Хосе отрицательно покачал головой - 'но, но!'. Потом, пожав плечами, добавил по-русски 'не понимаю' - и отправился наверх. Вот таким образом.
- Спасибо, Мигель. Вы отличный клиент - сами работаете за детектива! Но я постараюсь исправиться. До встречи, 'дядюшка'!
- Hasta luego, Танечка, до скорой встречи!
Я всегда ей рад... - Его баритон на прощание прозвучал особенно бархатно.
Я без сил уронила голову на подушку. В ней - то есть в голове - звучал взбесившийся симфонический оркестр, причем сильнее всех прочих инструментов бесчинствовали литавры и большой барабан. Но о том, чтобы отвести душу и выспаться в свое удовольствие, не могло быть и речи: чтобы в девять при полном параде быть у моего звездного 'родственника', надо начинать собираться сейчас. Да и какое уж тут удовольствие!
Такой мерзкий сон, да еще и в руку...
Но минут десять еще можно поваляться. Все равно нужно собрать забитые 'оркестром' мысли.
И скорректировать намеченный план действий в соответствии с последним ошеломляющим событием.
Ну, Хосе Мария Эстебан!.. Карамба! (Я добавила еще несколько слов про себя, но уже не по- испански.) Я нанималась искать драгоценный плащик, но не тебя, козел! Да и как мне теперь подступиться к поискам без тебя?! Я-то рассчитывала, что ты меня выведешь на пропажу. Уж рыло-то у тебя явно в пуху, этого только твой благородный кабальеро не замечает! А мне оно вообще не понравилось - даже мельком, даже на экране. Не мог дождаться, пока я на тебя поближе посмотрю, а потом уже и сяду тебе на хвост... Так нет - надо в бега! Одно слово: нерусь. Иностранщина безмозглая!
Но что все-таки известно этому Хосе? Почему его так шокировала пропажа плаща Радамеса - судя по рассказу Мартинеса, гораздо больше, чем самого хозяина? Уж не потому, разумеется, что он такой честный служака. Кому он звонил на ночь глядя, зачем? И почему сбежал? Просто от страха перед кем-то или чем-то или действительно рассчитывает вернуть плащ? У меня не было никаких сомнений, что бегство костюмера связано с его таинственным телефонным звонком и с не менее таинственной пропажей плаща.
И опять я упираюсь в тот же самый вопрос: что известно Хосе? Замкнутый круг...
Ладно, хватит. Устроила тут 'утро вопросов без ответов'... Все равно по Хосе ты не продвинешься больше ни на шаг, пока не проведешь у него в номере маленький хорошенький обыск и не получишь какие- то результаты.., дай-то Бог, чтобы они были! Что у нас еще есть, кроме Хосе?
Какие ниточки-зацепочки?
Во-первых, 'дама'. Уж она-то точно была: ее видел портье. Высокая дама под густой вуалью, говорившая грубым голосом, не снимавшая перчаток и полезшая за деньгами в карман вместо сумочки...
Во-вторых, 'дон Марти'. 'Узкосемейное' музыкальное прозвище дорогого гостя Тарасова, которое, по идее, никому в нашем городе не должно быть известно. И тем не менее оно известно - этой самой 'даме'. Что сие может означать? Только то, что эта 'дама' - а на самом деле скорее всего особа мужского пола - имеет какое-то отношение к опере. Похоже, самое прямое!
В-третьих, ключи. Если только Хосе не оставил дверь одного из номеров открытой или, еще хлеще, не передал хозяйский плащ 'даме' из рук в руки, то надо искать еще и третьего сообщника, вольного или невольного, из гостиничного персонала.
Черт возьми, почти что 'любовный треугольник'! И на все про все - три дня и уже две ночи...
Перед тем как выйти из дома, уже совершенно готовая и настроившая свое сердце на любовь (родственную, конечно!), я на несколько минут уединилась со своими гадальными костями. Чтобы не искушать судьбу по пустякам, я не стала спрашивать ни про Хосе, ни про 'даму', а поставила сразу глобальный вопрос, охватывающий все три вершины моего 'треугольника' и еще многое другое. А именно: 'с какой стороны' мне ждать хоть маломальской ясности?
