Вскоре мы с Леной сидели за столом и пили чай.
– Так вы говорите, Никита еще очень слаб? – напомнила я девушке о теме нашего разговора.
– Да. Мне Инна – сестра Аллы – вчера сказала, что его только потому и выписали, что в больнице он очень медленно шел на поправку. Врачи сказали, что ему просто необходим домашний уход. Понимаете?
– Понимаю. Дома, говорят, и стены помогают.
– Вот-вот! Так что выписать-то его выпишут, но ему требуется такое количество лекарств! А цены на них – мама дорогая! И вообще, они сказали, что ему бы в санаторий для сердечников съездить. Там процедуры хорошие, свежий воздух. Опять же новые люди… Одним словом, Никите надо как-то отвлечься от своего горя.
– А Мария Кирилловна, значит, себя уже лучше чувствует? – поинтересовалась я.
– Тетя Маша? – Лена махнула рукой. – Лучше-то лучше, но не намного. Просто она в молодости была комсоргом. Так вот, она вожаком настоящим была. Молодежь организовывала, собрания, субботники всякие проводила… Крепкая она. Привыкла быть сильной, знает, что на нее все ровняются, с нее пример берут, вот и держится. А Алла – что? Она была очень романтической натурой. Нежная, слабая… С одной стороны, это хорошо – мужчинам такие девушки нравятся, а с другой, не очень: первая жизненная коллизия, – и она не выдержала…
Лена вздохнула, вспомнив подругу. Мы немного помолчали.
– Значит, Никиту еще лечить и лечить? – спросила я.
– Да… Только не представляю, на что они будут его лечить? У них с деньгами не просто туго – совсем беда! Пенсия тети Маши да мизерное пособие на ребенка у Инны – вот и весь их доход. Один раз Никите с работы принесли какую-то сумму, но ее ненадолго хватило. Сами понимаете: похороны, потом поминки, два памятника надо ставить. Потом Никита в больницу попал… Инна сейчас работу ищет; слава богу, хоть тетя Маша немного поправилась и может с внучкой сидеть. Только когда еще Инна устроится! И когда Никите по больничному заплатят! Так что с деньгами у них туго, очень туго… Когда Алла погибла, мы, соседи по дому, собрали им, кто сколько мог. Чуть больше десяти тысяч набралось. Да когда это было! Я захожу к ним, помогаю, чем могу. Мы с мужем им тоже денег дали на первое время. Только ведь дали-то немного: муж мой один – кормилец, я пока что у него на шее сижу.
– Лена, я как раз по этому поводу и пришла, – сказала я.
– Что, объявление хотите в своей газете дать? Я ведь тоже об этом думала. Может, найдутся добрые люди, откликнутся на чужую беду и помогут им деньгами?
– Уже нашлись. Откликнулись и помогли.
– В каком смысле? – удивилась девушка.
– Одна благотворительная организация оказала семье Артемы гуманитарную помощь: положила на счет Марии Кирилловны… некоторую сумму денег. Большую сумму! Скажите тете Маше, Лена, чтобы она сходила в банк и сама сняла с этого счета столько, сколько ей потребуется.
Лена смотрела на меня во все глаза:
– Неужели нашлись добрые люди?! А что за организация такая?
– Хорошая организация. Она оказывает помощь малоимущему населению. Вот и Марии Кирилловне оказали… Так сказать, акт благотворительности. Так вы скажете ей?
– Скажу, конечно… Только как-то странно это…
Лена продолжала растерянно смотреть на меня.
– Да, и еще, Лена, у меня к вам такая просьба. Разрешите мне выйти на ваш балкон. – Я встала со стула.
– Хотите посмотреть, откуда Алла выбросилась? – Девушка тоже поднялась. – Идемте.
Мы вышли на балкон. Здесь стояли ящики с цветами, маленькая скамеечка, очевидно, для ребенка. В дальнем углу приткнулся старый кухонный стол, на нем – таз, в нем лежали деревянные бельевые прищепки. Дом напротив стоял довольно-таки далеко. Между домами имелся огромный пустырь.
– Говорят, здесь большую стоянку для машин будут делать…
Я посмотрела вниз. Под балконом на асфальте еще виднелись темно-бурые пятна. На ближайшем дереве был прикреплен маленький венок с траурной лентой.
– До сих пор не могу выходить сюда. Как посмотрю вниз, так и вижу Аллу, лежащую в неестественной позе там, внизу, – Лена всхлипнула, отвернулась и шагнула в комнату.
Я вошла туда следом за ней. Мы обе сели на диван.
– Лена, хотите помочь отомстить за вашу подругу и ее сына? – спросила я девушку прямо в лоб.
Она немного опешила:
– Отомстить? Кому?
– Тому, кто убил ее сына. Кто издевался над малышом, перед тем как задушить, и кто благодаря большим деньгам сумел уйти от правосудия.
– Хочу ли я ему отомстить?! Да я бы его своими руками… Мы же с Аллой… Почти двадцать лет… еще со школы… У меня не было подруги ближе… Да только как же ему отомстишь, этому зверю?
– Есть способ. Только мне понадобится ваша помощь…
Я рассказала ей не все. Только то, что ей было необходимо знать. Она смотрела на меня широко открытыми глазами. В них читались злость и решимость.
– Да, Надежда, конечно, я согласна. Вы можете рассчитывать на меня!
Попрощавшись с Леной, я поехала в наш горовский театр. Он был совсем небольшой, труппа его состояла буквально из нескольких человек. Но под руководством старого опытного режиссера эти ребята умудрялись ставить серьезные спектакли. В наш театр приезжали люди из соседних деревень и поселков, чтобы приобщиться к культуре. Здесь работал один мой знакомый, артист Андрей Закора – красавец и здоровяк. Когда-то нас познакомила Алина на одной вечеринке. Андрей даже пытался ухаживать за мной, несмотря на то что я была ему ниже плеча. Парень играл в театре героев-любовников, благородных рыцарей, царя Петра Первого и тому подобные роли.
В театре шла репетиция. Мне пришлось дожидаться, пока режиссер не объявит перерыв и артисты пойдут перекусить в буфет. Здесь я и подловила Андрея.
– Привет, Закора!
Надо сказать, что Андрей любил, когда его называли по фамилии.
– Го, Полина! – обрадовался Андрей, заключая меня в свои мощные дружеские объятия. – Какими судьбами в наш бедный уголок? Никак случайно проезжала мимо?
– Не угадал. Приехала к тебе специально.
– Да не может такого быть! Ко мне? Специально? Неужели соскучилась?
– Считай, что так.
– Есть хочешь? – Он чуть отступил назад, давая мне возможность встать в очередь в буфет впереди него.
– Нет, я недавно из-за стола.
– А я-таки буду!
Андрей купил литровую бутылку кефира и несколько булок с сосиской, и мы пошли в небольшой сквер, находившийся неподалеку от театра. Сели на лавочку. Я в двух словах рассказала, что живу хорошо, замуж пока не вышла и не собираюсь, а к Андрею приехала по делу.
– Слушай, Закора, подработать хочешь? В свободное от работы время, разумеется.
– Кто же не хочет? Бабки лишними не бывают. А что за работа?
– Не пыльная. И как раз для тебя. Надо разыграть одного парня. Но сыграть хорошо, чтобы он поверил. Как там Станиславский говорил? А здесь все должно быть как раз наоборот. Короче, нужно немного попугать одного трусишку. Как раз твой профиль.
– Разыграть? – переспросил Андрей.
– Разыграть. Но так, чтобы было весело, необычно и запомнилось на всю жизнь!
– И сколько-таки вы готовы заплатить? – полушутя-полусерьезно уточнил артист.
– А сколько ты хочешь? И учти: там работы на час-полтора. Но поздно вечером.
Андрей подумал.
– Пять тысяч, – сказал он, наконец.
