихи писать, с голоду не помру. Ты лучше скажи, на кого ты работаешь? Кто тебя просил позвонить?
Мохов молчал. Он попытался незаметно пошевелить привязанной рукой, чтобы освободиться, но скотч был затянут крепко-накрепко.
– Ты не рыпайся, не рыпайся! – прикрикнула я на него. – И время не тяни, я и так его по твоей милости впустую много потратила. Говори давай! Телефон, адрес, имена, внешность – все говори!
– Я не знаю, о чем ты, – в сторону сказал Мохов.
Не церемонясь, я подошла и коленом двинула ему в подбородок. Голова Павла мотнулась назад, при этом он издал какой-то мекающий звук.
– Да ты что, стерва? – прошипел он, стараясь дотянуться до меня ногой и лягнуть. – Мне на работу завтра!
– Если будешь продолжать так себя вести, на работу ты не попадешь ни завтра, ни послезавтра. Это я тебе гарантирую. И хорошо, если вообще сможешь когда-нибудь работать. Зато свободного времени у тебя будет навалом, и ты сможешь хоть каждый день красочно рассказывать пацанам у подъезда, как тебя сделали инвалидом! Колись давай!
И я еще добавила ему пистолетом по макушке. Мохов заругался сквозь зубы, в голосе его были слезы.
– Да не знаю я ничего! – в отчаянии проговорил он.
– Как это не знаешь? – прищурилась я. – Я уже тебе напоминала, что врать нехорошо. Разве тебя не этому учили семья и школа?
– Никого я не знаю! – поднял голову Мохов. – Достали вы меня все! Подъехали двое, знать их не знаю, первый раз вижу! Они насчет Артема спросили. Я сказал, что понятия не имею, где он. Тогда они сказали: 'Если кто будет его спрашивать, звякни вот по этому номеру, не сочти за труд'. Ну… Я и позвонил сегодня. Все!
– А зачем звонил? Мог бы и не звонить, – назидательно заметила я.
– Ага! – с сарказмом изрек Мохов. – Я как-то сразу по их глазам понял, что им не очень понравится, если я от них что скрою.
– Я, знаешь, тоже умею сердиться, – усмехнулась я. – И мне тоже очень не понравится, если ты попытаешься мне навредить. Или обмануть. Как они к тебе подъехали, где?
– Я в рейс отправлялся, они неподалеку стояли. На синем 'Фольксвагене', – сказал Павел.
'Ну, все точно!' – подумала я, а вслух спросила:
– Когда это было?
– Это было… – Мохов закатил глаза. – Так, девятнадцатого у Артема выходной должен был быть, а двадцатого он уже не вышел… Но мы тогда еще не знали ничего, и в тот день было тихо. Появились они на следующий… Значит, двадцать первого. Точно, двадцать первого!
Мохов даже повеселел от того, что так удачно ответил на этот вопрос.
– Так, кроме машины и номера телефона, что тебе еще о них известно?
– Ничего! – Мохов прижал свободную руку к груди.
– Имена, фамилии!
– Да откуда же мне знать их фамилии? – искренне удивился Павел. – Между собой они друг друга никак не называли. Да, только когда позвонить просили, один сказал – спросишь, мол, Санька или Аристократа.
– Здорово! – невольно фыркнула я. – Санек и Аристократ – Ильф и Петров отдыхают!
– Ну, как назвались, так и передаю, – обиделся Мохов.
– Ладно, ладно, – примирительно подняла я руку. – И что? Они появлялись еще?
– Нет, больше не появлялись, – покачал головой Павел. – Я уж и забыл про них, пока сегодня ты не появилась. Ну, я и позвонил.
– Так, и что сказал? В подробностях!
– Да что там в подробностях говорить-то! Ну, сказал, что баба приходила, Артема искала. Что на белом 'Опеле' была. Еще номер сказал. Ну и… все.
– А они что?
– Ничего. Спасибо сказали, и все!
– Они никак не объяснили при первой встрече, зачем им Артем?
– Объяснили, – хмыкнул Павел. – Сказали, что долг ему хотят вернуть. Я в такую мулю, конечно, не поверил…
– И все-таки сдал приятеля? Ну, то есть не его самого, а меня. Но это практически все равно. Значит, ты и Артема бы сдал точно так же!
– А вы что, не сдали бы? – неожиданно переходя на 'вы', запальчиво спросил Мохов. – Можно подумать, по-другому бы поступили.
– Не знаю. Но постаралась бы предпринять все, чтобы не сдавать друга, – твердо ответила я. – Да и директор твой, Михаил Васильевич, никого сдавать не стал.
– Ему хорошо, он начальник, – ворчливо проговорил Мохов. – А я лично человек подневольный, от всех зависимый. К тому же Артем мне и не друг вовсе. Так, напарник… Да мне вообще все эти разборки по барабану! Я и знать их не желаю! Я… Я вообще уволюсь! – как-то истерически выкрикнул он и всхлипнул.
– Ладно, ладно, успокойся, – похлопала я его по плечу рукояткой ствола. – Мобильник в куртке, говоришь?
Мохов кивнул, не отвечая. Он продолжал всхлипывать, левой рукой размазывая по щекам слезы. Я тем временем залезла в карман его куртки и выудила телефон. Просмотрев список вызовов, я увидела, что в двенадцать тридцать был произведен звонок на номер, который был сохранен в телефонной книге под надписью 'Санек'.
– Это они? – спросила я, сунув телефон Мохову под нос.
– Угу, – пробурчал тот.
– Ну вот что, парень, телефон я у тебя забираю во временное пользование, – деловито проинформировала я Павла.
Тот раскрыл было рот, чтобы высказать какие-то свои возражения по этому вопросу, но потом раздумал. Вид у него стал какой-то вялый и безразличный.
– Сейчас я тебя освобожу и оставлю в покое, – пообещала я. – И можешь мирно ложиться баиньки. Но