Несмотря на некоторую расплывчивость формулировки, результат гадания был на удивление конкретен. 34+9+18: 'Вы вспомните о том, что у вас есть старый верный друг, способный поддержать вас и даже преподнести сюрприз'.
Хм... Оно, конечно: старый друг лучше.., минутного увлечения (хотя и увлечение, надо признать, - вовсе не плохо!) Осталось только вспомнить.
Разумеется, дежурный в вестибюле 'Астории'
(не знаю, был ли это тот самый портье, который наверняка подзаработал, продавая информацию дону Мигелю, или он уже сменился) поверил в то, что я племянница приезжей знаменитости, не больше, чем если бы я назвалась его собственной родственницей. Наверное, он подумал о странных привычках некоторых звезд: по всем канонам утром женщины должны уходить из номеров постояльцев, а у этого 'дона', видите ли, свой распорядок... Впрочем, мнение портье по этому поводу меня нисколько не интересовало, да он его и не высказывал.
Мимо дежурной на втором этаже я попыталась вообще пройти с гордо поднятой головой, но она вонзила мне в спину уточняющий вопрос:
'Вы к господину Мартинесу?' Прозвучало это так, будто я была предателем Родины, идущим на встречу с резидентом иностранной разведки. Уж эта-то точно сменилась, даже женолюбивому дону Марти вряд ли пришло бы в голову назвать старую каргу 'милой женщиной'...
Меня так и подмывало ответить ей как следует, но из соображений конспирации я воздержалась. Жаль было и 'дядюшкиной' репутации: кто знает, какие удары ей предстоит еще выдержать в этом 'почти родном' волжском городе...
Высокая массивная дверь с номером '23' распахнулась на мой тихий стук почти сразу же.
'Дядя' был в белоснежном свитере и встретил меня с улыбкой. Пока Михаил Викторович освобождал меня от пальто, упивался моей ручкой и сверкал своими испанскими глазами (в которых, кстати, не прошел хмельной блеск, хотя коньяка с утра он не пил), я убедилась, что и мое увлечение не прошло за несколько часов разлуки. Не знаю, как это вышло, но я коснулась губами его щеки, которая оказалась совсем рядом. От удивления Мигель забыл выпустить мою руку из своих. Его уши порозовели, но в целом он выдержал испытание достойно.
- Ой, извините, 'дядюшка'! Я по-родственному...
- Ну что вы, 'племянница'! - в том же шутливом тоне ответил он. - Это лишний раз доказывает, что сегодня ночью вы мне не соврали.
- В каком смысле?
- В том смысле, что я еще не совсем старик.
- Ах, Мигель, пожалуйста, не начинайте все сначала! У нас мало времени, а у меня много работы. Ведь вы скоро уйдете на репетицию, и мне надо уложиться.
- Но вы могли бы задержаться, если надо, я предупрежу администрацию...
- Ну уж нет. Не забывайте, что я только ваша племянница, а племяннице вовсе ни к чему поселяться в номере дяди насовсем.
- Так вы что, даже и кофе не выпьете со мной?
- На кофе я к вам приду в четыре, вы разве забыли? Или вы отменяете свое приглашение, поскольку исчез Хосе? - строго говоря, это было с моей стороны уж чистым нахальством: на приглашение я напросилась сама, и только под предлогом 'расколоть' Хосе. - И отдайте, пожалуйста, мою руку.
- Пожалуйста, извините. - Мигель отпустил меня, сердито сверкнув глазами. - Я отменяю?
Таня, я всегда рад быть с вами, по-моему, это совершенно очевидно. И если хотите знать, Хосе или кто-то другой мне при этом нужен, как.., как пятая нога собаке - так, по-моему, говорят? Но разве не вы сами только о Хосе меня и расспрашивали весь вечер? И только из-за него собирались со мной.., всякие шутки шутить?
- А вы что же, хотели, чтобы я при Хосе затевала с вами серьезную игру? - спросила я почти надменно.
В его глазах промелькнуло уважительное удивление: мол, недооценил я вас, сударыня. Он понял, что его тонкая провокация не удалась и что первый шаг к сближению придется сделать все-таки ему. Но к этому Михаил Викторович, по-видимому, был еще не готов и потому отступил. Отступил в буквальном смысле, как бы освобождая мне доступ к моей работе, и шутливо поднял руки вверх:
