– А ментам тебя кто сдал? А «песочек-порошочек» кто, по-твоему, захомячил? Так что зря ты Чепуру в мориловку определил, пацан ни при делах.
– Ты и об этом знаешь?!
– Знаю, мне Обмылок много чего про тебя порассказал.
– Ни хрена себе! Я этого извращенца от тюрьмы отмазал, а он со мной вон как?! Заказал меня! Денежки мои в наследство захотел получить?! Ну, сука!..
В трубке запикало. Я бросила мобильник в сумку. Вот теперь можно и домой.
Я поднялась в свою комнату и, несмотря на позднее время, сразу позвонила Павлу:
– Все в порядке, груз получен.
– Что? Какой груз? Полина, ты о чем?
– О том самом, о чем мы с тобой говорили сегодня в кафе.
– Как?! Су… Наш клиент заплатил тебе?! – кажется, адвокат был в шоке. – Невероятно!
– Почему же невероятно?
– Но как тебе это удалось?!
– Завтра расскажу. Приезжай, как освободишься.
– Тогда лучше утром. У меня в десять процесс, давай я перед этим к тебе загляну. Часиков в девять. Не рано?
Он думает, я сплю до обеда?! Нет, такое, конечно, бывает, но, честное слово, крайне редко.
– Не рано, – обиженно сказала я и положила трубку.
Я уже собралась лечь спать, но вдруг вспомнила, что так ничего и не приготовила деду на ужин. Бедный Ариша! У нас в кладовке – чемодан денег, а дед сидит голодный. Я спустилась в кухню, посмотреть, делал ли он себе хоть бутерброды. На обеденном столе лежала записка: «Полетт, я уехал с приятелями на пикник. Перед возвращением позвоню».
Ну, вот! Я переживаю, что мой дед того и гляди с голоду ноги протянет, а он на пикники ездит! Но зато мне теперь не надо готовить, а я уж как-нибудь и на бутербродах пересижу…
Глава 17
Утром мне пришлось встать в половине девятого. Если Павел приедет в девять, то мне еще надо успеть принять душ и привести себя в порядок. А кофе мы можем и вместе попить.
Часы показали девять… Четверть десятого, а Павел все не приезжал. В девять сорок он позвонил и сказал, что у него возникли непредвиденные обстоятельства и приехать он теперь сможет только вечером, когда освободится. Пельмени он попросил не жарить.
Ну, вечером так вечером. Я попила кофе с тостами в одиночестве. Теперь можно, пожалуй, прогуляться к клубу и послушать, что там происходит интересного. А потом я съезжу в магазин «Игрушки для взрослых», посмотрю, как чувствует себя младший братец. Возьму с собой печенье и какое-нибудь питье, возможно, «слушать» мне придется долго. Суруляк-старший наверняка пожелает сегодня же разобраться со своим подлым братом, и мне не хотелось бы пропустить такое интересное представление. Я бросила в сумку сухой паек, бутылку лимонада из холодильника и только было собралась начать одеваться, как зазвонил телефон. Кто же это так не вовремя? Я подняла трубку с аппарата, стоявшего в кухне.
– Алло?
– Полина, это я, Антон. У меня такие потрясные новости! Слухай сюды и дывысь.
Антон прокашлялся, как будто собирался толкать речь. Я терпеливо ждала. Если у человека действительно есть что сказать, пусть насладится приготовлениями.
– Значит, так. Мне только что звонили ребята из ментуры. Те самые, знакомые, ну, ты знаешь…
– Слушай, Антон, – не выдержала я, – давай говори скорее, что там у тебя! Не испытывай мое терпение.
– А ты меня не торопи. Сейчас сама поймешь, почему я растягиваю удовольствие. Итак, сегодня ночью в нашу горовскую больницу поступил… Знаешь, кто?
– Неужели Усама Бен Ладен?
– Ха! Бен Ладен! Наша фигура не менее значимая, хотя и местного масштаба. Это Суруляк Иван Иванович! Собственной персоной.
– Иваныч? Вот тебе и приехали! А с чем же он туда поступил?
– Ну, ясно, что не с порезанным пальчиком. С травмами! Причем с такими, что дежурный врач, оказавший ему помощь, счел своим долгом сообщить органам о следах повреждений на теле больного.
– Так, так… И что же это за повреждения?
– Во-первых, сотрясение мозга. Говорят, похоже на то, что Суруляка хорошенько приложили по башке чем-то тяжелым, и не один раз. Во-вторых, на теле у пострадавшего имеется множество ссадин и гематом. В-третьих, у него сломан нос. Говорят, у него вся морда из-за этого жутко опухла. И «на десерт» – сломанная челюсть и несколько выбитых зубов. Ну, и как тебе такое?
Казалось, Антон торжествовал, как будто все эти побои Иванычу нанес лично он.
– Я в восторге! Интересно, кто же так постарался?
– Вот это я сейчас и отправляюсь выяснять.
– Куда отправляешься?
– К своим ребятам, в ментуру. Как только узнаю что-то более конкретное, сразу позвоню тебе.
– Хорошо, Антон.
Я положила трубку и постаралась осмыслить сию новость. Значит, этой ночью из Суруляка-старшего кто-то просто сделал отбивную. Но как это могло произойти? Как его люди допустили, чтобы их любимого шефа так уделали? Хотя что я ломаю голову? Скоро Ярцев все разузнает и сообщит мне. Я пока что знаю только одно: сейчас ехать к клубу мне резона нет. Тогда отправлюсь-ка я в магазин, проведать младшего братишку.
На двери красовалась табличка: «Магазин закрыт по техническим причинам». О как! Что же это за причины такие? Я вернулась к машине. Наверное, придется мне подождать торговца секс- товарами здесь. Может, он все-таки появится? На всякий случай я включила «прослушку», но из нее не доносилось ни звука. Значит, в магазине действительно никого нет. Просидев так почти до обеда, я попила лимонаду и отправилась к клубу.
Здесь я кое-что услышала. Чьи-то невнятные голоса… Кто-то с кем-то говорил, а точнее, бубнил, но почти ничего не было слышно. Я смогла разобрать буквально пару фраз. Что-то вроде «Клуб возобновляет работу сегодня» и «Кто же мог подумать, что все так обернется!». Возле клуба я просидела почти до вечера. Почувствовав, что опять отсидела себе все, что только можно, сильно проголодавшись и исчерпав запас печенья и лимонада, я отправилась домой.
Едва я поставила в микроволновку куриные котлеты, как зазвонил телефон. Это был Антон. Наконец-то! Он сообщил, что ему есть что мне рассказать, и спросил, можно ли ко мне подъехать.
– Если прихватишь по дороге пиццу, – предупредила я его, прикинув, что котлет нам на двоих будет маловато.
Не прошло и получаса, как Ярцев позвонил в мою дверь. Он стоял на пороге, сияющий, с коробкой в руках.
– С грибами, – сообщил он, передавая коробку мне.
Пиццу я тоже поставила в микроволновку. Пока наш ужин разогревался, Антон вымыл руки и сел к столу.
– Ну, дела! – восторженно начал он, принимаясь за котлеты. – Сейчас я расскажу тебе историю о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Ну, то есть со Степаном Ивановичем. Гоголя в школе читала?
– Ты очень удивишься, но я даже Чехова читала. И всех иже с ними. Давай уже, рассказывай.
– Так вот, объездил я кого только мог. И в ментуре у ребят своих был, и в больнице…
– В больнице? И тебе рассказали, с чем наш культпросветработник там лежит?
– Умная ты, Полина! Сразу смикитила… Нет, конечно, там мне ничего не рассказали, даже когда я журналистское удостоверение им в нос сунул. Пришлось мне Аржанова подключить.
– Павла? Зачем ты его отвлек от работы? У него дел невпроворот.
– Ничего, не велика птица. Зато он позвонил своей зазнобе – она в нашей больнице работает, – и она все разузнала про больного Суруляка И.И.
